Рука-хлыст - Каннинг Виктор - Страница 29

Ниша в стене:

Маленький придорожный алтарь или гробница. Фигурка — резьба по дереву, Мадонна с младенцем. Деталей не разглядеть, но возможно, это работа местного умельца (Бавария?).

Местонахождение:

Где-то в Германии, Швейцарии, Австрии. Район Савойи.

На заднем плане видны горные вершины, некоторые покрыты снегом".

Прежде чем положить трубку, я сказал:

— Я сообщу вам, если изменится адрес. Что у нас нового?

— Пришла кое-какая работа. Я поручила ее Фиску.

— Хорошо. — Фиск — бывший полицейский, который не раз помогал мне. — Это все?

— Нет. В конце месяца домой в отпуск приезжает Гарвальд.

Я улыбнулся. Гарвальд — это ее друг, тот, что летает в районе Суэцкого канала. Когда он приедет, Уилкинс будет для меня потеряна. И даже приказ короля не остановит ее.

— Не волнуйтесь. Если я задержусь, закройте контору и отдайте ключ Фиску. Передавайте привет Гарвальду. Скажите ему, что пора из вас наконец сделать настоящую женщину.

На другом конце фыркнули и повесили трубку.

Я поднялся из-за столика, стоящего у окна, за которым я сидел во время разговора, и пошел в ванную. Закрыв за собой дверь, я увидел Говарда Джонсона, сидящего на крышке унитаза. Он курил сигарету и ухмылялся, правда, совершенно беззлобно.

— И сколько времени ты уже здесь?

— Вот глупый вопрос.

Я подошел к умывальнику и, не спуская с Джонсона глаз, пустил воду, чтобы помыть руки.

— Как рука?

— Перелома не было, сильное растяжение. А сейчас она почти как новая. Интересно поговорил со своей Уилкинс?

— Да. Ее жених возвращается. Это значит, мне на время придется закрыть контору. — Я быстро помыл руки, шагнул к вешалке для полотенец и взял одно. Я ничего не мог поделать — у телефона лежали мои записки по поводу слайда. Я также ничем не мог помочь себе, потому что в левой руке Джонсон держал сигарету, а в правой — пистолет.

— Ну как, помылся, малыш? — спросил он.

— Конечно. — Я бросил полотенце на вешалку, и оно комком упало на пол.

— Хорошо, — сказал он. — Впрочем, не стоит волноваться.

Они еще не пришли к окончательному решению относительно Шпигеля. Мои инструкции ограничены.

— Я должен быть благодарен за эти маленькие уступки.

— Вот правильно. — Он шагнул ко мне. — Повернись.

Я повернулся. Вам ничего не удастся сделать против десяти пуль, если вы, например, сидите в узкой лодке. Он ударил меня по затылку, и я погас, точно высоковольтная лампочка, испустившая дух.

Глава 12

Методы Борджиа

Казалис провел меня через черный вход дома тридцать пять по улице Фобур-Сент-Оноре и оставил одного в чердачной комнате, где недавно переклеивали обои. В комнате стояли два сосновых стула, все в пятнах от побелки, которой красили потолок. Таких, как я, не пускали через главный вход. Значит, у этого места была дурная репутация. Но все же я делал успехи.

В последний раз через задний вход меня проводили в посольство — дом, расположенный на той же улице, только под номером 37.

Я сидел и смотрел, как паук обматывает клейкой нитью муху, попавшую в паутину, словно он только что придумал новый способ изготовления шаров для гольфа. Я выкурил одну сигарету, и тут пришел Мэнстон. На нем был пиджак для утренних визитов и полосатые брюки, а также светло-серый галстук и булавка с жемчужиной. Он казался раздраженным. Его волосы сохранили светлую краску. Выглядел он великолепно.

Мэнстон подмигнул мне и спросил:

— Что ты можешь сказать о югославских винах?

— Не так уж много. А где Сатклифф?

— Мы держим его подальше от тебя: беспокоимся за его давление.

Я кивнул:

— Может, тебе будет интересно узнать, что Говард Джонсон нанес мне визит в отеле?

— И что он забрал?

— Ничего.

На самом деле он смылся с моими записями по поводу слайда, которые надиктовала мне Уилкинс. Но у меня хорошая память.

Мэнстон посмотрел на меня долгим взглядом, постукивая сигаретой о крышку золотого портсигара.

Затем понимающе произнес:

— Ну конечно. И что же ты хочешь?

— Меня нанял Малакод, чтобы я следил за миссис Вадарчи и Кэтрин Саксманн. В то же время я работаю и на вас, делая то же самое. А у меня создалось впечатление, что я охочусь за призраками.

Мэнстон усмехнулся:

— Мы все этим занимаемся. Гоняемся за призраками.

— В таком случае я отказываюсь от работы.

— Ты отказываешься работать на нас и на Малакода или только на нас?

— На вас. Если вам нужна самая обычная слежка, возьмите какого-нибудь парня попроще. А я уже вырос из этого, к тому же у меня слишком высокий коэффициент интеллекта.

— Ты мне симпатичен. И я испытываю те же чувства, что и ты.

— Но на более высоком уровне. Либо я вам нужен, либо нет.

Мэнстон улыбнулся:

— Как я мудро поступил, держа Сатклиффа подальше. Он просто не понимает таких, как ты. Даже после стольких лет работы.

— Ну а ты-то сам?

— Мне кажется, понимаю.

— И что же за этим последует? — поинтересовался я.

Он долго изучал гравировку, украшающую золотой портсигар, а затем произнес:

— Это дело относится к категории «очень секретно». Давай так, ты задаешь вопросы, а я буду решать, на какой из них отвечать.

Я зажег сигарету и посмотрел на паука, который все еще возился с мухой. Теперь я точно знал, что она чувствует.

Я решил ткнуть в середину, а затем попытаться дойти до того или иного конца.

— Старый Бэлди, кок на «Комире»?

— Он из Западной Германии, работает на компанию Шпигеля.

— Компания Шпигеля и вы охотитесь за одним и тем же?

— Да.

— А почему не в сотрудничестве?

Он состроил гримасу:

— Мы бы сотрудничали, имей наше руководство хоть каплю здравого смысла. Но это качество редко встречается у работников госдепартамента. Никакого доверия. Профессиональная гордость. Мы все хотим добраться до цели первыми и своими силами. Малакод озабочен тем же.

— Игра ведется против частных лиц?

— Отчасти.

— А они действуют по политическим соображениям?

— Возможно.

— Это всего лишь упаковка. А что внутри? Исчезнувший Гойя?

Он изобразил на лице полуулыбку, а затем сказал:

— Думаю, ты бы назвал это произведением искусства.

— Значит, точка, — заключил я. — Ну хорошо, если эта дверь заперта, попытайся рассказать мне что-нибудь о том парне с «Комиры», типичном Зигфриде. Недурной игрок в гольф, насколько я понял. И неплохо работает кулаками.

— Он также отлично дерется на рапирах и саблях. В теннисе — уровень Уимблдона, в плавании — Олимпийских игр, к тому же имеет два оксфордских диплома первой степени, но ты бы не смог выследить его ни под одним именем. И никогда не позволяй ему загнать тебя в угол. Он убьет тебя со смехом и прочтет заупокойную проповедь на том языке, на каком пожелаешь, включая санскрит.

— Дальше. Стебелсон?

— Несерьезная фигура. Он, возможно, надеется в конце концов перехитрить Малакода, если повезет. Да ты сам, наверное, догадался об этом?

— Мои дурацкие мозги предполагали нечто подобное. Кэтрин?

— Возможно, она хочет того же. Но она быстро меняет свои привязанности. Мне кажется, она ждет момента, когда сможет решить, на кого поставить. Пока что она делает ставку на тебя.

— Я скажу тебе, что она делает. Я всего лишь следил за ней по бумажкам, по клочкам бумаги, которые она оставляла, пересекая пол-Европы. И я удивлен, что она не дала мне возможности последовать за ней в Венецию, если, конечно, именно туда направилась «Комира».

— Нет, она не бросила тебя. Она хочет, чтобы ты продолжал свое дело. — Он порылся в кармане и извлек оттуда телеграммный бланк.

«В Венеции много мостов. Милый. К.»

Телеграмма была послана на мой старый адрес в Париже — отель «Флорида».

— Издалека стреляла. Могла бы и промахнуться.

— Еще одна телеграмма ждала тебя в аэропорту. С тем же содержанием. Ты просто не заметил своего имени на доске объявлений. И не думай, что она рискнет бросить своих новых друзей. Это холодная сталь в шелковой обертке.