Городской мальчик - Вук Герман - Страница 17

– Не беспокойтесь, мэм, у меня еще много, – заверил ее Герби, чувствуя себя так, будто в нем шесть футов росту.

– У тебя очень добрая мама.

– Да, мэм.

Они пошли к метро. Клифф задержал Герби на несколько шагов и прошипел:

– Ты что, чокнулся? Мы же теперь без гроша.

– Не бойся, – шепнул в ответ Герби. – Она заплатит за нас в метро.

Однако он просчитался. На углу Лексингтон-авеню и 87-й улицы миссис Гласс обернулась к ним и вежливо извинилась:

– Жаль, что мы не можем взять вас с собой в центр. До свидания. – И не успели ошеломленные мальчики вымолвить хоть слово, как мать с дочерью исчезли в метро.

Братья сели на мель в десяти милях от дома.

– Довыпендривался, – сказал Клифф. – Что теперь делать?

– Ну откуда я знал, что она поедет в центр? Живут-то они не в центре, – вяло оборонялся Герби. Опьянение ролью кавалера, угощающего взрослого человека на глазах у своей подруги, сменилось головной болью от пустоты в кошельке.

– Далеко отсюда до дому? – спросил Клифф.

– Не знаю. Небось миль сто.

– Наверняка больше. Пешком не дойти.

Метро показалось ковром-самолетом, станции – оазисами в безбрежной пустыне. Имея горсть пятаков, мальчики могли без труда попасть в любой конец города, а без этих металлических кружочков, которые превращали их в могущественных джиннов, они были беспомощны. Они даже не знали, в какую сторону идти.

– Ну, может, встретим кого или еще что придумаем, – сказал Герби.

Но мальчики никого не встретили и ничего не придумали. Полтора часа прошло в бесцельном хождении туда-сюда по Лексингтон-авеню. Стало смеркаться; повсюду вдруг разом вспыхнули фонари; подул свежий ветерок. Братья, измученные и голодные, прильнули к окну кафетерия и загляделись на мармиты, уставленные горами посуды с горячей снедью.

– Целую лошадь сейчас съел бы, – вымолвил Клифф.

– А я слона, – отозвался Герби.

– А я двух слонов.

– А я сандвич из двух мастодонтов со слоном, – сказал Герби, однако на сей раз играть в кто кого перехвастает было неинтересно, и они не стали продолжать.

– Клифф, – произнес, помолчав, Герби, – извини, я поступил, как последний лопух.

– Да ладно, Герби, брось ты. Только вот матери наши будут волноваться.

Скрепя сердце Герби приблизился к проходившему мимо краснолицему толстяку:

– Мистер, у нас с кузеном нет денег на проезд. Вы не могли бы одолжить мне десять центов и дать свой адрес…

– Поди прочь, попрошайка, – бросил толстяк, как бы не видя Герби, и заспешил своей дорогой. Наш упитанный коротыш, как был в новом чистеньком костюмчике, сел на край тротуара, сдвинув шляпу на затылок, – воплощенная безысходность. Клифф опустился рядом на корточки.

– Клифф, нам надо домой. Давай попросим полицейского.

– К полицейскому я даже близко не подойду, так и знай.

– Ну, может, он просто даст нам денег на дорогу.

– Нет уж, парень. Обойдемся. Я – против.

Страх Клиффа объяснялся тем, что с самого раннего детства, всякий раз, как он не слушался или отказывался есть, мать пугала: мол, позовет полицейского, и тот заберет его. Поэтому полицейские представлялись мальчику сущими дьяволами.

– Ну, знаешь, я предложил, – не сдавался Герби. – Придумай что-нибудь получше.

– Айда в метро, – сказал Клифф.

Братья вприпрыжку сбежали по лестнице под землю и через минуту стояли у турникетов. Мимо торопливо сновали взад и вперед люди под лязгающее, дробное щелканье – музыкальный фон, без которого немыслим Нью-Йорк, как немыслим лес без шума деревьев. Мальчики постояли там некоторое время, держась подальше от разменной кассы и скрытые толпой от глаз дежурного по станции. Каждый из них знал, о чем думает другой. Ни один не решался высказать эту мысль вслух. Щелк! Седой старичок опустил пятак и прошел через турникет. Щелк! Щелк! Щелк! Три девушки со смехом пробежали друг за другом. На станцию с грохотом въехал поезд, выплеснул из многочисленных дверей толпу пассажиров, втянул в себя другую толпу и, скрежеща, укатил в сторону дома – без мальчиков. Они по-прежнему были изгоями, отверженными, ибо не имели двух жалких монеток. Герби возмущала нелепость и несправедливость их положения.

– Почему нам нельзя домой из-за каких-то двух несчастных пятаков? – не вытерпел он. – Мы имеем право попасть домой.

– Ну, если все начнут ездить бесплатно, тогда как будет работать метро? – возразил Клифф.

– Знаешь что, поезда метро должны возить людей домой, а есть у человека этот несчастный пятак или нету – неважно, – заявил Герби. Так он подвел нравственный теоретический фундамент под следующее предложение, прозвучавшее после короткой паузы. – Я считаю, надо проскочить под турникетом. Мы имеем на это право, – вызывающе вскинул голову Герби.

– Пожалуй, придется, иначе домой не попасть, – отозвался Клифф.

– Ты что, не согласен, что у нас есть такое право?

– Не-а. А какая разница?

Однако Герби принадлежал к числу тех людей, которые и пальцем не пошевелят, пока хотя бы сами не уверуют, что нравственный закон мироздания на их стороне.

– Почему же это мы не имеем права поехать на метро, как все остальные?

– Так ведь это пятак стоит, а у нас нету пятака, – терпеливо объяснил Клифф.

– Я же сказал…

– Слушай, Герб, чего мы препираемся? Если ты поедешь «зайцем», то и я с тобой.

– Это не называется «зайцем».

– Пусть не «зайцем». Главное, смотри, чтоб тот дядька тебя не заметил.

– Знаешь что, – осенило Герби, – давай, когда приедем домой, то пошлем в конверте по пятаку начальнику метро. Идет?

– Идет, идет. Сначала надо пролезть под турникетом.

– Запросто, – сказал Герби и нырнул под перекладину, следом устремился Клифф. Нашему толстяку, однако, следовало бы относиться к действительности более серьезно, чем к теории. «Дядька» прекрасно видел совершенный мальчишками маневр. Они и глазом не успели моргнуть, а он уже оказался тут как тут – высокий грузный мулат с бляхой на груди.

– Эй, мальцы, вы куда это? – прогремел он. Ребята бросились было наутек. Клифф улизнул за турникет, но дежурный сгреб за шкирку неповоротливого Герби и, хорошенько встряхнув его, повторил свой бессмысленный вопрос. У мальчика со страху подкосились ноги и к тому же перехватило дыхание, так как за воротом, едва вмещавшим его шею, оказалась здоровенная коричневая ручища, он судорожно вздохнул и выпучил глаза. Увидев, что Герби сцапали, его брат вернулся.

– У нас деньги кончились, мистер, вот и все, а нам надо домой, – закричал Клифф. – Мы не жулики. Мы условились, как вернемся, выслать вашей компании два пятака по почте.

– Да, это точно, – просипел Герби. Мулат выпустил из руки ворот его рубахи, и мальчик одним духом выложил ему всю историю их злоключения. Дежурный с любопытством пригляделся к опрятно одетому пареньку, и не успел еще тот закончить свой рассказ, а темнокожий детина уже прятал за ладонью улыбку, сиявшую на его лице.

– Ага, стало быть, вы собираетесь вернуть нам долг?

– Только помогите мне, мистер, то есть нам.

– Верно говоришь?

Герби поцеловал мизинец правой руки и воздел его к небу. На самом-то деле выходило, что он приносит клятву не совсем небесам, а скорее изнанке Лексингтон-авеню, но мулату, похоже, было довольно и этого. К платформе как раз подходил очередной поезд.

– Ну, тогда валяйте до дому, – дружелюбно подтолкнул он Герби, – и смотрите, больше не угощайте дамочек на деньги, выданные для проезда.

На следующий день Клифф, верный уговору, выслал пять центов в адрес Нью-йоркского метрополитена. Герби выпросил у матери пятак на булку с сосиской и направился к почтовому ящику, но, проходя мимо кулинарии, не выдержал искушения. Уплетая дымящуюся копченую сосиску с горчицей и квашеной капустой, он пообещал своей растревоженной совести завтра же уплатить долг. По дороге домой клятвопреступник заметил, что над головой собираются тучи. Только он подошел к подъезду, как разразилась первая в этом году гроза: громыхнул гром и сверкнула одна-единственная молния, будто расколовшая небосвод. Герби почудилось, что небеса разверзлись и Господь со своего высокого белого престола разглядывает землю, отыскивая Герби Букбайндера. Весь дрожа, он взбежал по лестнице и кинулся к Фелисии, которая делала уроки в своей комнате.