Никогде (Задверье) (др. перевод) - Гейман Нил - Страница 48

Снова загрохотали засовы. Крохотная дверь открылась, и святилище наполнил тусклый свет лампы.

Это была маленькая комнатка с высоким сводчатым потолком, с которого на нитке свисал серебряный ключ. В открытую дверь ворвался ветер, и ключ закачался, а потом начал крутиться то в одну сторону, то в другую. Взяв аббата под руку, брат Фулиджинос завел его в святилище. Аббат отпустил Фулиджиноса и проговорил:

– Забери тело, брат Фулиджинос.

– Но… Но, святой отец…

– Что?

Брат Фулиджинос встал на одно колено. Аббат услышал, как он водит руками по одежде и коже Ричарда.

– Он еще жив.

Аббат вздохнул. Он знал, что думать так непозволительно, но… Лучше бы он умер. Теперь этого несчастного ждут бесконечные муки.

– Значит, не умер, – сказал аббат. – Что ж, мы будем заботиться о бедняге, пока Господь не призовет его. Отнеси его в лечебницу.

И тут раздался тихий, но твердый голос:

– Я не бедняга.

Аббат услышал, как кто-то встал, брат Фулиджинос ахнул.

– Я… кажется, я прошел испытание, – неуверенно проговорил Ричард Мэхью. – Если, конечно, оно уже закончилось.

– Закончилось, сын мой, – отозвался аббат. И в голосе его чувствовалась то ли радость, то ли печаль.

Все немного помолчали. Потом Ричард сказал:

– Я бы… если вы не против… я бы допил свой чай.

– Конечно, – сказал аббат, – идем.

Ричард посмотрел на старика. Слепые глаза смотрели в пустоту. Кажется, он был рад, что Ричард прошел испытание, но все же…

– Простите, сэр, – с почтением обратился к Ричарду брат Фулиджинос, прервав его раздумья, – вы забыли про ключ.

– Ой! Да, спасибо! – Он действительно забыл про него.

Ричард схватил серебряный ключ, медленно вращавшийся на нитке, дернул, и нитка тут же порвалась.

Раскрыв ладонь, Ричард посмотрел на ключ.

– «У меня нет лица… – проговорил он, вспомнив загадку, – знаешь ли, кто я?»

Он положил ключ в карман, тот же, где лежала кварцевая бусинка, и вместе с аббатом и братом Фулиджиносом вышел из святилища.

Туман рассеивался. Охотница была несказанно этому рада. Теперь она точно знала, что в случае чего они смогут сбежать от черных монахов, причем она сама будет ранена легко, а Дверь останется целой и невредимой.

На другом конце моста произошло какое-то движение, будто монахи кого-то пропускали.

– Что-то происходит, – шепнула Охотница Двери. – Приготовься. Если что, попробуем убежать.

Монахи расступились. На мост вышел Ричард Мэхью из Верхнего Лондона в сопровождении слепого аббата. Ричард выглядел как-то странно… Охотница пристально посмотрела на него, пытаясь понять, что изменилось. Как будто центр тяжести сместился ниже. Нет, не в том дело… Он стал похож на настоящего мужчину. Кажется, он наконец-то повзрослел.

– Ну что, жив? – спросила Охотница.

Кивнув, он сунул руку в карман, вытащил серебряный ключ и бросил его Двери. Она поймала ключ и, кинувшись к Ричарду, обняла его и крепко прижала к себе.

Потом, отпустив Ричарда, она подскочила к аббату.

– Вы себе не представляете, как это важно, – сказала она ему.

Он улыбнулся усталой доброй улыбкой.

– Да пребудут с вами Темпл и Арка в вашем нелегком пути по Нижнему миру, – проговорил он.

Дверь присела в реверансе, потом, крепко сжимая ключ в руке, вернулась к Ричарду и Охотнице, и все трое пошли прочь. Монахи стояли на мосту и смотрели им вслед, пока они не скрылись в желтом тумане подземного мира.

– Мы отдали ключ, – проговорил аббат то ли самому себе, то ли остальным черным монахам. – Спаси нас, Господи!

Глава XIII 

Ангелу Ислингтону снился мрачный, тревожный сон. Огромные волны одна за другой обрушивались на город. Темное небо прочерчивали молнии. Лил дождь. Город содрогался под натиском волн. Возле древнего амфитеатра разгорелся пожар и постепенно распространился на окрестные здания, – ветер переносил пламя с крыши на крышу, и вскоре уже весь город пылал, как факел. Ислингтон парил над городом – так, как люди иногда летают во сне, так, как он сам мог свободно летать много-много лет назад. Он смотрел сверху на высокие здания, некоторые были высотой несколько сотен футов, но они казались крошечными по сравнению с гигантскими волнами Атлантики. До Ислингтона доносились людские крики. В Атлантиде было больше четырех миллионов человек, и во сне Ислингтон отчетливо слышал голос каждого. Они кричали, задыхаясь от дыма, захлебываясь соленой водой, сгорая заживо. А потом гигантские волны поглотили город, и океан успокоился.

К рассвету от города не осталось и следа. Голубые волны плескались там, где когда-то был остров в два раза больше современной Греции. Атлантида исчезла. Лишь тела ее жителей – мужчин, женщин, детей – какое-то время колыхались на волнах. Но белые с серыми крыльями чайки уже начали их клевать.

Ислингтон проснулся. Он стоял в восьмиугольнике, вершины которого образовывали стальные колонны, перед огромной черной дверью из камня и потемневшего от времени серебра. Он потрогал твердый, холодный камень. Коснулся стола. Провел рукой по стене. Потом прошел по залу, касаясь разных предметов, словно пытаясь убедить себя в том, что он существует, что он еще здесь. Ислингтон уже не раз ходил так по залу, и за многие сотни лет его босые ноги протоптали в каменном полу дорожку. Добравшись до бассейна, он остановился, встал на колени и опустил ладони в холодную воду.

По поверхности пробежала рябь, круги разошлись от кончиков его пальцев к краям бассейна. Отражение ангела и свечей дрогнуло и исчезло. В воде отражался какой-то подвал. Ангел нахмурился. Где-то вдалеке зазвонил телефон.

Мистер Круп подошел к телефону и снял трубку. Он был страшно доволен собой.

– Круп и Вандемар к вашим услугам, – объявил он. – У вас появился враг? Мы с радостью вырвем ему глаза, сломаем нос, отрежем язык, раздробим череп, перережем глотку.

– Мистер Круп, – сказал ангел, – они достали ключ. Проследите, чтобы девушка по имени Дверь добралась до меня целой и невредимой.

– Целой и невредимой? – разочарованно протянул мистер Круп. – Понятно. Хорошо, проследим. Отличная идея. Удивительно оригинальная. Прямо дух захватывает от такой оригинальности. Обычно люди нанимают убийц, чтобы расправиться с теми, кто им не угоден, – чтобы кого-нибудь зарезать, задушить, застрелить в конце концов! Только вы, сэр, нанимаете двух профессиональных, непревзойденных в своем мастерстве душегубов для того, чтобы они доставили вам какую-то девчонку целой и невредимой!

– Проследите, чтобы она благополучно добралась до меня, мистер Круп. Устраните любую опасность, которая может ей угрожать. Если вы ее тронете, я буду очень огорчен. Вы меня поняли? Страшно огорчен!

– Да.

Мистер Круп переступил с ноги на ногу.

– Ничего не хотите мне сообщить? – спросил Ислингтон.

– Хотим, сэр, – мистер Круп кашлянул в кулак. – Вы помните маркиза Карабаса?

– Разумеется, помню.

– Правильно ли я понимаю, что ваш приказ не касается маркиза? Он вам не нужен «целым и невредимым», или я заблуждаюсь?

– Нет, не заблуждаетесь, – отозвался ангел. – Охранять нужно только девчонку.

С этими словами он вытащил руки из воды. Теперь в бассейне снова отражались свечи и лицо ангела – невероятной, совершенной красоты. Ангел Ислингтон поднялся и пошел в глубь зала. Гости вот-вот прибудут, надо лишь немного подождать.

– Что он сказал? – спросил мистер Вандемар.

– Он сказал, мистер Вандемар, что мы можем делать с маркизом все, что пожелаем.

Вандемар кивнул, но решил на всякий случай уточнить:

– Значит, мы можем его спокойно убить?

– Да, мистер Вандемар, вы правильно поняли. Именно так.

– Вот и хорошо, мистер Круп. Не люблю, когда нас ругают. – Он посмотрел на окровавленный труп, висевший у него над головой. – Надо избавиться от тела.