Новые письма счастья - Быков Дмитрий Львович - Страница 6

ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ВЛАДИМИРЕ

Ноябрь 2004

Как ныне сбирается вещий Вован

Поздравить вождя Украины,

Не зная еще, что Павловского план

Уже превратился в руины.

Он трубку виском прижимает к плечу:

«Я вас, Янукович, поздравить хочу!»

Польщен Янукович: не каждый премьер

С Вованом общается вещим!

Но как, не нарушив приличных манер,

Сказать, что поздравить-то не с чем?

Ероша хохол и кусая губу,

«Вы рано звоните», – он цедит в трубу.

«Да как это рано? – не понял ВВ.

– Ведь я же сказал, чтобы сразу!

Приказы мои исполняют в Москве,

Как только закончу я фразу!»

«Все так, – отвечает соседний глава, —

Но тут, к сожаленью, пока не Москва».

«Ну ладно, – бурчит недовольный ВВ

И в ярости трубку бросает. —

Пока они тянут и пилят лаве,

Поеду я лучше на саммит!»

Но с саммита снова звонит Януку

И хитро ему произносит: «Ку-ку!»

«Ку-ку», – говорит Янукович в ответ.

Тогда с выраженьем зловещим

ВВ говорит: «Принимайте букет.

Иль снова ты скажешь, что не с чем?

Поставил я подпись! Ты понял, чувак?!»

Но вновь Янукович ответил: «Никак».

Меж тем и общественность как-то бузит,

Не ждавши такого сюрприза.

«Ты с чем поздравляешь его, паразит?!» —

Шипит из угла Кондолиза.

«С днем ангела!» – ей говорит ВВП,

А сам понимает, что это ЧП.

Три дня пробежало. Российский вожак

Настроен все резче и резче.

Он снова звонит: «Поздравлять или как?» —

Но, слыша привычное «Не с че...»,

Швыряет любимую трубку с гербом

И в твердую стену колотится лбом.

«Ну как это можно? – он стонет в тоске. —

Он что там – кидает монету?!

Когда я кого назначаю в Москве,

Вопросов, как правило, нету!

Бывает, назначишь кого-нибудь, мнять, —

И сразу же можно уже поздравлять!»

ЗЕЛЕНЫЙ ДРУГ

Ноябрь 2004

Осенью 2004 года доллар продолжил падение. Многие россияне разуверились в нем.

Люблю тебя, хоть ты не обещаешь создать со мной классической семьи. Ты спишь со мной (в подушке). Воплощаешь в себе одном все ценности мои. Ты символ власти, доблести, свободы, уверенности, нежности, еды. В тебе храню я прожитые годы. В тебя я воплотил мои труды. Ты заслонил кремлевские рубины, не говоря про русские рубли. Вся жизнь моя ушла в тебя, любимый. Отсюда и накал моей любви.

Идеи – фетиш. Мне не до идей уж. Патриотизм развеялся как дым. Меня тревожит то, что ты худеешь, но ты мне даже нравишься худым. Мы связаны с тобой, как Холмс и Ват-сон, как инь и ян, как горн и пионер, и как-то лучше падать вместе с баксом, чем подниматься с гривной, например. Толстеет рубль – теперь он весит много, но что мне проку от таких монет? Я на тебе читаю: «Верим в Бога». А на рубле читаю: «Бога нет».

Как опытный преступник – с адвокатшей, как модный галерейщик – с меценатшей, как эмират арабский – с эмиратшей, с тобой я свыкся. Ты мне не чужой. Ты падаешь – но с женщиною падшей приятней, чем с неопытной ханжой. С тобой резервы русского народа, я верю, будут в целости всегда. Пускай к финалу будущего года ты сбросишь пять процентов – не беда! Конечно, это бьет по нашим шеям и поджимает наши животы, но мы с годами все не хорошеем, и радостно, что с нами вместе ты.

В стране, где пахнет водкою паленой, где разбавляют даже молоко, – мне нравится, что ты такой зеленый и что тебя подделать нелегко. Что запретят тебя – мне думать больно. У нас ведь правят левою ногой... Но как люблю я чистый взгляд Линкoльна! Что? Линкольна? Как скажешь, дорогой! Тебя мне не заменит Центробанк, блин! Как будто Центробанк Россию спас! Все хороши, но самый милый – Франклин. Он лучше Вашингтона в сотню раз.

Исчезнет евро – я стерплю потерю: ты перспективней, ясно и ежу. По-прежнему я все тобою мерю и все, что есть, в тебя перевожу. Среди российской вечной круговерти лишь ты один – надежность и уют. Как ты стыдливо прячешься в конверте, когда тобой зарплату выдают! Надежная, проверенная суша, добытая в мучительной борьбе... Пускай я не люблю, допустим, Буша. Но Буша ведь и нету на тебе!

Пусть ценник, украшающий обменник, грустнеет с каждым днем календаря, – тебе я верен, как кавказский пленник был верен долгу, грубо говоря. И с гордостью, глотая ком соленый, я говорю российским господам: «Он будет стоить тридцать, мой зеленый!»

А если нет, то я его продам.

ИНАУГУРАНТ БУШ

Январь 2005

ГОЛОС ПУТИНА (в трубке):

Послушай, Джордж! Звоню тебе, как другу.

Есть несколько вопросов, но сперва

Хочу тебя поздравить с ина... угу...

Короче, с тем, что ты опять глава.

БУШ (прочувствованно):

Спасибо, Вов! И я тебе, как другу,

Готов сказать, что ты мне всех родней...

ПУТИН (перебивает):

Но ты толкнул какую-то речугу!

Я кой-чего не понимаю в ней!

Я уточнить хотел бы для проформы,

А то Россия тоже не поймет.

Вот ты сказал, что, делая реформы,

Не худо уважать бы свой народ.

А то иной берется слишком круто —

И вся страна в прогаре, почитай...

Ты, собственно, кого имел в виду-то?

БУШ (испуганно):

Китай!

ПУТИН (успокоенно):

И я подумал, что Китай.

Вот пара фраз буквально авантюрных —

Мы тут буквально все потрясены.

Мол, те, что кое-где томятся в тюрьмах,

Есть будущая власть своей страны.

А ежели тиран не верит в это,

То он недальновидец и дурак.

Скажи, кого ты держишь в голове-то?

БУШ (смущенно):

Ирак!

ПУТИН (обрадованно):

И я подумал, что Ирак!

Еще один вопрос – и я отстану.

Одна деталь меня буквально жжет.

Ты говорил, что есть на свете страны,

В которых власть свободу бережет,

Не жмет на кнопки, не ломает клавиш,

Но управляет, личностей ценя...

Ты, собственно, кого в пример-то ставишь?

БУШ (в отчаянии):

Тебя!

ПУТИН (удовлетворенно):

И я подумал, что меня.

НАЗНАЧЕНО!

В январе 2005 года были объявлены имена первых губернаторов-«назначенцев» (в Саратовской, Амурской областях, Еврейской автономной области и Ямало-Ненецком автономном округе).

Вхожу в кафе. Прошу себе меню. Официант, загадочен и мрачен, мне говорит, что выбор мой назначен и пусть я в этом сам себя виню. Так лучше с точки зрения морали, так думают эксперты и печать, но все, что мы когда-то выбирали, теперь нам будут сверху назначать. Либерализм, выходит, канул в Лету. Возьмите борщ и выпейте до дна.

Я говорю:

– Но я хочу котлету!

Он говорит:

– Котлета вам вредна.

– Ну хорошо, – я говорю в ответ, – привыкну я и к этой перемене... Но, может, завтра можно мне котлет?

– Нет, завтра, – говорит, – у нас пельмени.

– Ну ладно, – говорю, – пойду к жене. Но я ведь не женат; жениться, что ли? Хоть это-то в моей покуда воле – иль и жену теперь назначат мне?

Иду к Марусе. Говорю: