Каос и Бьёрнар. Олауг и Пончик - Вестли Анне Катарина - Страница 3

Сегодня ей было некогда оборачиваться и махать Каосу на прощание. Каосу стало грустно. Но на всякий случай он всё-таки задержался в дверях и посмотрел ей вслед. И не зря, потому что мама остановилась и махнула ему, при этом она споткнулась, чуть не упала и скрылась за углом. Каос сразу повеселел.

— Проходи, Каос, мы там, во дворе, — сказала Эва, запирая дверь. — Боялись, не услышим твоего звонка.

— А что вы там делаете? — спросил Каос.

— Латаем колесо, — ответила Эва. — Вчера ездили в библиотеку и прокололи шину на правом колесе. И это на асфальте! Идём скорей, посмотришь, какие мы мастера!

Эва с Бьёрнаром прокололи шину, но не у автомобиля и не у велосипеда, а у инвалидной коляски. На этой коляске Бьёрнар ездил потому, что у него были больные ноги, ходил он с трудом, и то на костылях.

Эва провела Каоса через дом на задний двор. Бьёрнар сидел на скамье и держал в руках коробку, в которой хранился резиновый клей, наждачная бумага и кусочки резины для заплаток.

— Сперва мы нашли дырку, — рассказывала Эва, — и, чтобы не потерять её, обвели мелом, потом вымыли колесо и потёрли то место наждачной бумагой. Теперь намажем его клеем и прилепим заплатку. Знаешь, что написано на тюбике с клеем? Видишь, какие большие буквы?

— Подожди, мама, я сам ему прочту, — вмешался Бьёрнар, он был немного старше Каоса и уже умел читать. — Тут написано:

— Осторожно! Содержит трихлорэтил. Опасно для дыхания".

— А что это значит? — спросил Каос.

— А то, что парами этого клея опасно дышать, в помещении должна быть хорошая вентиляция.

— Таким клеем лучше всего пользоваться на воздухе, — сказала Эва. — Вот мы и занялись этим во дворе.

— Хранить в местах, недоступных для детей, — продолжал читать Бьёрнар.

— Правильно, от детей его надо прятать. Но хоть Бьёрнар и ребёнок, он должен уметь сам чинить свою коляску. Правда, Каос?

— Правда, — согласился Каос. — А я должен уметь ему помогать.

— Помогай, только осторожно, а после работы я спрячу коробку с клеем в свой тайник.

— Значит, в следующий раз, когда я проколю шину, клея мы не найдём! — сказал Бьёрнар.

— Найдём! — засмеялась Эва. — Мой тайник недалеко, тут, в сарае. Ну-ка, Бьёрнар, намажь шину клеем, и пусть он немного подсохнет. Кажется, так сказано в инструкции. Потом надо приложить заплатку, а вот долго ли она должна сохнуть, я не знаю. Наверно, недолго.

Вскоре колесо было как новенькое, но пока его не накачали, вид у него был, прямо скажем, унылый. Бьёрнар приготовил насос и лёг животом на скамью.

— Ну, с этим вы справитесь и без меня, — сказала Эва, — а я займусь другими делами.

— Не забудь, ты обещала, что сегодня мы пойдём на прогулку, — напомнил ей Бьёрнар.

— Я помню. И хорошо, что Каос сегодня оделся потеплее.

— Ну, я качаю, — сказал Бьёрнар.

— Я тоже хочу покачать! Всего пять разиков. Можно? — попросил Каос.

— Можно, — разрешил Бьёрнар. — Я начну, а потом дам тебе. Только ты следи, чтобы насос не соскочил, а то воздух не попадёт в колесо.

Каос очень старался, и колесо росло у него на глазах. Потом насос взял Бьёрнар, и скоро работа была закончена.

Сегодня они собирались совершить дальнюю прогулку. Эва принесла из дому два пледа и рюкзак. Мальчики оживились. Во время прогулок коляска Бьёрнара бывала у них то пароходом, то паровозом, то автомобилем, то чем-нибудь ещё.

— А чем она будет сегодня? — спросил Каос, когда они двинулись в путь.

— Сегодня? — Бьёрнар задумался. — Сегодня мы будем считать, будто гуляем без неё, просто идём рядом и беседуем.

Каосу это понравилось. Он шёл рядом и старался не отставать, чтобы Бьёрнару казалось, будто он тоже идёт, а не едет. Эва сзади толкала коляску. Вообще-то Бьёрнар мог ездить и без посторонней помощи, но только на ровном месте и не очень далеко. Он крутил колёса руками. Правда, это было трудно, и если путь предстоял неблизкий, коляску толкала Эва. Сегодня к тому же дорога шла в гору. Они как раз свернули в боковую улочку, которая круто поднималась вверх. В таких местах Каос обычно помогал Эве, и всё равно они справлялись с трудом. Им встретился знакомый парень, он поздоровался с Бьёрнаром и тоже взялся за коляску.

Когда подъём кончился, парень побежал обратно, но теперь дорога шла уже по ровному месту, и везти коляску было нетрудно. Каос с Бьёрнаром разглядывали встречных людей, наблюдали за машинами, велосипедами, собаками и птицами. От них не укрылось ничто. Глаза их были заняты одним, а мысли другим. Каос думал: где-то сейчас его папа с голубым автобусом, в горах или уже вернулся в город? А Бьёрнар мечтал о том, чтобы им навстречу попался какой-нибудь человек, пусть даже мальчик, и чтобы этот встречный не спросил у него, как обычно: "Что у тебя с ногами? Почему ты не можешь ходить?" — этого Бьёрнар терпеть не мог, — а остановился бы, посмотрел на Бьёрнара и спросил: "Скажи, пожалуйста, который час?" Потому что совсем недавно папа подарил Бьёрнару часы. Они красовались у него на руке, и все могли их видеть. Бьёрнар старался, чтобы рукав куртки или свитера не закрывал их. Может, сегодня кто-нибудь спросит у него, который час?

Он даже улыбался, представляя себе, как это будет, но они уже выехали на песчаную дорогу, идущую вдоль реки, и встречные перестали попадаться. Дорога была пологая и хорошо утрамбованная. Вот они и пришли к своему любимому месту — живописной горной террасе у водопада. Это был другой водопад, совсем не похожий на тот, возле которого жил Каос, и голос у него был совсем другой — мягкий, певучий. Сегодня водопад пел такую красивую песню, что они невольно заслушались.

— Отойдите подальше, а то вымокнете, — сказала Эва.

Она присела на пенёк отдохнуть. Каос, как собачонка, бегал, осматривая, всё ли в порядке на их любимом месте. А Бьёрнар взял костыли и начал тренироваться. Сперва он просто постоял, опираясь на них. Ему было приятно стоять, ведь когда человек стоит, мир выглядит совсем иначе. Даже лицо Каоса и то изменилось! Потом Бьёрнар начал ходить по траве. Эва не помогала ему, она знала, что он этого не любит.

Каос, сидя на корточках, смотрел на воду, в лицо ему летели пена и брызги. Наглядевшись на водопад, он пошёл собирать камешки, мох и шишки и, когда Бьёрнар, устав, вернулся к коляске, принёс ему свои находки.

— Этот серый мох называется оленьим, — сказал Бьёрнар. — А ты знаешь, сколько всего на свете видов мха?

— Наверно, пять? — неуверенно спросил Каос. — Олений — серый, ещё есть зелёный и…

— Маловато, — сказал Бьёрнар. — Их очень много, около двадцати шести тысяч!

— Здесь, у нас? — изумился Каос.

— Нет, не у нас, а во всём мире. Ты не забудь взять мох и камешки домой, они нам пригодятся.

Потом они завтракали, и столом им служил большой камень, который Эва накрыла пледом. Бьёрнар сидел в коляске, а Эва и Каос — на земле, всем было очень удобно, и проголодавшиеся Каос и Бьёрнар налегли на вкусные Эвины бутерброды.

Погуляв ещё немного, они собрались домой. Теперь дорога всё время шла под горку, и они доехали очень быстро. Дома Каос и Бьёрнар так заигрались, что даже не заметили, как за Каосом пришла мама.

— А вот и я! — сказала мама. — И я уже не тороплюсь!

— Придёшь завтра, Каос? — спросил Бьёрнар, ему было жаль прерывать игру.

— Обязательно!

И Каос с мамой пошли домой.

Они шли медленно, останавливались у всех витрин и по пути рассказывали друг другу, как провели этот день.