Никогде (Задверье) (др. перевод) - Гейман Нил - Страница 31

– Неужели? Просто повезло? Или ты все это подстроил?

Маркиз будто бы всерьез обиделся.

– Да как ты мог такое подумать?

– Я слишком хорошо тебя знаю. Ну ладно, чего тебе надо? Украсть что-нибудь? Устроить поджог? – Лир помолчал, а потом с грустью добавил: – Небось, хочешь, чтобы я кого-то убил?

Карабас забрал у него свой платок.

– Зря гадал. Первое предположение было верным. Мне действительно надо, чтобы ты для меня кое-что украл, – улыбнувшись, сказал он. – Понимаешь, мне позарез нужна статуэтка периода династии Тан.

Лира передернуло, и он неохотно кивнул.

Ричарду вручили батончик «Фрут энд Нат» из автомата и огромный серебряный кубок, инкрустированный по краю драгоценными камнями, похожими на сапфиры. В кубке плескалась кока-кола. Шут, которого звали Тули, кашлянул и громко провозгласил:

– Давайте выпьем за наших гостей. Перед нами ребенок, герой и дурак. Пусть каждый получит то, чего заслуживает.

– А я – кто? – шепотом спросил Ричард.

– Дурак, разумеется, – ответила Дверь.

– Раньше, – угрюмо протянул Холворд, отпив немного колы, – у нас было вино. Мне оно больше нравилось. Не такое липкое.

– А что, все автоматы выдают вам шоколад и колу? – спросил Ричард.

– Конечно, – отозвался стражник. – Они все подчиняются графу. Он правит метро. Он – граф Центральной, Кольцевой, Юбилейной линий, а также линий Виктория и Бейкерлу, – в сущности, всех, кроме линии Андерсайд[33].

– А что это за линия Андерсайд? – удивился Ричард.

Холворд покачал головой и крепко сжал губы. Охотница тронула Ричарда за плечо.

– Помнишь, я тебе говорила о пастухах в Шепердс-буш?

– Вы сказали, что лучше мне с ними никогда не встречаться и что есть много такого, о чем мне лучше не знать.

– Правильно. Так вот, ты смело можешь добавить линию Андерсайд в список того, о чем тебе лучше не знать.

Тут к ним подошла Дверь.

– Граф согласился нам помочь, – с улыбкой сообщила она. – Идемте. Он ждет нас в библиотеке.

Ричард гордился собой: он не спросил: «В какой еще библиотеке?», и не сказал, что в поездах не бывает библиотек. Дверь прошла мимо опустевшего трона в следующий вагон, который и служил библиотекой. Ричард направился за ней. Это была огромная комната с каменными стенами и высоким деревянным потолком. Вдоль стен шли полки, заваленные самыми разными предметами. Конечно, тут было немало книг, но имелось и многое другое: теннисные ракетки, хоккейные клюшки, зонты, лопата, ноутбук, деревянная нога, несколько кружек,

груда туфель, бинокли, вахтенный журнал, шесть кукол, которые надевались на палец, лавовая лампа, множество CD, виниловые пластинки, грампластинки с частотой 45 и 78 оборотов, аудиокассеты, бобины, игральные кости, игрушечные автомобильчики, вставные челюсти, наручные часы, фонари, четыре садовых гнома разных размеров (два с удочками, один с сигарой и еще один с голой попой), стопки газет и журналов, книги по магии и волшебству, трехногие табуретки, коробка сигар, пластмассовая овчарка с кивающей головой, носки… Царство забытых вещей.

– Вот его истинные владения, – пробормотала Охотница. – Потерянные вещи. Забытые вещи.

В окна были видны стены туннеля, по которому мчался поезд, провода, тусклый свет лампочек. Граф сидел на полу, расставив ноги. Он рассеянно гладил волкодава и чесал его за ухом. Шут стоял рядом, – казалось, ему неловко. Увидев гостей, граф поднялся.

– А… Это вы, – протянул он, наморщив лоб. – А зачем я вас звал? Ну-ка, ну-ка, сейчас вспомню… – Он потеребил свою рыжую с проседью бороду.

– Мы ищем ангела Ислингтона, ваша светлость, – подсказала Дверь.

– Ах да, вспомнил. Твой отец кое-что задумал. Рассказал об этом мне. Но я не люблю перемен, поэтому послал его к Ислингтону. – Граф помолчал, потом мигнул единственным глазом и сказал: – Я тебе об этом не говорил?

– Говорили, ваша светлость. Как же нам найти Ислингтона?

Граф кивнул так, будто Дверь сказала что-то очень важное.

– К ангелу ведут два пути. Один – короткий, но им можно воспользоваться всего один раз. Если Ислингтон вам снова понадобится, придется идти вторым путем – долгим и очень опасным.

Дверь терпеливо спросила:

– Какой короткий путь?

– Нет-нет, он не каждому подойдет. Только тем, кто умеет открывать любые двери, – а это умел делать только Портико и члены его семьи. – Он положил свою огромную руку ей на плечо. Потом погладил ее по щеке. – Оставайся-ка лучше со мной. Согреешь мои старые косточки темной ночью. – Он игриво коснулся своими узловатыми пальцами ее волос. Охотница подалась вперед, но Дверь жестом остановила ее: Не надо. Не сейчас.

Она посмотрела на графа:

– Ваша светлость, я – старшаядочь Портико. Как мне добраться до ангела Ислингтона?

Ричард поразился ее невероятному терпению. Как ей удается выносить старого графа, у которого то и дело наступает помутнение рассудка!

Граф склонил голову на бок и деловито подмигнул Двери, – в эту минуту он был очень похож на старого сокола. Он убрал руку с ее волос.

– Верно. Верно. Дочь Портико. Как поживает твой отец? Надеюсь, он в добром здравии. Замечательный человек. Чудесный человек.

– Как нам добраться до ангела Ислингтона? – повторила Дверь с дрожью в голосе.

– Как? Очень просто. С помощью Angelus’а.

Ричард попытался представить себе, каким был граф шестьдесят, восемьдесят, пятьсот лет назад. Бесстрашный воин, умелый стратег, настоящий ловелас, верный друг и опасный враг. Следы былой мощи и сейчас проглядывали в этом старом человеке. И от этого становилось страшно и грустно. Граф принялся рыться на полках, расшвыривая ручки, курительные трубки, духовые ружья, гаргулий и сухие листья. Наконец, с ловкостью старого кота, поймавшего мышь, он схватил небольшой свиток и протянул его Двери.

– Вот, дочка, держи, – сказал он. – Там все написано. Мы тебя подбросим до нужной станции.

– Подбросите? – переспросил Ричард. – На поезде?

Граф удивленно обернулся, пытаясь определить, кто это сказал, пристально посмотрел на Ричарда и расплылся в улыбке.

– А как же, – сказал он. – Ради дочери Портико мы сделаем все что угодно.

Дверь радостно схватила свиток.

Поезд затормозил. В сопровождении стражника Ричард, Дверь и Охотница вышли из библиотеки. Ричард выглянул в окно. Поезд как раз подходил к станции.

– Простите, вы не скажете, что это за станция? – спросил он.

Состав остановился. На стене напротив вагона Ричард увидел название: «Британский музей». Ну нет, это уже слишком. Ладно, нельзя стоять у края платформы; ладно, на «Эрлс-корт» живет настоящий граф; ладно, в вагоне метро есть старинная библиотека. Но «Британский музей» – это уже чересчур. Как все лондонцы, Ричард знал схему метро наизусть.

– Такой станции нет! – уверенно заявил он.

– Правда?! – воскликнул граф. – Что ж, тогда будь очень осторожен, выходя из вагона. – Он весело захохотал и хлопнул шута по плечу. – Слышал, Тули? Я тоже умею шутить!

Шут мрачно улыбнулся.

– Я вот-вот лопну от смеха, одежда уже трещит по швам, веселье переполняет меня и сию минуту выплеснется через край, ваша светлость, – промолвил он.

Двери разъехались. Дверь улыбнулась графу:

– Благодарю вас.

– Пока-пока, – сказал граф, выпроваживая Ричарда, Дверь и Охотницу из теплого, задымленного вагона на пустую платформу. Вскоре двери закрылись, и поезд умчался прочь. Ричард обнаружил, что таращится на название станции. Как бы часто он ни моргал, как бы ни отводил взгляд – в надежде, что когда снова посмотрит на название, оно изменится, – на табличке, вделанной в стену, по-прежнему было написано: «Британский музей».