Клетка - Каннинг Виктор - Страница 29

Сара сгорала от нетерпения. Было шесть вечера, она сидела у себя в спальне, переоделась к ужину. Вот уже три часа ждала она, когда зашуршит по дорожке машина Ричарда. Не раз приказывала себе быть терпеливой. А он, наверно, остался у Норберов на обед, а потом… ведь у него так много друзей. Но терпение, как теперь убеждалась Сара — это добродетель, которую она истратила на жизнь в монастыре. Как он не догадается, что она просто жаждет узнать цену пояса… обсудить планы Ричарда, его новую жизнь. О, сколь много она ему желала, но больше всего — вывести из праздности, снабдить настоящей целью в жизни под стать его характepy и способностям…

Сара отвернулась от окна, из которого виднелся поворот дороги к вилле, и заметалась по комнате. Остановилась перед зеркалом. Рассеянно отметила: волосы отрасли уже настолько, что никого не удивляют, а ее саму не смущает носить короткое платье, выставлять напоказ загорелые руки и ноги. На мгновение она поддалась искушению признать себя женщиной, притом красивой… позволила себе бросить мимолетный взгляд в будущее… подумать о замужестве, о том, кого полюбит и кто полюбит ее. Стыдливо зарделась.

Отошла от зеркала. Подумала: «Надо заняться чем-нибудь до приезда Ричарда. Найти подходящую книгу. Успокоиться и почитать. Да, надо почитать. Угомониться. Не вести себя как взбалмошная школьница».

Она подошла к книжному шкафу, стала разглядывать корешки книг. Имена авторов и названия ничего не говорили. К литературе она была в общем-то равнодушна. Вот мать — та читала запоем… иногда почти ночи напролет. Взгляд остановился на синем переплете материнского дневника. Он ей и нужен. Она тихонько сядет и не спеша будет читать, пока не вернется Ричард.

С дневником в руках Сара уселась у окна — там, откуда легче увидеть и услышать машину. Открыла наугад и прочла:

Тут послышался шум машины. Мощная волна возбуждения и любопытства захлестнула Сару, и, захлопнув дневник, она вскочила и выбежала из комнаты.

Когда она открыла входную дверь, Фарли поднимался по лестнице с футляром под мышкой. Сара бросилась к нему, схватила за руку и воскликнула: «Где вы пропадали, Ричард? Я уже все глаза проглядела. Ну, что сказал Норбер? Что?»

Ричард взял ее за плечо, прикрикнул: «Ну, тихо, тихо! Успокойтесь!»

— Но я хочу знать! Я должна знать!

— Узнаете. Однако сперва мне надо выпить. — Он увлек ее в прихожую. — Простите что задержался. Я пообедал с Германом — вы его помните?

— Конечно, помню.

— Потом пришлось заехать к Марсоксу и кое-что с ним обсудить. А на обратном пути засорился карбюратор.

— Ну, это все ерунда. Главное — вы вернулись и сейчас же расскажете обо всем. — Она почти вытолкнула его на веранду. — Садитесь и начинайте, а я тем временем приготовлю вам выпить.

— Отлично. Меня мучит жажда. Налейте пива.

Ричард сел за столик, футляр положил перед собой. Сара налила пива из банки. На мгновение их взгляды встретились, и нечто в его глазах, в лице обеспокоило Сару так сильно, что у нее даже руки задрожали. Она подала Ричарду стакан, уселась напротив и не выдержала, воскликнула: «Что-то неладно! Вы расстроены, правда?»

Он поставил стакан, так и не пригубив пива, ответил: «Я — нет. Но это не главное. Я за вас беспокоюсь. — И виновато продолжил: — Сара, милая, весть я принес печальную. Этот пояс Венеры — увы, лишь копия. По сравнению с оригиналом он ничего не стоит».

Она слушала не слыша — потрясение было столь велико, что мысли на несколько секунд, казалось, утонули в холодном тумане. Она откинулась на спинку кресла медленно, словно туман лишил ее способности не только соображать, но и двигаться. Однажды она познала страх и в тот миг закричала. Сейчас она познала разочарование, но понимала — на сей раз чувства придется скрыть… Теперь понятно, почему Ричард так долго не возвращался. Он оттягивал объяснение, но щадил не собственные чувства, а ее, Сару… боялся разрушить ее надежду помочь ему. А сейчас уже ей приходится сдерживаться, щадить его, избавлять от овладевшего ею отчаяния. Как много она рассчитывала сделать для Ричарда! И вот теперь, лишенная этой радости, не должна выказать, что тяжело страдает.

Наконец она спокойно попросила: «Ричард, расскажите без утайки, о чем говорил ваш друг. Ничего не бойтесь. Худшее уже позади, и я, — ей удалось улыбнуться, — теперь выдержу все».

Он тронул ее за кончики пальцев: "Вот и умница. Я понимаю — вам хотелось отблагодарить меня. Пусть даже против моей воли. И жаль все-таки, что я привез дурные вести… невыносимо видеть вас расстроенной и… "

— Ричард, к делу.

— Да, да, вы правы. Давайте покончим с этим.

Сара внимала пересказу услышанной от Норбера истории пояса Венеры. И как ни странно, ей становилось легче от зарождавшегося… нет, не гнева… скорее, презрения к лорду Беллмастеру, так нагло обманувшему ее мать. Сара смутно помнила его по редким визитам на виллу. Повзрослев, поняла, — хотя редко терзала себя мыслями об этом, — что мать была его любовницей даже после замужества. Неужели такой богач способен любить деньги настолько, чтобы ради них обмануть мать? Не стесненная более религиозными запретами, Сара пожелала, чтобы жадность когда-нибудь погубила его. Пусть она тоже грешна и будет, видимо, обделена Божьей благодатью… но ведь она в грехе своем не навредила никому, только себе… и так хотела… так хотела отблагодарить Ричарда за то, что до сих пор жива. Слезы закололи глаза, и Сара зажмурилась, чтобы их не заметил Ричард. А когда пересилила слезы и разомкнула веки, он взял ее руку в свои, и его угловатое, совсем не красивое смуглое лицо расплылось в грустной улыбке.

— Вот так, девочка моя. Но ничего не поделаешь и, по-моему, не стоит сидеть с мрачными лицами, скорбеть о прошлом. Неподалеку есть хороший ресторанчик. Возвращаясь от Норбера, я заказал там столик. Туда-то мы и поедем, забудем о поясе Венеры и лорде Беллмастере. А обо мне не тревожьтесь. — Он встал, и Сара поднялась вместе с ним. — Все образуется.

— О, Ричард…

Сара подошла, он положил руку ей на плечо, притянул к себе: «Успокойтесь. Пойдите принарядитесь. В том ресторане прекрасно готовят омаров».

… Ресторан ей понравился, она целиком погрузилась в его атмосферу… лихорадочно пытаясь забыть о недавнем разочаровании, почти перевоплотилась в ту счастливую и довольную Сару Брантон, какой была бы, если бы дела шли хорошо. Она выпила больше, чем обычно, потом танцевала с Ричардом и, хотя за долгие годы в монастыре почти разучилась, на помощь пришло врожденное чувство ритма. А вскоре оказалось, что притворяться веселой и скрывать грусть уже не нужно — дурное забылось само собой. О завтрашнем дне и вообще о будущем Сара и Ричард не говорили. Хотелось продлить очарование вечера, плыть по его течению. До завтра было далеко, его тень еще не падала на Сару.