Духовное сообщество - Калинаускас Игорь Николаевич - Страница 42

Почему я зацепился за ваш вопрос? Ведь время, место, люди – закон духовной реальности, и кто знает, может быть, ваш учитель сидит здесь, а может быть, он сейчас мимо окон проходит. Проблема не в этом для вас, проблема – вы ученик или нет, это единственная проблема. А в учителях проблемы нет, наши люди на каждом километре, иногда даже чаще.

Почему-то у меня Володя в качестве испытуемого, я ему все время показываю, что на каждом километре наши люди, а он все еще до конца поверить не может, но уже меняется, в последнее время встречает их все чаще и чаще. Я вам расскажу такой эпизод. У нас была программа, мы на берегу озера палаточный городок построили и там программу реализовывали.

И вот девочка едет после этой программы где-то в глубинке, в Литве, в районе. Она на автостанции сидит, и вдруг появляется сумасшедший, что-то кричит, пристает к людям. Кто его знает – отодвигаются, кто не знает – боятся. Подходит он к ней, смотрит на нее, глаза в глаза. Она на него смотрит. Он вдруг ей говорит совершенно нормальным голосом: Кто тебя научил такому дурацкому поведению? Буквальные ее слова были такие:

Игорь. – А! – сказал он и пошел дальше, уже опять сумасшедший.

Откуда он все это знает? А Бог его знает, откуда.

Я же говорил, что у ребят наших, у них даже такой перебор: когда они видят пьяного или сумасшедшего, они сначала думают, не наш ли это человек… обратная реакция. В каждом готовы видеть, потому что столько они получили всяких свидетельств, совершенно неожиданных вариантов, что они уже знают, что форма – это дело такое: может появиться какой-нибудь благообразный старец, а может появиться какой-нибудь юродивый или не поймешь кто. Так что надо помнить и быть внимательным всегда, без напряжения, конечно.

Я хочу завершить наше большое путешествие, которое мы проделали, пусть на словах, пусть в таком варианте, но это все-таки огромное путешествие. Пусть многое из того, что я рассказал, вы не услышали и не запомнили; в любом случае, если вы хоть чуть-чуть сумеете применять это в своей жизни, в своем восприятии окружающей реальности, то, я думаю, это поможет вам и не только вам. Если вы сумеете поделиться этим с другими людьми, которые интересуются проблемами духовности, духовной учебы, духовного сообщества. Потому что хоть такой рассказ слишком обобщен, но все-таки он дает возможность сориентироваться, отличить одно от другого и, самое главное, если вы не захотите забыть или сможете не забыть, умение отличить духовное Убежище и Путь, и чего вы в данный момент хотите – Убежища или Пути, или просто информации о том и другом.

И не выносите на меня свою проекцию, что лучше, что хуже, потому что для меня это равноценно: жизнь в убежище духовном или работа на духовном пути и движение, учеба – все это равноценно, все это жизнь, все это человек, и все это есть реальность, и это прекрасно, действительно прекрасно.

Ташкент – Вильнюс

1989 – 1990

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

О МАТЕРИАЛЬНОМ ВОПРОСЕ

(Подражание Гурджиеву)

Анекдот, почти притча.

Положили в психушку больного, который думал, что он пшеничное зерно. Лечили его, лечили – вылечили. Собирают комиссию: Ну как, Петров Сидор Сидорович, вы уже знаете, что вы не пшеничное зерно?, – Конечно профессора, большое спасибо, вы меня вылечили, теперь я точно знаю, что я не пшеничное зерно, а Петров Сидор Сидорович. – Поздравляем Вас, всего доброго, желаем счастливой жизни, трудовых успехов, здорового потомства. Выходит. Через пятнадцать минут врывается обратно к врачу с ужасным криком: Профессор! Там во дворе петух! – Ну и что, вы же теперь знаете, что вы не пшеничное зерно. – Я-то знаю, а петух-то нет.

Вопрос о взаимоотношении денег и духовности всегда интересовал многих, но в последнее время он возникает особенно часто.

Духовность во все времена большей частью существовала на подаяние.

В различных культурах по-разному, но общество всегда осознавало необходимость существования людей, которые профессионально занимаются проблемами духовности. Наше время особенно тяжело для культуры, потому что традиции содержания духовного сообщества нет ни у государства, ни в обществе. И когда представители той или иной духовной традиции пытаются жить по классическому образцу, то есть на подаяние, то из этого ничего не получается, по той простой причине, что никто не подает.

В духовных традициях, существующих в наше время в открытом социуме, возникает жизненная необходимость решать вопрос о том, на какие средства будут существовать все те же структуры, которые обеспечивают существование традиции на первом уровне.

В связи с этим необходимо понять простую вещь: любое духовное знание, передаваемое традицией, содержит в себе два компонента. Первый – это практика, второй – это постижение. Практика в данном случае служит как бы инструментальной подготовкой для того, чтобы стало возможным постижение. Наличие практики в духовном знании дает возможность, не разрушая духовные структуры, а, наоборот, развивая их, решать духовные проблемы. В нашей традиции мы говорим о том, что практика должна способствовать раскрытию и развитию сущности человека. Практика очень многообразна и потому дает возможность включить каждого идущего по пути человека в такого рода деятельность, которая, развивая его сущность, будет еще и обеспечивать его, и не только его, материальное существование. Если человек этот достаточно искусен и обладает определенными способностями, то это будет давать возможность осуществлять и ту деятельность Школы, которая требует материальных затрат.

В чем сложность? Сложность состоит в том, что вначале большинство людей приходит в традицию как в убежище. А что такое убежище? Убежище – это упрощенная модель жизни. Убежище, прежде всего, служит людям, которые не справились с трудностями реальной жизни, не смогли справиться с проблемами, с которыми сталкивается человек в реальной жизни, и потому пытаются найти для себя более простую модель, и находят ее, как правило, в каком-либо духовном или религиозном убежище, где микросоциум организован так, что модель жизни упрощена, следовательно, упрощены критерии, оценки, групповой идеал, т.е. весь процесс социальной динамики сведен к очень простой, структурно ясной формуле. Идеологически эта формула обычно подкрепляется возвышенной, в самом хорошем смысле, идеологией духовного характера. Таким образом, убежище выполняет свою роль, обеспечивая людей психологической и социальной защитой. Естественно, что убежище, в лучшем случае, может существовать на самоокупаемости, что тоже бывает довольно редко.

Дело в том, что в убежище человек приходит не работать. Примером тому распространенные сейчас по всему миру коммуны, например, раджнишевские, которые обеспечивают свое существование только потому, что получают материальную поддержку извне; кроме того, простые хозяйственные обязанности выполняются у них или по очереди, либо теми людьми, которые не в состоянии заплатить за свое пребывание в коммуне.

Когда мой товарищ ездил в Голландию к раджнишевцам, он работал там уборщиком. Это занимало у него не много времени, но это была плата за то, что он посещал там различные курсы.

Это одна сторона дела. Вторая сторона состоит в том, что для того, чтобы осуществлялась практика, нужно получать специальные знания. В традиции существуют люди, которые, в силу своей устремленности, достигли профессионального уровня, постигли профессиональные знания и умения и в состоянии обучить этому других. Естественно, труд таких людей обязательно должен быть оплачен, потому что деятельность по обучению не является духовной обязанностью.

Ни в одной духовной традиции духовное обучение не является обязанностью. Я знаю много примеров, когда мастера и учителя духовных традиций уходили из этого мира, так и не встретив того единственного ученика, которому они могли бы передать то, что действительно является эзотерическим, то, что действительно передается только из уст в уста и определенным образом. Ученик, обращающийся к учителю с вопросом: Почему вы у меня берете деньги, если у нас уже духовные отношения?, тем самым дает Учителю право на адекватную реакцию: А почему ты не служишь? Тогда служи мне, как положено ученику. Деньги в данном случае являются облегчающим моментом. Они делают процесс обучения более светским, менее традиционным и менее обременительным для ученика. Мой мастер говорил: