Игры, в которые играет Я - Калинаускас Игорь Николаевич - Страница 31

Другой вариант возникает, когда кто-либо сталкивается с традицией, где создается специальная ситуация, скажем, монастыря, на время или навсегда. Традиция развивается внутри замкнутого социума, по определенным правилам – там, конечно, все несколько иначе. Но и там проявляется тот же принцип – не всякий послушник оказывается способным реализовать себя. Далеко не всякий. Каждый человек – штучный человек, единственный – это основной принцип духовности, и поэтому невозможно создать структуру, гарантирующую одинаковое достижение всем.

Идея уравниловки в духовности возникнуть не может. Она опровергает исходный тезис познания духовного – каждый человек, взятый в его тотальности, есть неповторимость. Конечно, у него есть какие-то элементы, которые совпадают частично с элементами других людей или взаимно перекрываются, но по сути – конкретный человек есть уникальность. А раз уникальность, то не может быть одинаковых результатов. Поэтому знание, которое духовное сообщество добывает и реализует в различных практиках, резко отличается от того знания, к которому мы с вами привыкли. Привычное знание предназначено для массового человека, оно имеет дело со стандартом. Человек произведен по определенным правилам социализации, и эти правила делают нас более или менее похожими. У нас нет знания, предназначенного для штучности.

Каким же образом духовное сообщество, несмотря на все эти сложности, умудряется существовать в течение тысячелетий и даже в наше время? Из-за растущей государственности, монополизации наше время – наиболее суровое для духовного сообщества. Почти везде разрушены традиционные механизмы отбора, вовлечения, возможности свободного нахождения духовного источника, свободного самоопределения в этом, свободного входа-выхода. И жатва не столь обильна, а работников еще меньше.

Каким же образом оно существует? Почему человечество в своем глобальном инстинкте или саморефлексии все-таки как-то сохраняет это ощущение, знание, предчувствие – по-разному в разных местах и разных временах – необходимости существования духовного сообщества? Можно сказать, что духовное сообщество – это такой институт человека, который человечество содержит на протяжении всей своей истории.

Во все времена, во всяком случае во все исторически фиксированные времена, существовало духовное сообщество, занимавшееся человеком и его взаимоотношением с реальностью. Вот это и есть институт человека. И поэтому духовное сообщество существовало, существует и будет существовать. Это часть человечества, профессионально занимающаяся человеком. И если бы мы имели возможность проследить, как духовное сообщество выдавало свою продукцию на протяжении истории человечества в Великое Среднее, мы бы увидели, что оно сыграло колоссальную роль в истории человечества.

Мало того, уже где-то на рубеже той и этой эры, скорее даже в V-IV веках до н. э., духовное сообщество отрефлексировало невозможность переносить свои законы на все человечество и требовать от него такого пути развития. Оно уже осознало специфику того, что это другая жизнь, – уже в V-IV веках до н. э. произошла саморефлексия, уже тогда. А ведь саморефлексия – это серьезная штука. Великое Среднее только начинает процесс осознания себя как единого человечества за счет того, что создало глобальную проблематику, затрагивающую всех, – атомную опасность, экологический кризис, информационные глобальные сети и т.д. А в духовном сообществе эта рефлексия произошла, как минимум, две с небольшим тысячи лет тому назад.

Необходимость содержания духовного сообщества несомненна. Вы ведь сами понимаете, что если бы это не имело смысла, то в ходе исторического процесса оно уже давно бы погибло. Это не так сложно сделать как в отдельно взятой стране, так и во всех остальных вместе взятых, если бы это был вопрос формальный. Но поскольку это вопрос не формальный, это вопрос жизни человечества, то духовное сообщество существовало, существует и будет существовать. Это и есть институт человека, и когда мы сейчас слышим о том, например, что расширяется использование нетрадиционной медицины, – это смешно. То, что мы называем традиционной медициной, существует совсем недавно, а то, что мы называем нетрадиционной, является действительно традиционной и существует тысячелетия. Такое восприятие традиции отражает сдвиг оценки, который у нас есть, это естественно. Мы выросли в такой культуре, но люди, всерьез интересующиеся проблемами духовного пути, духовного сообщества, должны осознавать этот момент.

Как и во всяком другом деле, как и во всякой другой профессии, и в духовной традиции есть период голого энтузиазма под названием неофитство, есть период, когда это все работает на самоутверждение личности или индивидуальности. Этот период освоения специфической информации, получения каких-то специфических навыков, чтобы занять свою территорию в социуме, утвердиться в качестве неповторимого элемента этого социума. И, как в любой профессии, так же неумолимо наступает момент выбора, когда ты становишься профессионалом или потихоньку бросаешь это занятие и остаешься любителем до конца дней. Это уже вопрос привязанности, любви, какой-то такой внутренней необходимости…

Поэтому существует знаменитый и столь часто мною повторяемый, ставший уже риторическим вопрос: куда деваются духовные искатели после тридцати пяти лет? Никуда они не «деваются», они просто начинают жить обычной жизнью, выяснив для себя окончательно, что другая жизнь их по каким-то причинам не устраивает. Это естественно, в этом нет ничего обидного. И если человек это осознает, то он все богатство, которое получил, пока ему удавалось жить двумя жизнями одновременно, прекрасно реализует в своей жизни и становится источником радости для окружающих и примером радостного, творческого, глубокого отношения к жизни, одухотворения ее.

Если он этого не осознает, если в нем гордыня по-прежнему бушует, то, естественно, он начнет все топтать, быть «анти» – бороться, разоблачать, короче говоря, не будет жить толком ни в этой жизни, ни в той. Хотя эта жизнь включает в себя борьбу и разоблачение, чего совершенно нет в духовном сообществе, потому что такие глупости просто недопустимы для взрослых людей. Вообще духовное сообщество – это сообщество взрослых людей, в том смысле, о котором мы с вами не раз говорили: в смысле личной ответственности, беспощадного реализма, беспощадной устремленности. Это сообщество взрослых людей в полном смысле этого слова, поэтому там такие глупости уже не проходят. Человечество в целом, условно говоря, пребывает сейчас в возрасте подростковом, когда саморефлексия только начинается. Когда наломал столько дров, что повезло, если проскочил, а те, кому не повезло, – те выпали в другую, меньшую часть человечества, то есть в колонии и исправительно-трудовые учреждения или в больные, в брак социализации. А духовное сообщество уже, можно сказать, в солидном, зрелом возрасте. В возрасте взрослого человека. Но я бы не сказал, что это старческий возраст. Можно сказать, что приблизительно возраст сущностный, если соизмерять с человеческим возрастом – в пределах 35-40 лет. Тут не надо преувеличивать.

В многочисленных убежищах стало принято преувеличивать – «тысячелетние учителя». Это все совершенно ни к чему в духовном сообществе, духовное сообщество гораздо трезвее. Его романтизм беспощаден и поэтому напоминает трезвость обычной жизни и предельный реализм, я бы так сказал, который нам кажется чем-то вроде кощунства или жестокости. Для подросткового романтизма такая оценка беспощадного реализма естественна.

Каждая традиция создает определенные структуры, связанные с источником, то есть с возможностью прихода людей в традицию с целью обучения и, естественно, со всевозможной работой, связанной с добыванием знания, его обработкой и передачей той части знания, которую считает необходимым передать данная традиция в использование Великого Среднего, и т.д. Кроме того, духовное сообщество есть живая цепь, поэтому оно не может состоять сплошь из одиночек в глобальном смысле этого слова. В нем одномоментно присутствуют все: и те, кто только подошел к порогу, и те, кто уже завершил свой путь. Это естественно.