Артистка, блин! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 15

Это подействовало! Она возмутилась, обиделась, глаза вспыхнули, и она отлично сыграла сцену.

— Молодец! — крикнул Шилевич. — Можешь ведь. Давай, еще дублик!

Второй раз Варю щипать уже не пришлось.

Изумительные зеленые глаза Димы смеялись.

— Спасибо, — шепнула Варя.

— Не за что, мадам. Обращайтесь!

Варя подружилась с гримершей Лизой. Милая, острая на язык девушка сразу расположилась к ней.

— Ты, Варь, не похожа на наших. Злости в тебе нет и самомнения дурацкого. А то придет такая звездулька, ничего, кроме смазливой рожи и богатого любовника, а тоже полагает о себе! Тебе, конечно, мегаповезло!

— Что? — не поняла Варя.

— Ну, теперь так говорят, все — мега! Мегазвезда и все такое.

— А, поняла! Я знаю, что мне мегаповезло! Я ведь уж крест на себе поставила. Думала, никогда…

— Варь, а как тебе Димон?

— Он классный! Так мне помогает! И красивый такой…

— Красивый, с этим не поспоришь, но бабник жуткий.

— Ну еще бы! А помоему, это неплохо.

— Что неплохо? Что бабник? — поразилась Лиза.

— Конечно!

— Это не просто плохо, это мегаплохо! У меня муж был бабник, я с тех пор зареклась дело с бабниками иметь, да и с артистами вообще…

— Варвара, на площадку!

— Бегу!

В перерыве, когда Варя ела очередной йогурт, к ней подошла Нина Мурадян, исполнительный продюсер.

— Варя, возник вопрос насчет фамилии.

— Какой фамилии? — не поняла Варя.

— Ну, как в титрах писать будем: Барбара Шеффнер? Или Варвара Шеффнер?

— Ну, я не думала… честно говоря. В России лучше Варвара.

— Знаешь, а может, лучше девичью фамилию возьмешь? Как твоя девичья фамилия?

— Лакшина.

— Варвара Лакшина, а что, отлично звучит… Я бы советовала Лакшину. В России Варвара Лакшина больше сердец привлечет.

— Сердец? — Варя крайне удивилась такому подходу со стороны продюсера.

— Да, — рассмеялась Нина, — наверное, я плохой продюсер, все насчет сердец беспокоюсь.

Варе это страшно понравилось.

— Отлично, значит, запускаем информашку, что в главной роли Варвара Лакшина. Все, я побежала.

— Нина, погоди! А Семен Романович в курсе?

— Да ты что! Ему не до этого, вопервых, а вовторых, его эти вопросы вообще не касаются.

— Да? — в очередной раз поразилась Варя. Она по старинке считала, что режиссер — это царь и Бог.

Предстояли съемки на натуре. Весна была уже в полном разгаре. Натуру нашли неподалеку от Москвы, где предполагалось снимать кусочек сельской Англии. Варя отлично умела ездить верхом и великолепно выглядела в костюме для верховой езды. Семен Романович не мог нарадоваться.

— Ах, чертова кукла, как смотрится в седле! Эх, жаль, в амазонке нельзя снимать…

— Я в дамском седле не умею! — улыбнулась довольная Варя.

— Научилась бы в два счета, главное, ты лошади не боишься, и она это чует!

Партнером Вари в этом эпизоде был молодой и способный артист Шевелев. Но Варе он активно не нравился. В нем был какойто снобизм вкупе с поразительной темнотой. Казалось, он один знает чтото такое, о чем никто другой здесь даже не подозревает. Борис Аркадьевич его просто ненавидел. Както за обедом он спросил:

— Максик, а кто снял «Корабль дураков»?

— А что, это стоящее кино? — через губу процедил молодой человек. Было совершенно ясно, что он впервые слышит об этом фильме.

— Мегастоящее! — воскликнула Лиза, присутствовавшая при разговоре.

— Ну и кто его снял?

— Варежка, а ты знаешь? — полюбопытствовал Шилевич.

— Если не ошибаюсь, Стэнли Крамер, — не очень уверенно ответила Варя.

— А, американщина! — махнул рукой Максим. — Я признаю только европейское кино!

— Ишь ты, — както коварно усмехнулся Борис Аркадьевич. — Ну, если так, кто снял «Земляничную поляну»?

— Бергман, — небрежно бросил Максим.

— Ах ты моя лапушка, — умилился Борис Аркадьевич. — А «Туманные звезды Большой Медведицы»?

В глазах молодого артиста мелькнула паника.

— Борис Аркадьич, я этого не помню, вы все о какомто старье спрашиваете.

— А ты старья тоже не любишь, правда, мой маленький?

— Не люблю!

— Да не люби ты, сукин сын! — взорвался оператор. — Американщину он не любит! Ишь какой! Ты, может, и Энтони Куина не любишь, и Марлона Брандо?

— Брандо хорош у Бертолуччи! А в остальном…

— Так Бертолуччи тоже уже старье! Ты, значит, «Трамвай желание» тоже не видал?

— Боря, отстань от него, это плохо кончится! — одернул друга Шилевич.

— И вправду, Борис Аркадьевич, что вам вздумалось мне экзамен устраивать? — испуганнопримирительным тоном произнес молодой человек.

— А это такая проверка у меня… на вшивость, если угодно. Варь, а ты знаешь, кто «Туманные звезды» снял?

— Кажется, Висконти, да?

— Вот почему она все знает? — воскликнул Борис Аркадьевич.

— Потому что ее никто не знает! — заметил Максим. — Не снималась, вот и повышала культурку! А когда крутишься с утра до ночи по съемкам…

— Ее — узнaют! — многозначительно произнес Борис Аркадьевич.

— Все, хватит! — закричал Шилевич. — Боря, ты мне всех артистов перессоришь!

Варю Максим здорово раздражал, а уж как она его раздражала…

После натурной съемки, куда в целях экономии выехали еще затемно, Варя попала домой только во втором часу ночи. Сил не было даже принять душ. Она рухнула на диван и закрыла глаза. Я не усну, подумала она. Надо все же пойти в душ, может, полегчает от горячей воды. И вправду, горячая вода подействовала. Она вылезла из ванны, надела махровый халат бледносиреневого цвета, подарок Эммериха. И вдруг в дверь позвонили. Кого это нелегкая в такой час принесла?

— Кто там? — осторожно спросила она. Глазка в двери не было.

— Вера, Верочка, открой!

— Веры здесь нет!

— Верочка, пожалуйста, открой!

Это Симбирцев, поняла Варя. И голос у него трезвый. Он, видимо, ничего не помнит, решила она. И почемуто открыла дверь.

— А вы кто? — спросил поздний визитер.

— Я не Вера, Вера уехала, теперь здесь живу я.

Он и вправду был трезвый.

— Простите, ради бога, простите, я не знал… А куда она уехала?

— Я не знаю! Я с ней не знакома.

— Извините, еще раз извините, я вас разбудил. Все, ухожу! Спокойной ночи!

— Спокойной ночи!

— А вы человек! Это теперь редкость! И вы… красивая. До свидания!

С этими словами он вошел в лифт.

Ох, какой, подумала Варя. Про него такое говорят и пишут, а у него глаза детские, беззащитные… Сердце както глухо забилось. С ума сошла, сказала она себе. Только вот алкаша и дебошира тебе не хватало!

Она ворочалась до самого утра.

— Ну, и на кого ты похожа? — спросила Лиза. — Всю ночь гуляла?

— Какое там, просто не смогла заснуть.

— Чего так? Не расстраивайся, сейчас буду тебя реанимировать, никто и не заметит!

— А знаешь, я только вышла из душа, в дверь звонят… — Варе нестерпимо хотелось поговорить про Симбирцева.

— Да? И кто?

— Стас Симбирцев!

— Ты что, с ним спуталась?

— Боже упаси! Он пришел не ко мне, а к какойто Вере, которая жила до меня в этой квартире. Причем уже второй раз. Первый раз он был пьян в лоскуты и ничего не помнит.

— Сейчас опять пьяный приперся?

— Нет. Трезвый как стеклышко и очень вежливый.

— И ты на него запала? Не советую!

— Ничего я не запала, просто рассказываю, надо же чтото говорить, чтобы не заснуть.

— Зря! Ты лучше поспи, а я свое дело сделаю! А Стас хоть и пьянь, но обаятельный… Вот вроде и рожа у него колхозная, а как интеллигентов играет, обалдеть!

— Я ни одного фильма с ним не видела.

— Да ты что! Хочешь, я тебе завтра диски принесу?

— Да у меня там и дивидюшника нет, а в компьютере смотреть не могу. И потом, когда мне смотретьто? Вот отснимемся, уеду домой и там буду просвещаться.

— Это правильно! Лучше подальше от артистов, только с персонажами! Он тебе совершенно не подходит!