Меч Владигора - Бутяков Леонид - Страница 23

И тут же почувствовал на своем запястье железные клещи.

— Не обижайся на него, синегорец, — вежливо, но твердо произнес гусляр, удерживая руку Владигора. — Демид не хотел тебя оскорбить. Просто ему, видать, вожжа под хвост попала. Верно, старшой?

Скрипнув зубами, Демид резко повернулся и пошел прочь.

Только тогда старик разжал свои пальцы-клещи, дозволив Владигору вновь сунуть нож за голенище. Впрочем, спрятать нож гораздо легче, нежели укротить гордыню. Тем более что Владигор никак не мог понять столь неожиданной вспышки злобы Меченого.

Словно угадав его мысли, гусляр произнес:

— Демид на мою Олюшку давно глаз положил. Учти это, парень, когда в следующий раз вознамеришься с ней побалакать.

— Так ведь не купил же?! — все еще пылая гневом, ответил ему Владигор. — И я не из тех, кто себя дозволяет с дерьмом смешивать. Зря ты, дед, руку мою удержал. Мы с Демидом сей вопрос быстро бы разрешили…

— Не сомневаюсь, — хмыкнул старик. — Меченый уже троих к Переплуту спровадил — из тех, что осмелились за Ольгу клинками биться. Да еще полдюжины калеками стали, поскольку мечи выхватить не успели.

— Даже так? Какого же рожна ты за меня вступился?

— С чего ты взял, что за тебя?

Владигор сначала опешил, а затем, не таясь, расхохотался.

— А ведь верно, старик! Я как-то сразу и не сообразил, что…

— Уймись! — оборвал его смех гусляр. Будто негодную струну с доски сдернул. — Ты и сейчас не об том подумал. Какая разница, кто из вас двоих получил бы нож под ребро. В одном случае обоз остался бы без старшого, в другом — без крепкого рубаки. Какая здесь польза при любом исходе? А мне и вовсе беда: Ольга за обоих со свету сживет! Она девка горячая, сперва бьет, потом смотрит — кого ухандакала.

Словечки, употребляемые скоморохами, вновь заинтересовали Владигора. Он даже меньшее внимание обратил на скрытый смысл упреков гусляра, нежели на это самое «ухандакала». Молодуха ведь тоже вставляла в свою речь маловразумительные, хотя вполне образные выражения: «пролопухались», «тягомотина», «охотка напала»…

В памяти вдруг всплыло услышанное (не им — Учителем!) на чародейском синклите.

…— Я согласна, Белун, что отмеченные тобой признаки весьма тревожны. Однако их очень мало. Арбалеты, «огненный порошок», кое-какие другие мелочи, которые не могут оказать серьезного влияния на течение Времени. По-моему, такие инородные вкрапления подобны всего лишь камушкам, брошенным в воду: круги разбегутся, и вскоре никаких следов не останется.

— Зарема права. Ты преувеличиваешь значение этих нововведений. Чуждая реальность, сумей она по-настоящему вторгнуться в пределы нашего Мира и Времени, наверняка бы проявила себя более весомо.

— Увы, друзья, хотел бы я ошибиться в своих подозрениях, но не смею тешить себя подобной надеждой. Изменения реальности идут полным ходом, только не в тех сферах, на которые мы привыкли обращать внимание. Чуждая реальность в своем вещественном выражении, может быть, не набрала еще опасной силы, здесь я с вами готов согласиться. Но прислушайтесь к тому, КАК говорят теперь жители Братских Княжеств, и вы поймете, что это уже во многом совсем иная — обновленная! — речь. Возникли слова, которых прежде никогда не было. Они явились в Поднебесный мир из чуждой реальности и — постепенно и незаметно — завоевывают наше Время.

— Да какая беда может стрястись из-за двух-трех десятков, ну, пусть даже сотни-другой новых словечек?

— Всякое слово рождается вместе с предметом или понятием, поскольку служит для обозначения вещи или явления. Но сейчас некоторые слова возникли вдруг как бы сами собой — до того, как в Поднебесном мире объявилась их первопричина. И я знаю, что эти слова и выражения принадлежат совсем иной реальности…

— Откуда ты можешь знать, собрат?

— Знаю.

— Ох уж эти вечные твои недомолвки! Иной раз мне кажется, Белун, что ты преднамеренно пускаешь пыль в глаза, чтобы демонстрировать нам свою тайную мудрость.

— Не надо злиться, Гвидор. Еще не было случая, чтобы из уст Белуна прозвучала ложь. Если он не раскрывает нам тайного источника своего многознания, уверена, на то есть важные причины.

— Я все же не понимаю, почему проникновение каких-то словечек из чуждой реальности вредит нашему Времени?

— Все дело в том, Добран, что разрушается смысловая уравновешенность Времени и Пространства. Резко увеличивается опасность наступления всеобщего хаоса. Причина и следствие теряют логические взаимосвязи…

— Постой, собрат! Твои объяснения столь заумны, что я не в силах понять их. Думаю, Зарема и Гвидор тоже. Не лучше ли прибегнуть к нашему испытанному способу — к прямому магическому общению? Надеюсь, объяснения на мысленном уровне окажутся более доходчивыми.

— Что ж, я согласен. Давайте попробуем…

Здесь в памяти Владигора вновь был непроницаемый туман. Так что суть разъяснений Белуна оставалась ему недоступной. Почему чародеев тревожили какие-то новые слова? И что это за слова? Имеют ли они отношения к «тарабарскому» языку венедских скоморохов, к выражениям Ольги и Яреца?

Нет, подумал Владигор, чародеи наверняка рассуждали о чем-то ином. А все эти «ухандакалы» и «тягомотины» никакой опасности из себя не представляют.

Помогая обозникам сцеплять в круг телеги (за их прикрытием, если нужда возникнет, будет удобнее держать оборону), он поневоле прислушивался к негромким разговорам венедов — и не находил в их словах ничего странного.

Когда работа была закончена, купец Ставр позвал всех отужинать у костра. Демид, сожалея о своей вспышке, молча протянул синегорцу деревянную ложку — дескать, не рыбацким же тесаком щи хлебать. А затем сказал:

— В охранение пойдешь последним, перед рассветом. Поэтому не засиживайся особо, выспись.

— Хорошо, старшой, — ответил Владигор. Про себя же еще раз отметил, что дружинный сотник свое дело знает отлично. Не стал дробить ночь человеку, который почти весь день за лошадьми бежал. Дает возможность отдохнуть, не пытаясь отыграться за недавнюю стычку, едва не приведшую к смертельному поединку.

После сытного ужина Владигора сразу потянуло в сон. Первый день, проведенный в чужих краях, оказался долгим и трудным. А сколько таких дней впереди?

Найдя свободное местечко возле костра, он улегся прямо на земле. Над ним простиралось бесконечное черное небо, усыпанное гроздьями крупных звезд. Взгляд Владигора устремился в это непостижимое пространство, будто рассчитывал найти в его вечном движении разгадку тайн земного бытия. А там ли, подумал вдруг Владигор, нужно искать ответы? Может, мы зря беспокоим холодные небеса докучливыми человеческими вопросами? Может, разгадка всех тайн лежит не вне, а внутри нас?

Он чему-то улыбнулся и устало смежил очи. Смутное чувство тревоги, не покидавшее его весь этот день, незаметно отодвинулось в дальний угол души. Владигор не понимал причин своего беспокойства, но надеялся, что они прояснятся со временем.

Сквозь пелену подступающего сна он услышал тихий перебор струн и вторящий им мелодичный голос Ольги. Начало песни, вероятно, прошло мимо сознания. Однако легко было догадаться, что поется в ней об усталом кочевнике или воине, который после долгого отсутствия вернулся к родному порогу…