Дети горчичного рая - Кальма Н. - Страница 31

Старый почтальон снова завел мотор и двинулся вперед. Однако, проехав с молниеносной быстротой несколько домов Эдема, машина снова зачихала, закашляла и вдруг окончательно заглохла.

— Ох, проклятая! Уж я с тобой посчитаюсь! — сказал дядя Пост отчаянным голосом.

Стараясь сдерживаться и не раздражаться понапрасну, старый почтальон отвинтил крышку карбюратора и продул отверстия жиклеров. «Наверно, просто карбюратор загрязнился, — успокаивал он себя. — Сейчас все будет в порядке. Спокойно».

Однако мотор упорно продолжал бездействовать. Чего только не делал с ним дядя Пост! Продувал бензопровод и при этом глотал чистый бензин и прогревал свечи — ничто не помогало! А время между тем бежало и бежало, и утро вступало в свои права: на порогах эдемовских домиков появились хозяйки со щетками и хозяева с граблями и метлами. Наверно, скоро и школьники покончат со своими завтраками и побегут в школу.

Дядя Пост огляделся кругом, еще раз энергично выругал машину и поспешно направился к ближайшему телефону-автомату.

Назвав номер школы, он попросил младшего учителя — мистера Ричардсона.

— Кто спрашивает мистера Ричардсона? — спросил в трубке пискливый голос.

— Передайте, что его спрашивает почтальон Хэрш. А если он не поймет, то скажите просто, что это, мол, дядя Пост хочет с ним говорить.

— Кто? Кто говорит? — видимо, удивились в трубке.

— Дядя Пост. Ну, понимаете: дядя Пост, почтальон, — повторил старик. — Да скажите — разговор спешный, пусть мистер Ричардсон не мешкает! А потом, я говорю из автомата, машину мою отсюда не видать — того и гляди кто-нибудь ее угонит… Вы меня слушаете?

В телефоне что-то зафыркало, потом зашелестело, словно кто-то шептался. Потом другой голос очень густым басом проговорил:

— Хэлло, Пост! Мистер Ричардсон у телефона.

— Прошу прощения, это вы, мистер Ричардсон? Что это вы как чудно говорите, сэр? Голос будто не ваш, сэр, — сказал дядя Пост.

— У меня в данное время ангина, — сказал мистер Ричардсон еще более густым басом. — Не обращайте внимания, дядюшка Пост.

— Прошу прощения, сэр, что беспокою вас во время болезни, — начал взволнованно дядя Пост, — да дело такое, что не терпит проволочки. В школе у вас, так сказать, неблагополучно…

— Что такое? — переспросил мистер Ричардсон. — Вы, кажется, сказали «неблагополучно»? Что вы под этим подразумеваете?

Дядя Пост немного оробел: уж очень суров был голос у мистера Ричардсона!

— Еще раз прошу простить меня, сэр, — сказал он. — Конечно, мне бы не следовало вмешиваться в это, но уж такой я беспокойный старичишка… А сегодня эта девчурка меня совсем расстроила. Сообщила, что нынче утром у вас в классе ребята собираются расправиться с учеником по фамилии Робинсон только за то, что у него черная кожа. Да и расправляться будут самым подлым способом: устроят будто бы перевыборы, чтобы выгнать Робинсона из старост, а сами всех друзей мальчика упрячут в пустой класс ми… мифо-логии, чтобы некому было голосовать в его пользу… Вы слушаете меня, мистер Ричардсон?

— Слушаю. Продолжайте, Пост, — сказал учитель.

— Прошу прощения, сэр, но уж очень гнусная вся эта затея. — Дядя Пост волновался все больше и больше. — А во главе всей этой шайки стоит сынок вашего директора и его приятель — забыл его фамилию… словом, этот франтик с Юга. Наверно, вы его хорошо знаете, сэр. Прямо позор: родители такие, кажись, почтенные люди, а дети у них растут разбойниками… Конечно, вы простите, сэр, что я высказываю вот так, по-простецки, свое мнение…

— Очень хорошо, Пост, — сказал мистер Ричардсон. — Можете не сомневаться, я приму меры. Только я хочу знать, откуда вы узнали об этом?

— Ох, сэр, очень бы не хотелось мне выдавать эту девчурку, — сказал дядя Пост. — Я ведь ей слово дал, что никому о ней не скажу.

— Пост, вы обязаны назвать мне ее имя. — Мистер Ричардсон говорил самым непреклонным тоном.

Старый почтальон печально заглянул в телефонную трубку:

— Далось вам это имя, сэр! Ведь главное-то дело не в ней, не в этой пташке, а в тех дрянных мальчишках, которые затевают всю травлю… Впрочем, сэр, если вы так уж настаиваете, делать нечего…

И дядя Пост назвал Кэт Мак-Магон, дочь директора школы.

Наступила долгая пауза. Казалось, на другом конце провода обдумывали услышанное. Старому почтальону это молчание показалось зловещим.

— Мистер Ричардсон, сэр, вы меня слушаете? — закричал он жалобным голосом.

— Да, да, слушаю, — сказал мистер Ричардсон. — Будьте уверены, Пост, виновные будут наказаны.

— Я знаю, сэр, вы человек справедливый. — Дядя Пост поклонился телефонной трубке. — Так я теперь, с вашего разрешения, пойду чинить мой автомобиль, а попозже наведаюсь еще в школу.

— Нет, нет! — поспешно сказал мистер Ричардсон. — Сегодня вам не стоит приезжать в школу, Пост, мы все здесь будем очень заняты и… и вообще… не стоит.

— Как прикажете, сэр! — Дядя Пост слегка обиделся. — Конечно, вы и без меня сумеете управиться. Однако я думал, что…

В телефоне что-то звякнуло, и старый почтальон с удивлением убедился, что мистер Ричардсон повесил трубку. Дядя Пост вышел из телефонной будки, бормоча что-то о невоспитанности даже самых лучших и передовых представителей послевоенной американской молодежи.

Но что сказал бы он, если бы знал, что на противоположном конце телефонного провода прыгают и корчатся, изнемогая от смеха, трое мальчишек: Фэйни, Рой и Долговязый — Лори Миллс!

— Ой, как разыграли старого осла! — в восторге захлебывался Лори. — Бас-то, бас какой Мэйсон изобразил, прямо как из пивной бочки!

— Еще спрашивает, старый дурень: «Что это, сэр, какой у вас чудной голос?..» А Мэйсон молодчина, не растерялся: «Это у меня, — говорит, — ангина»… Ой, не могу!.. — Фэйни схватился за бока и перегнулся пополам.

— Повезло нам, что он наткнулся именно на нас, — сказал Рой солидно. — Представьте себе, что к телефону подошел бы сам Ричи! Пиши тогда пропало, все дело сорвалось бы.

— Да, но как вам нравится наша Кэт, наша маленькая тихоня, а? — воскликнул Фэйни. — Вот подлая девчонка! И как это она ухитрилась нас подслушать! — Он зло закусил губу. — Ну погоди, дай мне только разделаться с Робинсоном, а потом я примусь за тебя, шпионка! Попомнишь ты меня!

— Ладно, хватит болтать! Пора идти вниз и приниматься за дело, — властно сказал Рой. — У кого из вас значки?

Лори вытащил из кармана горсть оловянных жетонов с изображением орла.

— Все наши ребята нацепили себе такие в знак того, что они — мак-магоновцы, — сказал он. — Кроме того, я сказал ребятам, чтобы они приготовили плакаты и разные карикатуры на черномазого. С минуты на минуту должен явиться Мэрфи со своими молодцами.

— А тебе ясно, кого надо затащить в кабинет мифологии? — спросил его Рой.

— В первую очередь, разумеется, этого крикуна и агитатора Беннета. — Лори потер руки. — Возьму на подмогу двух скаутов и упрячу этого парня под замок. Пускай сидит и разглагольствует хоть до самого вечера… Ну, потом, конечно, Гирича, испанца Де-Минго, эту плаксу Мери Смит — словом, всех дружков негритоса.

— Отлично! Сейчас мы с Долговязым спустимся вниз и займемся ребятами, а ты, — Рой обратился к Фэйни, — ты подзубри еще свою предвыборную речь.

— Как, ты, значит, уходишь и не будешь со мной, как обещал? — захныкал Фэйни. — Я без тебя обязательно что-нибудь напутаю. Ты должен стоять рядом со мной и подсказывать.

— Ничего, ты, главное, напирай на то, что все черномазые — изменники и действуют по указке красных. Ну, словом, все, о чем говорил твой па, — внушительно сказал Рой. — А напоследок скажи пару торжественных слов о присяге, о божьей стране… Вспомни, как выступает твой отец на актовых собраниях, и валяй по той же дорожке.

И, махнув рукой растерянному Фэйни, Рой Мэйсон направился к лестнице.

20. «Орлы» против «Свирелей»

В это утро весь третий этаж школы напоминал пиратский корабль в бурю. Никем не управляемый, набитый пленниками, добычей и беспорядочно галдящим экипажем, несется он по волнам, кренясь все больше и больше. Крутые, плещущие валы захлестывают его, и ошалевшие от собственных криков и буйства пираты уже сами не знают, куда завлечет их стихия и собственная их удаль.