Судья Ди за работой - ван Гулик Роберт - Страница 8

Фан горестно кивнул.

— Этот идиот заявил, что у себя в комнате обнаружил записку от Су с приказом явиться к двум часам в арсенал. Когда у него потребовали предъявить записку, он сказал, что выкинул её! Мы расценили эту выдумку как веское доказательство виновности Мэна.

— Действительно, для него всё это выглядит прескверно, — согласился судья Ди. — Мэн не знал, что Као окажется в кладовой. Если бы не внезапное появление Као, он, сделав дело, проскользнул бы в свою комнату, и никто бы не заподозрил его. — Судья подошёл к столу и взял стрелу, лежащую рядом с железным шлемом. Она была около двух локтей в длину и гораздо тяжелей, чем казалась на первый взгляд. У основания длинного железного острия выступали две страшные зазубрины с бурыми пятнами. — Я полагаю, именно этой стрелой был убит Су? Комендант кивнул.

— Мало было радости вытаскивать её, — заметил он. — Из-за этих зазубрин.

Судья Ди внимательно исследовал стрелу. Покрытое красным лаком древко заканчивалось чёрными перьями. Прямо под железным наконечником стрела была туго перевязана красной лентой.

— В ней нет ничего особенного, — нетерпеливо заявил Мао. — Обыкновенная боевая стрела.

— Я вижу, что красная лента порвана, — сообщил судья Ди. — Неровный разрыв вдоль древка.

Присутствующие на это никак не отреагировали. Замечание судьи не показалось им слишком глубокомысленным. Впрочем, он и произнёс эти слова больше себе самому. Со вздохом он положил стрелу на прежнее место и сказал:

— Доводы против старшего командира Мэна следует признать очень серьёзными. У него был мотив, была возможность, а также исключительное мастерство для использования этой возможности. Я обдумаю это. Всё же перед отъездом я бы хотел увидеть старшего командира Мэна. Если младший командир Као проводит меня к нему, то я смогу увидеть всех действующих лиц этого досадного происшествия.

Комендант окинул судью пытливым взглядом. Похоже, он колебался, но в конце концов всё же отдал отрывистый приказ старшему командиру Мао.

Пока младший командир Као сопровождал его в тюрьму, что находилась на задах крепости, судья Ди незаметно изучал своего спутника. Као был красивым молодым человеком и в облегающих доспехах и круглом шлеме выглядел очень подтянутым. Судья попробовал было завязать с ним разговор об убийстве, но в ответ получал лишь отрывистые реплики. Молодой человек был либо напуган, либо чересчур застенчив.

Камеру мерил шагами настоящий исполин. Руки он держал за спиной. Когда арестованный увидел двух мужчин, подошедших к массивной железной решётке, его лицо расцвело. Низким голосом он проговорил:

— Рад тебя видеть, Као! Есть новости?

— Со мною окружной судья, — робко отозвался Као. — Он хочет задать вам несколько вопросов.

Судья Ди сообщил Као, что тот может быть свободен. Затем он обратился к узнику:

— Комендант Фан рассказал мне, что военный суд признал вас виновным в предумышленном убийстве. Если вы можете заявить о чём-то, смягчающем приговор, я буду рад помочь вам оформить такое заявление. Два моих помощника, Ма и Цзяо, отзывались о вас хорошо.

— Я, ваша честь, не убивал Су, — угрюмо произнёс великан. — Но меня сочли виновным, так пусть рубят мне голову. Здесь действует армейский устав, а человеку так и так умирать, рано или поздно. Нет тут никаких поводов для снисхождения.

— Если вы невиновны, — продолжил судья, — значит, есть истинный убийца, у которого должны быть очень веские причины убрать с дороги вас обоих. Ибо выходит, что именно он послал вам фальшивую записку. А это уменьшает число подозреваемых. Можете вы назвать кого-то, имеющего причины ненавидеть и вас, и помощника коменданта Су?

— Тех, кто ненавидел Су, слишком много. Службу он нёс исправно, но при этом был настоящим солдафоном — порол солдат по малейшему поводу. Что же касается меня, то я всегда был уверен, что окружён здесь только друзьями. Если я кого и обижал, то ненамеренно. Так что это мало поможет.

Судья Ди молча согласился. Поразмышляв какое-то время, он произнёс:

— Расскажите мне как можно точнее, что вы делали после возвращения в крепость ночью перед убийством.

— Точнее, утром! — криво усмехнулся Мэн. — Это, знаете, было далеко за полночь! Прогулка на судне слегка меня протрезвила, но я по-прежнему был навеселе. Начальник стражи, добрый малый, помог мне добраться до комнаты. Я ему слегка поднадоел, не отпускал его, досаждая своей болтовнёй об удачно проведённом вечере, о том, какими славными оказались те два корейца, об их роскошном гостеприимстве. Пак и Йи — так их звали — ну и забавное произношение у этого народа! — Мэн потеребил свою всклокоченную шевелюру и продолжил: — Да, помню, что отпустил стражника только после того, как он твёрдо пообещал составить мне компанию на будущей неделе. Я рассказал ему, что Пак и Йи говорили, будто собираются потратить ещё больше денег, и были готовы закатить настоящий пир для меня и моих друзей. Я улёгся полностью одетый и чувствовал себя великолепно. Не то было наутро! Голова просто разрывалась на части. Кое-как я справился с утренней муштровкой солдат и был счастлив, когда она закончилась и я смог отправиться к себе подремать. И вот, только я собрался рухнуть в постель, как увидел записку. Я…

— И вы не обнаружили подделки? — перебил его судья.

— Конечно нет, я же не знаток каллиграфии! Кроме того, там и было-то нацарапано всего несколько слов. Но стояла печать Су, и она была подлинная — я сотни раз видел её на разных бумагах. Не будь там печати, я счёл бы это проделкой однополчан, обязательно усомнился бы и проверил. Но печать не оставляла никаких сомнений, и я тут же отправился в арсенал. Су не жаловал обсуждающих приказы! Вот как начались мои несчастья!

— Находясь в арсенале, вы не выглядывали в окно?

— Зачем? Я ожидал, что в любой момент зайдёт Су. Я проверил пару арбалетов, вот и всё.

Судья Ди изучал широкую честную физиономию Мэна. Вдруг он подошёл к решётке и гневно воскликнул:

— Вы кого-то покрываете, Мэн!

Мэн побагровел. Вцепившись большими, мощными руками в прутья решётки, он зарычал:

— Что за чушь вы несёте! Вы штатский! Вам лучше не соваться в армейские дела! — Он отвернулся и продолжил мерить шагами камеру.

— Что ж, поступайте, как вам заблагорассудится! — холодно проговорил судья Ди. Он проследовал по коридору. Надзиратель отворил тяжёлую железную дверь, и младший командир Као проводил судью в кабинет коменданта.

— Ну, что вы думаете о Мэне? — спросил Фан.

— Я признаю, что он не производит впечатление человека, способного убить спящего, — осторожно заметил судья. — Но кто может знать наверняка? Кстати, я обнаружил пропажу одной из копий из той официальной корреспонденции, которую вы всегда столь любезно мне предоставляете. Могу я получить ещё одну, просто чтобы укомплектовать моё досье? Номер документа — П-404.

Комендант выглядел изумлённым столь неожиданной просьбой, однако велел своему помощнику принести из архива нужную бумагу.

Секретарь вернулся на удивление скоро. Он протянул коменданту два листа. Фан проглядел их, затем передал судье со словами:

— Пожалуйста! Простая рутина.

На первой странице судья Ди обнаружил представление о повышении в звании Као и трёх других младших командиров, здесь же был перечень их имён с указанием возраста и срока службы. На листе красовалась печать старшего командира Су. На второй странице оказалось всего несколько строк, выражавших надежду коменданта на то, что Военное министерство как можно быстрее одобрит данное представление. Здесь присутствовали также большая печать коменданта, дата и номер П-404.

Судья покачал головой.

— Здесь какая-то ошибка. Утраченная бумага должна была иметь отношение к приобретению амуниции, так как следующий номер, П-405, с заявкой на кожаные ремни, ссылается на П-404. Поэтому «П» в П-404 должно относиться к «Приобретениям», а не к «Персональным делам».