Космикомические истории - Кальвино Итало - Страница 8

С той минуты я лишился покоя: нужно отплатить ему той же монетой, решил я. Можно, конечно, последовать его примеру: теперь, когда я знаю места, я могу являться туда раньше его и захватывать себе эти едва появившиеся на свет атомы, прежде чем он успеет прибрать их к рукам, — и дело с концом! Но нет, думал я, это будет слишком просто! Мне хотелось, чтобы он сам попался в ловушку, достойную его коварства. И я принялся за изготовление фальшивых атомов: пока PfwfP занимался своими грабительскими набегами, я, надежно укрывшись, тер, месил, отвешивал, пытаясь слепить воедино имевшееся в моем распоряжении сырье. Правда, ассортимент и количество его были ничтожны: кучка отработанных фотонов, опилки с магнитных полей и два-три заблудившихся на лету нейтрино — вот и все, чем я располагал. Я скатывал из этих ошметков шарики, обильно смачивая их слюной, и только таким путем мне удавалось соединять все это добро в одно целое. В конце концов мне удалось получить несколько корпускул. Лишь внимательно приглядевшись к ним, можно было заметить, что это не только не водород, но и вообще ни один из известных элементов.

Однако для такого типа, как этот PfwfP, который носился как угорелый, хватал атомы не глядя и воровским жестом совал себе в карман, они вполне могли сойти за натуральный новенький водород.

И вот, пока он ничего еще не подозревал, я стал ходить на добычу раньше его. Каждое место я помнил так, что мог отыскать атом с закрытыми глазами.

Мировое пространство изогнуто повсюду. Однако встречаются места, где его кривизна намного превышает обычную, образуя своего рода углубления, впадины, лунки. Пространство здесь как бы особенно круто загибается, пытаясь свернуться в трубку. И не где-нибудь, а именно здесь, в этих самых углублениях, подобно жемчужине в створках раковины, каждые двести пятьдесят миллионов лет с нежным позваниванием рождается сверкающий атом водорода. Обходя эти места, я забирал себе в карман новорожденные атомы и клал на их место поддельные.

Таким образом пока жадный, ненасытный грабитель, не замечая подвоха, набивал себе карманы отбросами, я накапливал несметные сокровища, которые вселенная тихо и незаметно вынашивала для меня в своем лоне.

В игре мы поменялись ролями: у меня теперь всегда бывали новые атомы для бросания, а те, что пускал PfwfP, то и дело давали осечку. Три раза делал он бросок, и все три раза атом его, вылетая в космос, крошился там, точно раздавленный. Теперь PfwfP старался под любым предлогом — во что бы то ни стало — сорвать партию.

— Давай, давай! — нажимал я на него. — Если ты опять не запустишь — победа будет за мной.

— Черта с два! Когда атом выходит из строя, партия не считается, нужно начинать сначала.

Такого правила не было, он его сам выдумал на ходу. Я не отставал: я прыгал вокруг него, приплясывал, садился ему верхом на плечи и орал над самым его ухом тут же сочиненную песенку:

— Да перестань ты наконец! — взмолился PfwfP. — Давай лучше сыграем во что-нибудь другое.

— Можно! — согласился я. — Слушай! А что, если нам галактики запускать?

— Целые галактики, говоришь? — PfwfP явно оживился, — Я-то готов! Да вот как ты — у тебя ведь ни одной галактики нет!

— Нет, есть!

— Так у меня и подавно!

— Тогда давай!

— Посмотрим, чья полетит выше!

И я с силой выбросил в небо весь свой тайный запас новых атомов.

Сначала они как будто рассеялись. Но вскоре, собравшись вместе, сгустились в небольшое легкое облако; облако это стремительно разрасталось, а внутри его, в самой середине, возникла область раскаленных добела сгущений. Они бешено вращались и вдруг — не успел я даже опомниться — превратились в спираль, состоявшую сплошь из созвездий, огромных, невиданных доселе созвездий! Спираль свободно парила в пространстве, быстро развертываясь в ленту, и мчалась, мчалась вперед, а я держал ее за хвост и несся вслед за ней. Теперь уже не я запускал галактику, сама галактика увлекала меня, повисшего на ее хвосте. И не повисшего, нет! Потому что не было больше ни «верха», ни «низа», а было только пространство, которое непрерывно ширилось, моя галактика, которая также все расширялась, и я, подвешенный в ней и строивший оттуда рожи одураченному PfwfP, оставшемуся где-то далеко-далеко позади, на расстоянии многих тысяч световых лет.

PfwfP, едва я только поднял руку, тоже извлек все свое богатство и швырнул его вверх таким широким, размашистым жестом, будто заранее был уверен, что над ним развернется спираль новой огромной галактики. Не тут-то было! Последовал треск разрядов, сумбурные, беспорядочные вспышки, и тут же все стихло!

— Что, не вышло? — крикнул я PfwfP, осыпавшему меня снизу бранью.

Он был зелен от ярости.

— Сейчас я тебе покажу, проклятый QfwfQ!

А мы с галактикой тем временем летели уже среди тысяч и тысяч других галактик, но моя была самой молодой на всем этом огромном небосводе, и он завидовал ей: она вся искрилась молодым водородом, новорожденным бериллием и младенцем углеродом. Старые, пожилые галактики бежали от нас, раздувшись от зависти: неуклюжие, старомодные, они нам были не пара, и мы с гиканьем и свистом уносились от них, оставляя их далеко позади.

Так, стремительно убегая друг от друга, мы пролетали сквозь все более пустынные и разреженные пространства, пока, наконец, я снова не увидел там и сям расплывчатые блики света. Это оказались целые скопища новых галактик, образовавшихся из только что возникшей материи, галактик, теперь уже более молодых, чем моя.

Через некоторое время пространство вокруг нас вновь напоминало осенний, густо увешанный спелыми гроздьями виноградник. И все это летело, мчалось, разбегаясь в разные стороны, моя галактика убегала и от старых, и от более молодых галактик, а те, в свою очередь, мчались прочь от нас. Избавившись от них, мы вырвались, наконец, в свободные, никем еще не занятые небеса, но и те, в свою очередь, поторопились заселиться, и так было без конца.

— Это тебе все за предательство, QfwfQ! — услышал я вдруг в момент одного из таких новых заселений и, обернувшись, увидел несшуюся по нашему следу совсем юную галактику; на самом конце ее спирали — чтобы удобнее было выкрикивать угрозы и оскорбления по моему адресу — восседал мой неизменный товарищ по играм PfwfP.

Началась погоня. В местах, где пространство шло в гору, молодая подвижная галактика PfwfP всякий раз выигрывала в дистанции, зато на спусках моя — более тяжелая — вновь уходила вперед.

Секрет гонок известный: все дело в том, кто как берет виражи. Галактика PfwfP имела явную склонность преодолевать их круто, моя же, напротив, постоянно стремилась брать их как можно шире. Не один раз после таких расширений меня выкидывало вон из пространства, а следом летел и PfwfP. И мы продолжали гонку, пользуясь обычной в таких случаях системой: создавали перед собой пространства по мере того, как продвигались вперед.

Иметь перед собой «ничто», позади — перекошенную злобой физиономию ни на шаг не отстававшего PfwfP было в одинаковой степени неприятно. И все же я предпочитал смотреть вперед. Смотрел, смотрел — и вдруг что я вижу? PfwfP, на которого я только что смотрел, оглядываясь назад, несется на своей галактике прямо передо мной!

— Ага! — воскликнул я. — Теперь моя очередь гнаться за тобой!

— Каким это образом? — услышал я голос PfwfP, не совсем понимая, откуда: не то позади себя, но но впереди. — Это я за тобой гоняюсь!

Я обернулся: PfwfP по-прежнему летел следом. Я снова посмотрел вперед: что за черт! Все тот же PfwfP удирал — только пятки сверкали. Однако, приглядевшись, я увидел, что впереди его галактики, той, чго шла передо мной, летела другая, и этой другой была моя собственная! Это так же верно, как и то, что на ней восседал не кто иной как я — собственной персоной! Да, да! Меня нельзя было не узнать, хотя я и видел себя со спины. Я повернулся к тому PfwfP, что преследовал меня, и, вглядевшись пристальней, увидел, что следом за его галактикой гонится еще одна галактика — тоже моя, и на ней тоже сижу я и оглядываюсь назад.