Йога Васиштхи - Чайтанья Брахмачарини Дивья - Страница 91

Чтобы успокоить разум, йог практикует пранаяму (сдерживание движения жизненной силы), медитацию и другие подобные верные методы. Великие йоги рассматривают пранаяму как наиболее подходящий метод для достижения спокойствия разума, умиротворения и т. д.

Я опишу сейчас тебе другую точку зрения мудрых, порожденную их непосредственным опытом — они провозглашают, что разум рождается от неконтролируемого цепляния за капризные и неверные представления заблуждающегося воображения.

Васиштха продолжил:

Упрямая приверженность капризу способствует оставлению исследования сущности истины, и человек начинает воспринимать объекты через линзу своего каприза — и такое восприятие описывается как обусловленность или ограничение. Когда долго и интенсивно потворствуешь таким неверным восприятиям и капризам, в сознании возникает этот кажущийся мир. Человек, пойманный в свои собственные обусловленности, верит всему тому, что он видит и считает это реальным. Так разрастается непонимание. Из-за интенсивности обусловленности и фантазии, он оставляет свою собственную сущность и воспринимает только кажущийся мир. Все это случается только с глупым человеком. То, чье восприятие искажено таким образом, называется разумом. Когда разум утверждается в своем неверном восприятии, он становится источником (семенем) повторяющихся рождений, старости и смерти.

Когда понятия о желательном и нежелательном не возникают, тогда не возникает и разум, и остается бесконечное спокойствие. Эти понятия и представляют из себя форму разума — концепции, воображения, мысли и память. Когда они отсутствуют, может ли существовать разум? Когда человек, утвердившись в отсутствии желания стать кем-то или чем-то, медитирует над тем, что не изменяется, когда все остальное изменяется, и когда он так воспринимает то, что есть, так, как есть, тогда ум становится не-умом. Когда психологические обусловленности и ограничения не столь плотны, когда они становятся прозрачными, человек становится свободным мудрецом, который живет и функционирует по инерции (как гончарный круг вращается после того, как изначальный вращательный импульс уже прекратился), и не будет рожден вновь. В его случае, зародыш (семя) будущих воплощений был сожжен, и никогда более не прорастет снова как этот мир. Когда тело умирает, он растворяется в бесконечном.

Если избавиться от одного из этих двух семян кажущегося мира (движение праны и упрямые фантазии), то пропадает и второе, потому что они взаимозависимы. Разум создает иллюзию кажущегося мира и разум создает движение праны в своих собственных ограничениях и обусловленностях. Опять же, это движение праны происходит из-за ограничений разума и его фантазий. Так завершается этот ужасный круг, — одно питает второе, второе приводит первое в действие. Движение естественно для праны и когда оно движется в сознании, возникает разум; и тогда уже обусловленность поддерживает прану в движении. Когда останавливается одно, прекращаются оба.

Психологическая обусловленность или ограничение — единственный источник несказанной боли и страданий, и он является корнем непонимания. Но когда прекращается этот источник, разум тоже мгновенно умирает. Точно также, прекращение движения праны (жизненной силы) прекращает и движение разума, он более не воспринимает мир, обитающий в нем самом.

Васиштха продолжил:

Рама, понятие об объекте (о знании или опыте) — семя и для движения праны и для привязанности к фантазии, потому что только когда такое желание ощущения возникает в сердце, возникает движение праны и умственные ограничения. Когда оставляется это желание, прекращаются и то, и другое.

Конечно, сознание является семенем этого желания ощущений — без этого сознания желание вообще не возникает. Однако, оно не имеет объекта ощущения ни внутри, ни снаружи; потому что это само сознание, из-за движения мысли внутри себя, желает ощутить само себя как объект. Как человеку может присниться его собственная смерть или далекое путешествие, так и это сознание, своей собственным умением, ощущает себя как объект ощущения. Когда происходит такое ощущение, возникает этот кажущийся мир, О Рама. Когда эта истина осознается, иллюзия прекращается.

Что есть истина? То, что все это — ничто иное, как единое бесконечное сознание, и что нет ничего кроме этого. Все, что видимо и все, что не видимо, все это является бесконечным сознанием — это должен понять мудрый, видение этого очищает. Замутненное видение видит мир, чистое видение видит бесконечное сознание, и это само по себе освобождение. Потому, О Рама, стремись убить желание ощущений. Избавься от пустого бездействия. Освободи себя от всех ощущений.

Рама спросил:

О святой, как можно объединить и то, и другое? Могу ли я искать свободы от всех ощущений и свободу от бездействия одновременно?

Васиштха ответил:

Тот, кто не имеет желания или надежды ни на что, и не поддерживает желание оставаться в бездействии, такой человек не существует как ограниченное сознание, он не является бездеятельным, но и не ищет ощущений. Он не склоняется к ощущениям и восприятиям объектов, хотя и вовлечен в непрекращающиеся действия, но он при этом не является ни неактивным, ни на самом деле делает что-нибудь или ощущает что-нибудь. Объективные ощущения совершенно не затрагивают его сердце, и потому тот, чье сознание не бездействует, уже здесь и сейчас является свободным мудрецом.

Свободный от всех обусловленностей, действительно установившись в состоянии неизменного сознания, йог остается подобным ребенку или идиоту, — в нем блаженство подобно синеве неба. Это блаженство не является ощущением, его сущность — само сознание. Потому оно не становится препятствием, а остается интегрированным в сознании. Здесь — свобода от всех ощущений. В то же время, йог постоянно вовлечен в действия, и здесь — свобода от бездействия.

Васиштха продолжил:

Как бы ни сложно было бы достичь этого состояния, Рама, стремись к нему и пересеки океан страдания.

Желание ощущений возникает как мысль в сознании и усиливается по мере повторения этой мысли. Так, создав в себе этот кажущийся мир, сознание приводит себя к своему собственному освобождению. Что оно задумывает, то и материализуется. Связав само себя, подвергнув себя страданиям (как шелковичный червь со своим коконом), в нужное время оно достигает освобождения, потому что это — сущность бесконечного сознания. То, что видится вселенной, есть ничто иное, как чистое сознание, О Рама.

Только чистое существование является семенем и зародышем этого бесконечного сознания. Они неотделимы друг от друга, как солнце и его лучи. Но это чистое существование имеет два аспекта — разнообразие и единство. То, что описывается как «то» и «это», «я» и «ты» — многообразие. Когда отворачиваешься от этого многообразия, и остается только чистое существование, оно рассматривается как единство. Когда оставляется множественность и преобладает единство, тут находится неощущение, и потому «единство» — это не предмет и не объект ощущения. Это единство поэтому вечно и нерушимо.

О Рама, оставь все формы разделения — разделения во времени, или в пространстве, или чего-либо, — и оставайся в чистом существовании. Разделение способствует возникновению концепций. Они не отличны от чистого сознания, более того, они вообще не факты как таковые. Размышление о делении не приводит к чистоте видения.

Только чистое существование безо всякого разделения в нем является семенем всего того, что мы обсуждали до сих пор, — и нет никакого семени для самого этого чистого существования. Это — причина всего и само не имеет причины. В нем все отражается. Все разнообразные ощущения ощущаются в этом чистом существовании, как разные вкусы ощущаются одним и тем же языком. Бесконечное число вселенных рождается, существует и растворяется в нем, и они находятся с ним во взаимных отношениях.

Это чистое существование является тяжестью во всех тяжелых вещах; и светом во всем, что светит. Это и материальность, и эфирность. Это — первое среди первых, последнее среди последних. Это свет в светящемся и тьма в темном. Это — материальность во всех материях и это и пространство тоже. Это — ничто и это — все; оно есть и его нет. Это — видимое и невидимое. Это — то, что я, и это — то, что не я.