Тающий человек - Каннинг Виктор - Страница 50

— Осторожнее, сэр, — закричал Кермод. — Он направляется к водорослям. Вот хитрый парень.

Лодка изменила положение, и мое лицо вновь ушло под воду, когда О'Дауда натянул леску. Я сопротивлялся — выбросил ноги вперед, чтобы голова была над водой, и откинул туловище назад, перекладывая все усилие на шею. О'Дауда держал меня в таком положении несколько секунд. Я видел, как здорово согнулось удилище, но не мог пересилить натяжение и сломать бамбук. Мое лицо в очередной раз оказалось в воде, и мне пришлось быстро поплыть к лодке, ослабляя натяг лески и обретая тем самым возможность сделать вдох. Я еще не успел как следует отдышаться, а лодка уже двинулась вперед и натяжение стало опять увеличиваться. Минут пять О'Дауда играл со мной, давая мне возможность чуть-чуть передохнуть, чтобы я мог двигаться дальше, но я становился все слабее и отчаяннее, понимая, что я медленно тону. О'Дауда мог бы быстро закончить со всем этим, но он не спешил. Время от времени, когда я поднимал голову, я видел их и слышал их смех. Я сделал последний бросок в сторону берега, но был очень скоро остановлен. Затем леска ослабла, и мне позволили нормально дышать.

— Ну, где он? — закричал О'Дауда.

Я был у него в руках. Вопросов не было. Еще пять минут, и мое будущее перестанет меня волновать. Но в тот момент я был еще в сознании, и оно меня волновало. Честно говоря, я не хотел умирать, и у меня совсем не было настроения приносить себя в жертву в чью-либо пользу.

Я хотел остаться живым. Это очень сильный инстинкт и с ним не поспоришь.

Я открыл рот, чтобы крикнуть, но Кермод сделал пару гребков, а О'Дауда натянул леску и моя голова опять ушла под воду. На секунду-другую я потерял способность мыслить и просто погрузился в темноту, тупо говоря себе, что этого вполне достаточно, чтобы у человека на всю жизнь пропал интерес к рыбалке.

Они, должно быть, заметили, что я готов говорить, потому что леска ослабла. Я медленно всплыл на поверхность, лег на спину и стал смотреть на утреннее небо, полное золотых и серебряных оттенков. Надо мной пролетел утиный выводок. Я лежал и полной грудью вдыхал замечательный воздух.

Натяжение лески пропало совсем, и я услышал, как лодка подплывает ко мне и потрескивает катушка — О'Дауда убирал лишнюю леску.

— Готов к разговору? — послышался голос О'Дауды.

Я перевернулся. Лодка была метрах в четырех от меня.

Я слабо пошевелил ногами и кивнул.

— Отлично. Где он? — сказал О'Дауда.

— Мне придется поехать и забрать его. Я отправил его по почте себе самому.

— Сколько это займет времени?

— Недолго. Он лежит до востребования в...

Несколько событий не дали мне договорить. Раздался выстрел. О'Дауда резко нырнул вниз, подняв конец удилища, и леска снова натянулась, задушив конец моей фразы.

Я сделал слабое движение ногами, чтобы ослабить натяжение. Откуда-то слева от меня выстрелили еще раз. Я повернул голову и увидел, что на дальнем берегу стоят три фигуры. Одна из них нырнула в воду и направилась в мою сторону. В тот же самый момент другая фигура подняла руку и последовал третий выстрел. О'Дауда и Кермод легли на дно лодки, и натяжение лески исчезло совсем.

Я сделал несколько безжизненных символических движений в сторону того, кто плыл ко мне.

Через несколько секунд знакомый голос произнес:

— Потерпи немного, малыш, пока я вытащу крючок из твоего рта. Ням-ням, рыбка на ужин.

Это была, да отблагодарит ее господь, Панда Бабукар, на всех парах летящая ко мне с ослепительной улыбкой и ножом, зажатым в зубах.

Она подплыла ко мне, ухватила рукой стальной поводок, добралась по нему до лески и перерубила ее ножом. Затем она перевернула меня на спину, схватила ворот моей рубахи и стала отбуксировать меня к берегу, пока двое других на нем продолжали производить эпизодические выстрелы, не давая О'Дауде и Кермоду подняться со дна лодки.

Когда мы добрались до берега, Панда вытащила меня из воды, поставила на ноги и занялась освобождением моих рук.

— Врат, — сказала она, — ты явно испытываешь слабость к воде. Твоя старушка, должно быть, была русалкой.

Чуть выше на берегу стояли Наджиб и Джимбо Алакве и тот, и другой с пистолетом в руке. Наджиб выглядел очень аккуратным и опрятным в своем темно-сером костюме. Его лицо озаряла улыбка. На Джимбо были красные джинсы и свободная желтая футболка, на которой была нарисована голова человека, а надпись под ней поясняла, что это — Бетховен. Он также улыбнулся мне, но улыбка была короткой, так как затем он повернулся и произвел очередной выстрел в сторону лодки.

Перерезав леску, Панда смачно шлепнула меня по заду и сказала:

— Побежали, красавчик. Мама покажет дорогу.

Она стала взбираться на берег. Я неуклюже последовал за ней, шатаясь от переутомления и нарушения кровообращения, но теперь испытывая определенный интерес к жизни, достаточный, чтобы взглянуть на ее длинную, пышногрудую коричневую фигуру в одном бюстгальтере и узких трусиках с особыми чувствами. Наверху она нагнулась, схватила спортивный костюм и продолжила бег.

— Очень скоро присоединимся к вам, — сказал Джимбо, когда мы пробегали мимо.

— Очень скоро, — подтвердил Наджиб и, кивнув мне, добавил. — Доброе утро, мистер Карвер.

Я бежал за Пандой по небольшой дорожке между деревьями, пока мы, наконец, не выбрались на открытое место за коттеджем. Рядом с “Роллс Ройсом” стоял их “Тандерберд”.

Она распахнула заднюю дверь и достала пару одеял.

— Давай, милый, — сказала она. — Снимай свои мокрые тряпки и заворачивайся вот в это. И, парень, никаких шуток. — Предупредила она. — Никаких доставаний фонариков из трусов и ударов по моей голове. Господи, какое разочарование испытывает девушка, когда мужчина достает из трусов такую штуку.

Она полуотвернулась от меня, сняла свой купальный костюм и быстро надела спортивную форму. Я тоже разделся и закутался в одеяла. Она помогла мне забраться в машину. В тот же самый момент показались бегущие Наджиб и Джимбо.

Когда они пробегали мимо “Роллса”, Джимбо выстрелил в каждое из его задних колес.

Через пять секунд мы уже быстро удалялись от шато в сторону шоссе, и мои зубы стучали так, словно в моей голове на полную мощность работала печатная машинка.

Наджиб, сидящий рядом с Джимбо, который вел машину, передал Панде фляжку.

Она подмигнула мне и сказала:

— Сперва дамы, что почти подразумевало меня. — Она сделала хороший глоток и отдала фляжку мне.

Я надолго присосался к ней и она сказала:

— Соси, соси, малыш. Скоро мы организуем тебе горячую ванну, а затем мама хорошенько разотрет тебя. Гав! Гав! — Она обняла меня своей длинной рукой за плечо и прижала к себе с силой медведицы.

Не отрываясь от дороги, Джимбо сказал:

— Этот миллионер явно повернут на рыбалке. Я единственный раз ловил рыбу и это было дома на реке с помощью ручных гранат. Помнишь, Наджиб?

Если Наджиб и помнил, он не посчитал нужным засвидетельствовать этот факт. Он повернулся ко мне и спросил:

— Вы им что-нибудь сказали?

— Еще бы секунды две и я бы сказал. Никогда бы не поверил, что вода может быть такой холодной.

— Зато это полезно для здоровья, — сказала Панда. — Утреннее купание, ух, заставляет твои корпускулы двигаться быстрее и быть в полной готовности к последующим забавам.

Она подалась вперед и поплотнее завернула мои ноги в одеяло. Затем она нашла свои сигареты, зажгла одну для меня, вставила ее мне в рот и крепко, почти по-матерински поцеловала меня в щеку.

— Замечательно. Ням-ням, — сказала она и, обращаясь к Наджибу, добавила. — Могу я забрать его, после того как вы закончите с ним?

— Панда, ради Бога, сбавь обороты, — сказал Наджиб.

— Она всегда такая? — спросил я.

— Даже во сне, — сказал Джимбо и усмехнулся.

— Конечно, такая, — сказала Панда без тени смущения. — У меня есть более пятисот свидетелей, которые могут это подтвердить.

Начиная с этого момента до самой квартиры Джимбо в Женеве, она продолжала развивать эту тему. Двое на передних сиденьях не обращали на нее никакого внимания. Меня ее болтовня не слишком беспокоила. Мне много о чем нужно было подумать. Но время от времени мне приходилось бороться с ее длинными руками, когда она решала проверить, уютно ли мне под одеялами и хорошо ли я согреваюсь.