Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Кальвино Итало - Паломар Паломар

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Паломар - Кальвино Итало - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

Напротив, серы, тусклы, хмуры те, кто пробирается между прилавков, сортируемые продавцами — женщинами в белом, не первой молодости, расторопными и грубоватыми. Великолепные сверкающие майонезом бутерброды с семгой исчезают в темных сумках. Каждый из пришедших, безусловно, точно знает, чего хочет, направляется решительно, без колебаний к цели и в два счета разрушает горы vol-au-vent[12], белых пудингов и сервелата.

Паломар хотел бы уловить в их взглядах отсвет очарованности этими сокровищами, но и лица их, и жесты лишь нетерпеливы и уклончивы, как у людей, которые поглощены собою, взвинчены и озабочены лишь тем, что у них есть и чего нет. Никто из них не кажется ему заслуживающим того пантагрюэлева великолепия, которое представлено на полках и в витринах. Движимы они бесстрастным и безрадостным чревоугодием, и все же между этими людьми и яствами, входящими в их плоть и кровь и составляющими с ними неразрывное единство, есть глубинная атавистическая связь.

Он обнаруживает, что испытывает нечто вроде ревности: ему хотелось бы, чтобы утиные и заячьи паштеты дали со своих подносов знать, что предпочли его другим, признали в нем единственного, кто заслуживает их даров — передававшихся тысячелетьями из поколения в поколение благодаря природе и культуре, даров, которые профанам доставаться не должны! Ну разве наполняющий его священный трепет не свидетельство того, что он единственный избранник, баловень судьбы, единственно достойный благ, потоком льющихся из рога изобилия мира?

Он оглядывается по сторонам — не грянет ли оркестр вкусов? Но увы. Все эти лакомства пробуждают в нем лишь приблизительные, смутные воспоминания, их вид и наименования у него не связываются бессознательно с их вкусом. Может быть, его гурманство большей частью головное, эстетическое, символическое? Может, несмотря на искреннюю склонность Паломара к студням, те не отвечают ему взаимностью, поскольку чувствуют, что взгляд его любое блюдо превратит в свидетельство истории культуры, в этакий музейный экспонат?

Синьору Паломару хочется, чтоб его очередь скорее подошла. Иначе через несколько минут он станет ощущать себя профаном, чужаком, изгоем.

Музей сыров

Паломар встал в очередь в парижском магазине, где торгуют сыром. Он собирается купить сырки из козьего молока, приправленные травами и пряностями и хранящиеся в масле в прозрачных небольших сосудах. Очередь проходит вдоль прилавка с образцами самых необычных и разнообразных видов сыра. Выбор так велик, как будто магазин желает предъявить вещественные доказательства наличия в нем всех вообразимых форм молочной снеди: уже вывеска его «Specialites fromageres»[13] с этим редким — архаическим или диалектальным — прилагательным уведомляет: здесь хранится сыродельное наследие всех народов и времен.

Покупателей обслуживают три-четыре девушки в розовых передниках. Освободившаяся обращается к тому, чья очередь, и приглашает его изложить свои желания; покупатель со знанием дела называет ей предмет своих вполне конкретных вожделений, ну а чаще, подойдя, указывает на него.

Вся очередь передвигается на шаг вперед, и тот, кто до сих пор стоял поблизости от «Bleu d’Auvergne»[14] с зелеными прожилками, оказывается напротив белого, с присохшими соломинками, «Brin d’amour»[15], а кто глядел на шар, обернутый в фольгу, обрел возможность вперить взгляд в покрытый пеплом куб. Кое-кому такие встречи на случайных остановках служат стимулом, внушают новые желания, и он решает попросить совсем не то, что собирался, или добавляет к списку новый пункт; другой же не дает себя отвлечь ни на минуту от преследуемой цели, и всякое иное предложение, отвергаемое им, лишь ограничивает круг того, что он упрямо хочет получить.

Паломар колеблется между взаимоисключающими устремлениями: с одной стороны — к полному, исчерпывающему знанию, достичь которого возможно лишь отведав всех сортов, с другой же — к выбору вполне определенному, к тому, чтобы найти единственный «свой» сыр, который, безусловно, существует, хотя Паломар еще его (или себя в нем) распознать не смог.

А может быть, проблема вовсе и не в том, чтобы избрать «свой» сыр, а в том, чтоб быть им избранным? Ведь отношения меж покупателем и сыром обоюдные: каждый сыр ждет своего, старается его привлечь — выдержанностью, слегка заносчивой зернистостью или, наоборот, готовностью растаять перед ним, податливостью, мягкостью.

Вокруг витает тень какого-то порочного сообщничества: те, кто обладает тонким вкусом и в особенности тонким нюхом, иногда бывают слабы, малодушны, и им кажется: сыры, лежащие на блюдах, предлагают себя, точно женщины с диванчиков борделя. Какая-то ехидная усмешка чувствуется в наслаждении уничижением предметов собственных гурманских вожделений прозвищами: crottin, boule de moine, bouton de culotte[16].

Углублять подобное знакомство Паломар не склонен: ему довольно было бы простых физических ничем не опосредованных отношений с сыром. Но оттого, что, глядя на сыры, он видит их названия, концепции, значения, истории, контексты, психологию, не знает даже, а скорей предчувствует: за каждым все это стоит, отношения его с сырами очень осложняются.

Магазин сыров для Паломара — как энциклопедия для самоучки; он мог бы заучить названия и попытаться классифицировать сыры по форме — на «цилиндры», «мыльца», «горки» и шары, по консистенции — на маслянистые, пастообразные, сухие, твердые, с прожилками — или в зависимости от того, какие в корку или в саму массу включены добавки — перец, травы, плесени, кунжут, изюм, — но это ни на шаг бы не смогло его приблизить к истинному знанию — практическому знанию их вкуса, формирующемуся при помощи одновременно памяти и воображения, которое одно лишь и позволило б ему составить гамму вкусовых оттенков, предпочтений, исключений и диковин.

За каждым сыром — пастбище особого оттенка под своим особым небом: луг, покрытый коркой соли, намываемой в Нормандии вечерними приливами, или благоухающие под лучами солнца на ветру луга Прованса; за каждым — разные стада, стоящие в загонах и перегоняемые на другие выгоны, свои секреты производства, существующие многие века. Этот магазин — музей: здесь, точно в Лувре, Паломар за каждым экспонатом чувствует присутствие культуры, обусловившей его обличье — культуры, лик которой, в свою очередь, определяется и им.

Магазин этот — словарь; система существующих сыров — язык, чья морфология насчитывает уйму разновидностей склонений и спряжений, а лексикон — неистощимый кладезь идиом, синонимов, различных коннотаций[17] и оттенков смыслов, как и у любого языка, питаемого сотней диалектов. Язык этот предметен, перечень названий — только внешний, вспомогательный его аспект, но выучить хоть часть их — первое, что надо сделать Паломару, чтоб хоть ненадолго удержать картины, проходящие перед его глазами.

Он вынимает ручку и блокнот и принимается записывать названия, а рядом отмечает то или иное свойство, которое потом позволило бы вспомнить этот сыр, и даже делает наброски. Написав: «Pave d’Airvault»[18], помечает рядышком: «с зеленой плесенью», рисует плоский параллелепипед, у одной из граней отмечает: «приблизительно 4 см»; выведя: «St-Maure»[19], для памяти записывает: «Серый крупчатый цилиндр с палочкой внутри», делает рисунок, прикидывает: «20 см»; пишет: «Chabichou»[20], набрасывает валик...

— Месье! Э-э! Месье! — зовет уткнувшегося в записную книжку Паломара молодая продавщица. Пора заказывать, стоящие за ним взирают на его чудное поведение покачивая головой, с нетерпеливо-ироничным видом, — так смотрят те, кто обитает в крупных городах, на слабоумных, каковых встречается на улице все больше.

вернуться

12

Волован, слоеный пирог (фр.).

вернуться

13

«Фирменные сыры» (фр.).

вернуться

14

«Голубой Овернский» (фр.).

вернуться

15

«Капелька любви» (фр.).

вернуться

16

Помет, монашья ряха, пуговица от штанов (фр.).

вернуться

17

Коннотация — сопутствующее значение.

вернуться

18

Буквально: «булыжники Эрво» (городок в области Пуату) (фр.).

вернуться

19

Св. Мавр (фр.).

вернуться

20

Шабишу — сорт козьего сыра (фр.).