Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба - Верещагин Олег Николаевич - Страница 21

Двойной дуб словно сам вынырнул из темноты. Уже совсем спокойно Олег проделал ту же операцию, что и утром — влез наверх, поднял велик из 1964 года, опустил в 2001 и спрыгнул следом.

Тут тоже была ночь. И снова не очень-то добрая. Накрапывал дождь, тревожно гудели деревья. Олег спросил, поднимая велосипед — спросил так, как никогда не спросил бы днём, постыдился бы сам себя:

— Ты здесь? Ты живой… сейчас?

И снова понял — бояться нечего. Лес всё ещё был жив. Он ослабел и устал за прошедшие годы, люди измучили его беспощадностью и жадной, бессмысленной злобой. Но Лес не умер. И узнал мальчишку, не удивился. Слишком много он видел за свою очень долгую жизнь — Русский Лес, один из остатков когда-то великого Дома русского человека,

Его Кормильца, Спасителя, Крепости, Колыбели…

Олег перевёл дух и кинулся навстречу заслуженному наказанию…

…Наказание — спору нет! — было правда заслуженным. Вот только Олег его не получил, потому что, когда он явился на кордон, старым лесником там и не пахло. Короткого осмотра хватило, чтобы Олег понял — Князь вообще ещё не появлялся.

Олег покормил Серого, застоявшегося в конюшне. Переоделся, поел сам. И начал беспокоиться. Шёл третий час ночи, а Князь не возвращался! Первоначальная радость сменилась волнением.

К счастью, разволноваться окончательно Олег не успел. Серый вдруг заржал, ему ответил Туман, послышалась возня Клыка и Бойца — и старик вошёл в дом. Видно было,что он торопился и даже чувствует себя виноватым.

— Беспокоился, что ли? — слегка смущённо спросил он, закрывая дверь. — Уж прости, вышло так… Сейчас, Тумана поставлю и расскажу, а ты, если уж не спишь — псам чего кинь, ладно?

…— Князь, — задумчиво сказал Олег, когда лесник вошёл с улицы окончательно и присел на скамеечку у входа, чтобы разуться, сменить сапоги на толстые носки, в которых обычно ходил по дому, — я сегодня ночью вот выходил… Князь, а лес — он живой?

Лесник не ответил. Только переобувшись, он выпрямился и посмотрел на мальчишку своими яркими глазами из снежно-белых зарослей волос и тихо спросил:

— Понял теперь? Конечно живой. И добрый. Даже слишком добрый…

— Почему слишком? — не понял Олег. Князь вздохнул:

— Я иной раз думаю, Олега — что ему, лесу, стоит-то? Того же убивца лесиной сухой прихлопнуть. Или болото ему под ноги подстелить, гостю дорогому, незваному… А то на наш, человечий, суд — надёжа плохая…

— Их отпустили, — догадался Олег. Князь кивнул:

— А как же… Я и не надеялся, что арестуют. Думал, хоть штраф хороший заплатят! Какое там! Кинули, как корку собаке, посмеялись да и усвистали. Барахло ихнее им вернули чуть ли не с поклонами, на вышитом рушнике! — и Князь грохнул по стене кулаком так, что загудел весь дом. — Убивцам этим! Разорителям! Другой раз увижу — картечью начиню, да и спущу в омут, коли у нас в стране закон за деньги покупают!

— Князь, — сказал Олег серьёзно, — если задумаешь в партизаны уходить — меня с собой бери.

— А пойдёшь? — так же серьёзно спросил Князь.

— Побегу, — сообщил Олег. Лесник улыбнулся, оттаивая:

— Спать ложись, партизан. Завтра так и быть — не буду поднимать тебя, спи, пока спится…

«Сколько проблем, — сонно подумал Олег, укладываясь на раскладушку. — Тут браконьеры… там — председатель-террорист… да ещё этот личный враг с обрезом…» Закачалась перед ним солнечная заводь с искристыми белыми звёздочками лилий, и Олег, успев радостно понять, что придумал отличную вещь, провалился-ухнул в сон.

«Хороший парень, правильный, — думал Князь, ворочаясь в постели. — Нашей породы… День-то прошёл, часок посплю — и пора. Сколько их ещё осталось мне — дней, Лес-батюшка? Помирать вроде и неохота…»

Отродясь незнакомый со старческой бессонницей, лесник заснул почти так же быстро, как и Олег. Только на самой кромке яви и сна он увидел вдруг картинку — давнюю, очень давнюю: Валюшка, дочь Верки Кривощаповой, связной «спецов», катит ему, Князю, навстречу по лесной тропе плечо в плечо, педаль в педаль с Олегом.

Он не забыл этого. Но, проснувшись, рассудил, что это, конечно, было не воспоминание, а просто предсонный морок…

…Подаренный Князем выходной оказался кстати. Олег проснулся в первом часу дня! Тут с ним такого ещё не случалось — казалось преступлением тратить на сон великолепные утренние часы. Но вчерашние чрезвычайные обстоятельства извиняли — и Олег ещё долго валялся в постели, жмурясь, зевая и потягиваясь изо всех сил. Стоп! А что-то он вчера перед сном придумал такое… какую-то суперкрутую феньку! Ага… ага… стоп! Вспомнил!

Олег отбросил одеяло и засмеялся в потолок

Нет, сегодня он уже никуда не пойдёт. Поздно. Дела нужно начинать с утра, если хочешь, чтобы они были удачными и интересными. А сегодня и правда пусть будет выходной!

Поплескавшись и попрыгав возле умывальника, укреплённого во дворе, Олег сделал разминку. Князя не было на кордоне, да он бы и не удивился — привык, что его дальний родственник, поднявшись, прыгает в трусах по двору, лупцует воздух кулаками и выделывает разные штуки на перерубе сарая, по мере сил используя его вместо перекладины. От ночного дождика не осталось и следа — вовсю лупцевало с неба солнце, и Олег, снова сунувшись под умывальник — чтобы освежиться после разминки — весело прокричал в сторону леса:

— Сделай так, чтобы завтра и ТОГДА было солнце! По-жа-луй-ста-а!

Потом Олег начистил картошки и вскрыл банку самоделковых консервов из оленины, вытащив её из холоднющего погреба во дворе, где даже летом по стенкам серебрился иней — непонятно, как это получалось, но факт оставался фактом. Таким же, как и то, что в банках молока, которые Князь привозил из Марфинки, жили ужи, отчего молоко оставалось холодным и не кисло, даже забытое на солнцепёке. К таким фокусам Олег уже привык. А как подскочил, разгрохав глиняный кувшин, когда пил первый раз, запрокинул голову — и вдруг увидел в молоке змею! Сейчас было смешно вспоминать…

Потом Олег уселся составлять план боевых действий. Он давно заметил, что изложенные на бумаге мысли легче оценивать и исправлять, чем те, которые остаются в голове. По этой же причине — искренне недоумевал, зачем люди ведут дневники. В том, что у человека в голове — поди ещё разберись. А попадёт твой дневник кому в руки — и готово, считай, что и ты попал в те же.

На странице блокнота «План операции «Удар из будущего» — так его озаглавил для серьёзности Олег — выглядел следующим образом:

— Установить личность шофёра, совершившего наезд. Для этого — опросить местных жителей в 1964 году.

— Предотвратить наезд 15.06.64. действовать по обстоятельствам.

— Способствовать разоблачению бандитской деятельности И.Моржика. Действовать по обстоятельствам.

— Способствовать избранию председателем колхоза В.Б.Кривощаповой. Действовать по обстоятельствам.

— Набить морду при первом удобном случае М.Моржику. Конфисковать огнестрельное оружие (если имеется).

— По возможности осуществлять охрану жизни и здоровья семьи Кривощаповых вплоть до окончательного разоблачения И. Моржика

План выглядел просто великолепно. Немного смущали многочисленные «действовать по обстоятельствам» — Олег не мог не признаться себе, что эти строчки говорят об одном: он не вполне ясно представляет, что будет делать. Но с другой стороны, импровизация — это вершина боевого искусства. Или, как говорили наши мудрые предки: «Наше «авось!» не с дуба сорвалось!» Или именно с дуба? Олег хихикнул и решил взять себе псевдоним «авось», как нельзя лучше отражающий непредсказуемость, молниеносность и несокрушимость скрывающегося за ними супермена Семёнова. Кроме того, с первым пунктом всё яснее ясного.

Сегодня 12-е. Завтра будет 13-е. Вторник — хорошо, что не понедельник и не пятница. «Удар из будущего» обрушится на председательскую мафию, как падающий с двенадцатого этажа танк Т-80 на жалкий джип «лендкруизер» — неотвратимо и точно. Ещё раз полюбовавшись планом, Олег отправился в чуланчик, где Князь хранил подшивки газеты-районки, которую выписывал с момента её появления — с 1921 года. Дата совпала с его возвращением с Юга России.