Клетка - Каннинг Виктор - Страница 41

— Безусловно.

Гедди колебался. «Может, и к лучшему, что Фарли пришел ко мне, а не в полицию, — мелькнуло в голове. — Если так, нужно воспользоваться этим и оттянуть время, обезопасить себя, пока не посоветуюсь с Клеткой. Впрочем, первый шаг ясен. Надо играть роль благопристойного стряпчего и обойти все подводные камни, которые, безусловно, подстерегают меня».

Он вернулся к столу и сел.

— Мистер Фарли, прежде чем вы продолжите рассказ, позвольте несколько вопросов.

— Пожалуйста, мистер Гедди.

— То, что вы знаете о лорде Беллмастере — известно ли это кому-нибудь еще?

— По-видимому, ни одной живой душе.

— Отчего вы пошли ко мне, а не сразу в полицию?

— Я сначала хотел посоветоваться с юристом. Такое дело дежурному сержанту в полицейском участке не доверишь. К тому же оно касается семьи Брантонов, вот я и решил связаться с ее поверенным.

— Понятно. Ну что ж… — Гедди придал голосу резкий оттенок. — Немало удивительных историй слышали стены моего кабинета. Но ваша, кажется, превзойдет их все. Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали обо всем как можно последовательней и подробней. Я перебивать не стану — хочется сперва уяснить, что происходит. Итак, — Гедди почувствовал себя спокойнее, а потому улыбнулся, — вам слово.

Фарли изложил суть дела. Гедди внимал ему, как и обещал, не перебивая — он даже обрадовался этому обещанию: оно позволяло без помех обдумывать услышанное. Впрочем, он быстро решил, как действовать, а о последствиях для себя, и Ричарда тоже, даже не задумывался. Во-первых, прежде чем хотя бы попытаться посоветовать что-то, нужно снестись с Куинтом. Во-вторых, ни в коем случае нельзя размышлять о том, что предпримут в Клетке. (Там, конечно, с радостью расправятся наконец с Беллмастером, без стыда воспользуются наивностью и неопытностью Фарли.) И в третьих, этому парню крышка, тут все ясно, однако нужно спасти как можно больше других людей, в первую очередь себя. Совесть потом начнет мучить, но ничего — стерпится.

Когда Ричард закончил, Арнолд произнес:

— Вы уверены, что Сара дневник не читала?

— Совершенно уверен. Она даже не знает, что он у меня.

— А полковник Брантон?

— Нет, и он не в курсе дела. Правда, дневник сейчас в его сейфе. Завернут в газету. Я сказал, что это подарок Саре на день рождения.

— Понятно. Так вы говорите, леди Джин подробно описала убийства Полидора и Матерсона?

— Да. Одно — по-французски, второе — по-английски. — Фарли нетерпеливо заелозил по креслу. — Как же мне со всем этим поступать, мистер Гедди? Вот вопрос.

— Да, разумеется. Мой ответ прост. Не поступайте пока никак. Никому о дневнике не говорите и пусть лежит себе в сейфе у Брантона. Кстати, когда у Сары день рождения?

— Третьего июня.

— Верно, верно, в июне. А теперь возвращайтесь к Брантону и ждите от меня известий. Мне, как вы понимаете, придется посоветоваться с людьми, облеченными властью. Это недолго. Не говорите никому о нашей встрече. Излишняя болтовня иногда вызывает неприятные вопросы.

— Да, конечно.

— Я тоже буду держать дело в строгой тайне. А затем сообщу, что предпринять вам. — Гедди встал и, вертя в руках линейку, взятую со стола, поинтересовался: — Вы, надеюсь, понимаете, чем все это грозит Беллмастеру?

— Понимаю, сэр. Но если вы спросите, поступил ли бы я так же, окажись на его месте кто-то другой, в ответ услышите: «Не знаю». А так у меня даже сомнений не возникло. Люди, им убитые, мне никто, они, может быть, того и заслуживали. Но искалеченные им судьбы — леди Джин, полковника Брантона и, главное, Сары — другое дело. Я его ненавижу, хотя, признаться, был бы гораздо счастливей, сожги леди Джин своей дневник перед смертью. Но она не сожгла его, и вот я здесь.

Когда Фарли ушел, Гедди налил неразбавленного виски и, потягивая его, попытался разобраться в собственных мыслях. «Никуда не денешься, придется обо всем сообщить в Клетку. И как только узнают о дневнике, я окажусь у них в руках. Тут тоже никуда не денешься. Однако в руки к ним попаду не только я, но и Фарли. И один Бог знает, что там решат. Уорбойз и Куинт дареному коню в зубы смотреть не станут. Лишь одно ясно как Божий день. Огласке дело Беллмастера они не предадут. Ведь они все время добивались и теперь добиваются, чтобы он плясал под их дудку до конца дней в отместку за давнее предательство. В таком обличье он будет им очень полезен. Но сей замысел осуществим только в случае, если исчезнет Фарли, который захочет знать, почему Беллмастера не судят. Фарли окажется очередной жертвой Беллмастера. Для него все кончено».

Он допил виски и вышел на улицу. Прошел несколько кварталов, мысленно смирился с тем, что остаток жизни придется прожить с больной совестью, зашел в будку и набрал номер прямого телефона Куинта.

Куинт растянулся в протертом кресле в кабинете у Кэслейка, ноги положил на широкий диван у окна. На душе у него было покойно и радостно. Биг Бен — совсем близко — пробил пять, улицу под окном оживила толкотня возвращавшихся со службы — муравьев, занятых только собственными заботами. Воодушевление согревало, словно первая долгожданная рюмка спиртного после трудного дня. Нет, не спиртного, а эликсира, бальзама — ему сегодня улыбнулось само провидение, что бывает так редко.

Наблюдавший за ним Кэслейк это подметил. И понимал — надо подождать, пока начальник не выложит все сам.

Наконец Куинт глубоко, неспешно вздохнул, и его голос зазвучал чисто, без астматического присвиста — хорошая весть исцеляет лучше эфедрина.

— Беллмастер у нас в руках, — сказал он. — Сама судьба поднесла его нам. Мы тут ни при чем. Так тоже бывает, но весьма редко. Вы искали нечто глубоко запрятанное, а оно лежало под носом, только и ждало, когда вы его заметите. Очень хотело попасться вам на глаза. Думаете, я обвиняю вас в невнимательности? Отнюдь. Сара, наверно, засунула его между книг, собираясь прочесть на досуге. А думала только о поясе Венеры. Как всякая влюбленная женщина, желающая отблагодарить возлюбленного и спасителя. Дневник ее матери — он в синем замшевом переплете с надписью «Диалоги души и тела — Катерина Генуэзская». Вам это ничего не говорит?

— Нет, сэр.

— Сара его даже не читала. Тем лучше для нее. Но Фарли прочел и так возмутился, что тайком от Сары привез в Англию посоветоваться с вами, как поступить. Но вместо вас нарвался на Гедди. Арнолд позвонил мне час назад, очень хлопотал за него. Вы, конечно, понимаете, чего он опасается?

— Да, сэр, — хрипло ответил Кэслейк. Он сообразил, о чем сейчас пойдет речь, но тотчас выкинул из головы мысли об этом.

— Пришлось ему отказать. Ничего не поделаешь. Фортуна на нашей стороне, а не Фарли. Мы не можем упустить случай иметь послом в Вашингтоне нашего человека, но тогда Фарли забеспокоится, почему против Беллмастера ничего не предпринимают. По-моему, он человек волевой, к тому же люто ненавидит лорда. И может все испортить. Придется сделать из него козла отпущения. Ирония судьбы — он хотел расправиться с Беллмастером, а получится наоборот. Теперь поговорим как друзья. Так вот, леди Джин черным по белому расписала, как убрали Полидора и Матерсона. Но Беллмастер должен оставаться для всех, кроме нас, чистым и непорочным, дабы плясать под нашу дудку до самой смерти. Или, как говорится, чтобы пахать на нас, как пчелка. — Куинт сбросил ноги с дивана, повернулся и посмотрел Кэслейку прямо в глаза. — Вы уже поняли — настала ваша очередь причаститься, хотя вообще-то вам и рановато, И если бы это мог сделать другой, я не стал бы тревожить вас. Но уладить дело способны вы один — на правах добропорядочного стряпчего, который наставляет подопечного. Как прочитаете отчет, доложите свои соображения. Учтите — Фарли действует в одиночку. Никто из его окружения о происходящем не знает. А мир полон неразгаданных тайн… Мудрить не надо, чтобы лишний раз не ошибиться. Все гениальное просто. Мы вас прикроем. Позаботьтесь лишь, чтобы он никому не сказал, что идет на встречу с вами. Он согласится — ему же крови Беллмастера хочется. А потом с нашей помощью вы исчезнете из конторы Гедди без труда. Не надо объяснять, что в Клетке о сотрудниках заботятся. Чем скорее вы это сделаете, тем лучше. Если понадобится, задействуйте Гедди. Но без лишнего шума.