Городской мальчик - Вук Герман - Страница 52

– Годится. Во будет здоровско.

– Черта с два. – У Герби засосало под ложечкой. – Как раз для психов занятие. Клифф, по-моему, все-таки надо мне одному поехать.

– Не бери в голову. Значит, встречаемся у нафталинки.

– Смотри, никому ни слова.

– Само собой. Пойдем. Пора на обед.

Мальчики вышли из конюшни и рука об руку спустились под гору.

За обедом Герби ел мало. Он сидел с мечтательным видом и составлял в уме письмо, которое предстояло оставить в сейфе. В мысленном послании он объяснял, что берет деньги взаймы. Сразу после еды Герби помчался в пустую комнату, где помещалась редакция стенной газеты, и одним пальцем отстукал записку, больно ударяя по ревматическим клавишам пишущей машинки.

Весь день Герби прокручивал в голове ночной побег, и раз за разом опасности и ужасы росли как снежный ком. Конечная цель – строительство аттракциона к празднику – казалась за тридевять земель. Одной частью души он надеялся, что Клифф пойдет на попятную, а другой – что не пойдет и что дело обернется захватывающим приключением и в конце его ждут слава и почести. В таком состоянии нерешительности, страха и сладостных предвкушений он считал тягучие часы до заката и в течение дня совершил несколько замечательных по своей рассеянности поступков, например после дневного купания надел брюки наизнанку, а за ужином, на глазах у обомлевших товарищей, съел целую тарелку макрели под белым соусом, которую называли, «гусиной замазкой». Вечером, в час писем, Герби отыскал Клиффа и закинул удочку насчет трудности и опасности экспедиции, но Клифф хладнокровно продолжал говорить о посторонних предметах. Если заговорщик и пожалел в душе о своем решении, то не показал вида.

Стемнело. Горнист протрубил отбой, и в лагере погасли огни. Герби, свернувшийся в кровати в напряженном ожидании, взглянул на светящийся циферблат симпатичных двухдолларовых наручных часов, которые были подарены ему ко дню рождения и неожиданно пригодились в столь рискованном деле. Часы показывали десять минут одиннадцатого. Теперь каждое мгновение было на счету; нерасторопный горнист и так уже украл у искателей приключений десять минут из отведенных для операции девяти часов.

А тут возникла новая незадача. Товарищам Герберта не спалось, и они болтали. Пока Герби вертелся и ерзал под одеялом, с каждой минутой все больше мучаясь от жары и нетерпения, ребята долго, вдумчиво решали, можно или нельзя считать дядю Сида самым плохим вожатым в лагере (победил утвердительный ответ). Затем они пустились в бесконечные рассуждения на историческую тему: был ли Иисус Христос иудеем или христианином (мнения разделились); потом тщательно разобрали всех по очереди девочек средней группы с физической, умственной и нравственной точек зрения; и вот когда заболтавшихся мальчиков начала было одолевать дрема, явился дядя Сид с фонариком и принялся бранить их за шум после отбоя, чем вызвал новую волну разговоров о своих недостатках. К счастью, этот предмет был основательно проработан ранее. Когда гомон наконец-то смолк и Герби украдкой выскользнул из хижины, его часы показывали без десяти одиннадцать.

К приходу Герби темный силуэт Клиффа, переодетого по-городскому, уже маячил перед нафталинной камерой.

– Елки-палки, я уж решил, что ты передумал, – сказал Клифф.

– Вот еще. – При свете фонарика Клиффа Герби пробрался в камеру и, поперхиваясь от запаха нафталина, переоделся в городскую одежду.

– Клифф, а как ты открыл замок?

– Дерево гнилое. Камнем сбил.

– Надо будет прибить обратно.

– Ага, утром, когда вернемся.

– Деньги принес?

– Пять долларов. А ты письмо принес, чтобы в сейфе оставить?

– Ага. В заднем кармане брюк. Напомни, чтоб я не забыл.

– Будь спокоен, напомню.

Крадучись, держась тени, мальчики пошли в гору, к конюшне. В конце подъема Герби остановился и оглянулся на спящий лагерь – два ряда черных коробочек у блестящего лунного озера. Зябкий ночной ветер разворошил ему волосы. Мальчика охватил ужас перед огромностью совершаемого им преступления.

– Клифф, последний раз… давай я один. Ты получишь от этого одни неприятности.

– Брось, времени нет на разговоры.

Братья обошли пятно света, падающего из окон дома для гостей, и приблизились к сумрачной конюшне. Ворота подались от толчка с неожиданным скрипом. Умный Сэм заржал и топнул копытом.

– Ну, ну, Сэм, тихо, это мы, – шепнул Клифф. Проворно и без шума он вывел коня из стойла и оседлал. – Давай, Герби, влезай на скамейку и забирайся ко мне за спину, – сказал он и вскочил в седло. Герби словно подхватило мощным черным потоком, сопротивляться которому бессмысленно. С помощью скамейки он взгромоздился на свое опасное место позади Клиффа. Тот выехал из конюшни, одним сильным движением закрыл створку и повернул конскую голову к воротам. – Но-о-о, – скомандовал Клифф, – нам далеко скакать.

Умный Сэм погарцевал в одну сторону, в другую и побежал неторопливой рысцой. Без дальнейших фокусов старина Сэм вынес свою двойную ношу за ворота и, стоило Клиффу цокнуть языком, ускорил бег и поскакал к шоссе.

Топ-топ, топ-топ, прыг-скок, прыг-скок – ехали два мальчика под луной пустынным проселком на престарелой кляче. Аллюр у Умного Сэма был жесткий и тряский. Клифф к нему приноровился, зато для его брата это была мука. Герби обхватил Клиффа за талию и старался не думать про избиение своих филейных частей. Сначала внутренние поверхности его ляжек потеплели. Потом сделались горячими. Потом их начало жечь огнем. И вот эти проклятые части тела превратились в два сырых бифштекса, которые шкворчат на раскаленной решетке, а та знай скользит между ними вверх-вниз.

– Клифф, – едва послышалось, – я сдохну.

– Ой, Герби, потерпи. А не можешь подскакивать?

– Ка… (прыг) как еще подскакивать?

– Когда конь подскакивает, и ты подскакивай. А когда он опускается, и ты опускайся. Видишь, как я.

Несколько раз Герби подпрыгнул одновременно с братом, сбился с ритма, опустился, когда Умный Сэм подскочил, больно ударился и свалился на землю. Конь с Клиффом канули в темноту.

Герби встал, отряхнул с попки грязь, потер ушибленную голову и простонал: «О Боже, кто до этого додумался?»

Брат прискакал за ним и протянул руку:

– Держи, суй ногу в стремя. Я втащу тебя.

Герби подчинился. Вывернув руку в суставе, который издал глухой жутковатый треск, он возвратился на свое место позади Клиффа. Одежда на нем сделалась волглой от пота; ночной воздух прохватывал холодком.

– Герби, тебе, наверно, тяжело ехать рысью. Сейчас попробуем однокопытное опирание.

Они снова тронулись в путь. Умный Сэм, однако, при всей своей искушенности никогда, видно, не слыхивал про однокопытное опирание. Попытки Клиффа пустить его этим аллюром привели к еще более мучительным и плачевным результатам. Герби представилось, будто он принимает наказание за все когда-либо совершенные им грехи. Он словно стоял по пояс в костре.

– Ой-ой-ой, Клифф!

– Хм. Галопом я боюсь. Во, знаю, можно медленным галопом. А ну-ка, Сэм, – цокнул Клифф.

Конь сменил шаг и перешел на непринужденный бег вразвалку, который подействовал на Герби, как целебный бальзам.

– Здоровско, Клифф. Классно. Эгей!

Так доскакали они до шоссе. Приметив широкую ленту бетонки, Клифф остановил Умного Сэма. Мальчики спрыгнули на землю. Пока Герби ковылял взад-вперед, пытаясь вернуть к жизни свои ноги, его брат отвел коня с дороги и скрылся за густым кустарником и деревьями. Спустя две минуты он вернулся.

– Клифф, куда ты его дел?

– Привязал хорошенько и велел стоять на месте. Он в порядке. Никто его не найдет.

По шоссе одна за другой пронеслись две машины.

– Пошли, – сказал Клифф. – Может, как раз одна из них подвезла бы нас.

Мальчики добежали до шоссе и принялись ждать. Скоро вдали засветилась пара огней. При их приближении они что есть силы замахали руками, но машина промчалась мимо. После нее остались только тишина и мутный лунный свет.