Артистка, блин! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 3

— Забойный шлягер нам не подойдет… — както даже брезгливо поморщился Семен Романович.

— Назвать это можно как угодно, но должна быть такая песня, ну вроде журбинского вальса из «Московской саги».

Семен Романович опять сморщил нос.

— Очень хорошая песня! — твердо заявила Надежда Михайловна.

— Дело вкуса! — вздернул бровь Семен Романович.

— Но ты же не будешь отрицать, что песня была весьма полезна для этого не самого лучшего из сериалов.

— Согласен. Но у нас будет лучше!

— Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! — улыбнулась Надежда Михайловна. — Ну вот, а теперь, Варюша, расскажите о себе. Как вы попали в эту альпийскую глушь из стольного града?

— Да это банальная история. Вышла замуж, родила…

— Надя, мы еще совсем мало знакомы, а ты уже хочешь исповеди? — вступился за Варю Семен Романович, поняв, что ей не хочется сейчас об этом говорить.

— Ты прав, Сенечка! Для нас сейчас важно не прошлое Вари, а настоящее и в особенности будущее…

— Ну, будущее теперь зависит от вас, — улыбнулась Варя.

— Нет, Варя, теперь все зависит от вас! — горячо воскликнул Семен Романович. — Когда вы сможете прилететь в Москву?

— А когда нужно?

— Сейчас сообразим. Сегодня восьмое января. Мы возвращаемся в Москву одиннадцатого, но раньше пятнадцатого активная деятельность в Москве невозможна. Думаю, дней пять уйдет на разговоры с продюсерами, так что гдето в конце января. Я вам буду звонить, держать в курсе дела.

— Семен Романович, я ведь работаю, и мне хотелось бы знать заранее, хотя бы за неделю… — робко проговорила Варя.

— Где это вы работаете? — словно бы взревновал режиссер.

— Я администратор в сети косметических салонов.

— Какая тоска! — воскликнул Семен Романович.

— Как интересно! — заметила Надежда Михайловна. — А если, дай Бог, все получится, что же будет с вашей работой?

— Мне придется уйти.

— Варя, но… Простите, это ваш единственный источник дохода? — осторожно спросила Надежда Михайловна.

— Не единственный, но основной. Но ведь за фильм мне тоже чтото заплатят? Да? Это же главная роль?

— Увы, на большие деньги рассчитывать не приходится, — огорченно проговорил Семен Романович. — У вас ведь нет имени, а в связи с кризисом у нас строго соблюдают принцип известности. Есть, что называется, первые лица, они и теперь неплохо зарабатывают, есть раскрученные, тоже можно жить, а есть… Увы, вас в России не знают.

— Неважно! — воскликнула Варя. — Это не имеет значения. У меня есть коекакие сбережения. И потом… Неважно! Сколько заплатят, столько и заплатят. Не в деньгах счастье.

— О! Русская женщина верна себе и в Альпах! — радостно потер руки Семен Романович. — Варя, напишите мне ваш электронный адрес, я, как приеду, сразу вышлю вам сценарий.

— Простите меня, Семен Романович…

— В чем дело?

— Не надо сразу! Вдруг ничего не получится, вдруг ваши продюсеры меня не захотят… Мало ли…

— Захотят! Куда, черт побери, они денутся!

— Сеня, Варюша права. Поспешишь — людей насмешишь.

— Знаете, Варя, если я вдруг чувствую то, что почувствовал, встретив вас, я не ошибаюсь! А такое в моей жизни было всего два раза: когда я увидел Андрея Дружинина и второй раз — Таню Нарышкину! Их тогда никто не знал, а теперь это какие звезды! У меня на это нюх…

— Это правда, — кивнула Надежда Михайловна. — Мне недавно сказала одна моя подруга: «Надь, я тут второй раз посмотрела „Верного пса“ и удивилась: все, кто там снимался даже в крошечных ролях, стали если не звездами, то уж во всяком случае популярными артистами. У Сени глазалмаз». Хотя на вас, Варя, первой обратила внимание я. Вы чемто даже похожи на мою родственницу.

— Вам понадобится виза? — деловито спросил Семен Романович.

— Нет, я сохранила гражданство.

— Отлично! А у вас есть где остановиться в Москве?

— Варя остановится у нас! — непререкаемым тоном заявила Надежда Михайловна. — А если все будет в порядке, ей снимут квартиру.

— У меня вообщето есть в Москве квартира, но она сдана.

— Это все решаемые вопросы, главное, чтобы вас утвердили на роль. Но я буду бороться до победы.

— Вы так в меня поверили? — робко спросила Варя.

— А выто сами в себя верите? — настороженно прищурился Семен Романович.

Варя на секунду запнулась, потом подняла на режиссера глаза.

— Да. Я верю, — но голос ее при этом дрогнул.

— Вот и славно! Вы говорили, что поете?

— Да.

— Можете сейчас спеть?

— В ресторане? — ахнула Варя.

— А что, слабо?

— Нет. — Варя решительно поднялась, подошла к метрдотелю, чтото ему сказала, тот улыбнулся и кивнул. Она направилась к старому пианино, стоявшему поодаль, откинула крышку, пробежала пальцами по клавишам, на мгновение задумалась и вдруг запела:

Голос у нее был небольшой, но глубокий, волнующий, и пела она просто, очень музыкально и проникновенно. Все, кто был в зале, замерли. Семен Романович и Надежда Михайловна радостно переглядывались. Варя закончила романс, раскланялась, потом, озорно блеснув глазами, заиграла популярную в Германии полечку и запела понемецки. Это была уже совсем другая женщина, другой голос и манера петь. Супруги Шилевич только диву давались. Бурные аплодисменты были Варе наградой. Она раскланялась в слегка шутливой манере и вернулась к столу. — Браво, девочка моя! — закричал Семен Романович и обнял Варю. — Это было здорово! Ах, Надя, у меня действительно глазалмаз! И в фильме вы тоже будете петь! Вот я сейчас… — он выхватил из кармана мобильный телефон, набрал номер. — Генаша, с Новым годом! Да, мы в Альпах! Ген, у меня к тебе просьба, надо будет в ближайшее время встретиться. Мне нужна песня! Для дивного женского голоса, нет, ты не знаешь, я и сам только сегодня ее узнал… Это волшебная история, альпийская сказка! Я прилетаю одиннадцатого под вечер, давай встретимся двенадцатого, идет? Вот и отлично! Да, разумеется, со мной и тебе кланяется. Все, дружище, приеду, сразу позвоню! Варя, это Геннадий Градов, изумительный композитор, знаете такого?

— Нет, простите…

— Ничего, еще узнаете… Ах, как хорошо, как чудесно вы пели… Надя, какая ты умница, что притащила меня сюда! — он пребывал в абсолютной эйфории. — Варя, приходите завтра с утра, попробуем порепетировать…

— Простите меня, но я завтра работаю, мне нужно ехать в другой город, я не знаю, когда освобожусь…

— Какая досада! А если отпроситься?

— Сеня, не пори горячку! И что ты собрался репетировать? Остынь! Лучше отдыхай тут, пока есть возможность, и с новыми силами вступи в схватку с продюсерами.

— Ты, как всегда, права, — понурил голову Шилевич.

— Ну что? — спросила мать. — Глаза сияют! Тебя взяли?

— Мамочка, ну это ж так сразу не делается, но я им понравилась.

— Но что дальшето будет?

— Полечу в Москву на дватри дня. На пробы. И это при условии, что Шилевичу удастся уговорить продюсеров посмотреть никому не известную актрису.

— То есть вилами по воде?

— Пока да. Но я убеждена… Все получится! Должно получиться!

— Варюша, девочка моя, ну получится… А потом? Где гарантия, что тебя потом еще кудато пригласят?

— Ах, мама, какие вообще в жизни могут быть гарантии? Но если всего опасаться, так ничего и не будет! Надо рискнуть!

— Хорошо, предположим, тебя утвердят. А съемки? Это же не две недели… Что будет с работой?

— Мам, давай пока об этом даже говорить не будем. Меня могут вызвать в Москву только в конце января, на три дня. А ведь могут и не вызвать… Так что лучше пока об этом не думать вовсе.

— Ты права. Мы пока забыли об этом! Кстати, Никита опять порвал джинсы…