Волшебники: антология - Эшли Майк - Страница 47

— И что вы собираетесь делать теперь? — спросил я Стрюка.

— Я воспользуюсь большим кристаллом, чтобы уточнить и, возможно, увеличить то, что увидела Мелиса, а затем сообщу о результатах сенатору Лэнгфорду, — сказал Стрюк. — Этим наша задача и ограничивается.

— Собственно… — начал было я.

— А тебе, Питер, — сказал Стрюк, не заметив, что перебивает меня, — чем мы можем быть полезны?

— Я думал, что вы знали о том, что я приду, — сказал я.

— Да, — согласился Стрюк, — но не о том, почему ты придешь.

— А! — сказал я, укоризненно погрозив ему пальцем. — Значит, это вы его прислали!

— Кого это "его"?

— Элементаля ветра, который преследует меня по всему городу.

— Что за ерунда, — сказал Стрюк.

— Глупости, — согласилась Мелиса.

— Возможно, — сказал я, — но он все-таки меня преследовал. Сейчас он, пожалуй, поджидает снаружи этого дома. Вы, я полагаю, знаете защитные заклинания, которые не дают ему войти.

— Иногда ветер не более, чем просто ветер, — сказал Стрюк.

— "Просто ветер" никого не преследует, — сказал я ему.

— Любопытно, — ответил Стрюк. — Посмотрим.

Он ненадолго вышел в другую комнату и вернулся с небольшой лаковой шкатулкой. Плотнее запахнув красную мантию, он направился к входной двери. Я пошел за ним на некотором расстоянии, не желая встревать между Стрюком и тем, что он собирался сделать, что бы это ни было. За мной последовала Мелиса.

Стрюк открыл дверь и пробормотал несколько коротких фраз, среди которых, кажется, были и слова "Амъям гамбол" — а может, и нет, — и открыл лаковую шкатулку. Осторожно держа ее в вытянутой левой руке большим и указательным пальцами, он легонько встряхнул ее. Из шкатулки вылетело облачко красного порошка, будто дым от едва тлеющего костра. Оно направилось из дома вниз и, летя над крыльцом, становилось все больше. Вскоре в него… как бы сказать… вляпалось то самое невидимое существо, состоящее из ветра, и в конце концов красный цвет распространился но всему его воздушному телу, и нашим глазам предстал элементаль ветра, ростом двадцать футов.

— Видите? — спросил я. — Иногда ветер оказывается… вот таким вот! — Я указал на порывистое бесплотное чудовище, которое билось и кружилось перед нами, принимая новые, все более гротескные формы.

Стрюк вытащил из рукава маленькую заостренную палочку и взмахнул ею в сторону чудища. Затем он еле слышно пробормотал пару слов, а потом, обращаясь к воздуху перст собой, низким голосом приказал:

— Объяснись!

— Я то, что я есть, — тихим шепотом последовал ответ.

— Почему ты преследуешь инспектора Фрея? — требовательно спросил Стрюк.

Через некоторое время последовал ответ:

— Потому что… Да.

— Потому что — да? — переспросил я.

Понятно, не следует много ожидать от существа, состоящего из одного только воздуха, но все же…

Мелиса нахмурилась и поджала губы. Через несколько секунд ее хорошенькое личико осветилось широкой улыбкой; девушка едва сдерживала смех.

— Смешно? — проворчал я.

Она встала на цыпочки и прошептала мне на ухо:

— Это был ответ в двух частях.

— В двух частях? Она кивнула:

— "Почему?" — "Потому что". "Ты преследуешь инспектора Фрея?" — "Да".

Стрюк начертал своей палочкой в воздухе какую-то фигуру. Существо наполнилось голубыми искорками, которые каким-то образом заставили его сжаться, так что оно стало много меньше и, как мне показалось, плотнее.

— Кто побудил тебя к действию? — спросил он.

— Я, — заговорило существо, растягивая звуки, как это свойственно завывающему ветру, — являюсь зарегистрированным элементалсм издательства "The Daily Call-Buletin".

— Черт возьми! — произнес я. — Ищейка газетчиков! — Я подошел к элементалю, потрясая кулаком, хотя, конечно, жест мой был бессмысленным по отношению к говорящему сгустку воздуха, — Убирайся! — решительно скомандовал я.

— Не могу, — жалобно провыло существо. — Я привязан к вам заклинанием, произнесенным редактором городской газеты.

— Мы займемся этой проблемой, — сказал Стрюк. Он вскинул перед собой палочку, будто крошечную шпагу, и нараспев произнес: — Отсекаю все узы, удерживающие этого природного элементаля, и призываю чары Парацельса!

С кончика палочки сорвалась красная молния, которая некоторое время выбирала, куда направиться, а затем ударила в фонарный столб примерно в двадцати ярдах от дома.

Воздушное существо затрепетало от внутреннего свечения.

— Я свободен? — спросил элементаль. — Свободен, — решил он. — Свободен! — И он поспешил прочь по улице, по пути подхватывая листья с мостовой и срывая крышки с мусорных баков.

— Сработало?! — сказал Стрюк с некоторым удивлением в голосе.

А что, могло не сработать? — поинтересовался я. Стрюк пожал плечами.

— Странное существо, — сказал он. — Он настолько бесплотен, что его невозможно удержать каким бы то ни было заклинанием, но понять это он не в состоянии — ума не хватает. Поэтому он и делает, что ему приказали.

— А при чем тут Парацельс?

— Это одно из имен силы, которое было псевдонимом швейцарского алхимика, жившего полтысячи лет назад, — сообщил Стрюк. — На элементаля ветра такие вещи не действуют. Но эта ветряная тварь об этом не знала.

— А если бы не сработало? Стрюк улыбнулся:

— На такой случай у меня было припасено настоящее имя Парацельса.

— А какое у него настоящее имя?

— Филип Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхайм.

Я кивнул.

— Это бы точно попало в цель, — согласился я.

— Особенно, — сказала Мелиса, — словечко "Бомбаст".

— Теперь, — сказал Стрюк, — пойдем обратно в дом, и ты расскажешь, что тебя к нам привело.

Так я и сделал.

— Странное дело, — сказал я, снова устроившись поудобнее на кушетке в гостиной. — Я не знал, что вы расследуете похищение дочки Лэнгфордов.

— Что же в этом странного? — спросил Стрюк.

— Я пришел сюда, чтобы попросить вас заняться этим делом.

Стрюк откинулся в кресле. То, что я сказал, стало для него неожиданностью. Я насладился этим моментом.

— А какое отношение имеет полиция Сан-Франциско к похищению, случившемуся в Чикаго? — спросил он.

— Вчера поздно вечером похитители связались с сенатором Лэнгфордом, — сообщил я ему. — Они велели ему сесть на полуночный экспресс и поехать в Сан-Франциско, остановиться здесь в гостинице "Сент-Барнабас" и ждать их звонка. Полиция Чикаго послала нам телеграмму, и шеф отправил меня к вам.

— Для меня это большая честь, — сказал Стрюк.

— Сенатор просил обратиться к вам, — сказал я ему. — Он, как мне кажется, не читает журналов.

— Питер! — с упреком произнесла Мелиса.

Стрюк невозмутимо улыбнулся, а плечи его вздрогнули. Возможно, он старался сдержать смех.

— Простите, — извинился я. — Мы, возможно, и без его просьбы обратились бы к вам. Вы же знаете. А кстати, что этот тип Йаниф имеет против вас?

— Если когда-нибудь встретишь доктора Йанифа, — сказал Стрюк, — не пожимай ему руки. Если это вес же придется сделать, то потом пересчитай свои пальцы и немедленно вымой руки с дезинфицирующим средством. От него исходит ядовитый гной.

— Значит, — сказал я, — вы не находитесь в дружеских отношениях, так?

— Он рано обнаружил свою силу, — мрачно сказал Стрюк. — А заключается она в умении заставлять некоторых насекомых маршировать строем. Он открыл цирк тараканов, но представление не пользовалось особым успехом.

— Да вы шутите! — воскликнул я.

— Шучу, — признал он. — Теперь давайте подумаем, как мы можем помочь сенатору Лэнгфорду. Он должен прибыть сегодня днем около четырех. Нам стоит поехать в гостиницу раньше его. Дайте мне двадцать минут, чтобы я мог посмотреть в большой кристалл и приглядеться к тому, что там увидела Мелиса, и тогда отправимся в путь.

— А я пока переоденусь, — сказала Мелиса и стремительно удалилась.

Не более чем через двадцать минут мы втроем уже вышли из дома и вскочили в один из вездесущих двухэтажных фуникулеров, который направлялся в центр, на Калифорния-стрит. Стрюк впал в необычно мрачное расположение духа и не собирался говорить о том, что увидел в кристалле, если ему вообще удалось что-то увидеть. Одежду, которая была сейчас на нем, он называл обычно маскировкой под джентльмена: светло-розовый костюм с двубортным пиджаком, широкий шейный платок, в руке портфель из темной драконьей кожи, в котором у него лежали все те предметы, без которых не выходит из дому ни один уважающий себя маг. Но сейчас Стрюка вполне можно было принять за банкира или дипломата.