Гнев орка - Калашников Максим - Страница 44

Для нас вторая позиция — это человеконенавистничество в самом чистом виде. Между двумя описанными тенденциями неизбежна жестокая схватка, и мы в ней выступаем на стороне творцов. Идеология же разделения человечества на «рентабельных» и «нерентабельных» — это идеология Вечного рейха, ведущего войну против человечества.

Мы можем победить. Мы верим в то, что вложения в науку окупятся, пусть и через четверть века. Мы узнаем о технологиях и изобретениях, которые не хотят замечать власти предержащие, но которые развивают промышленность и достоверно повышают качество жизни населения в целом и каждого без исключения человека. (Мы расскажем о них в книге «Оседлай молнию!») С этой позиции немыслимо ставить вопрос о «некачественном населении», о «человеческих ресурсах», поскольку, во-первых, люди созданы не правительствами и даже не только своими родителями и поэтому не являются ресурсом, и, во-вторых, так называемое «неэффективное население» является прямым следствием неэффективного управления данной страной. С нашей точки зрения, «нерентабельны» не жители России, а ее правящая «элита». И гораздо целесообразнее поменять эту «элиту», чем отправлять на кладбище десятки миллионов наших сограждан.

Здесь мои представления совпадают с мнением известного соотечественника Т. Мальтуса католического писателя Гилберта Кая Честертона: «Мальтузианцы нападали на христианство не потому, что в нем есть что-нибудь особенно несдержанное, а потому, что в них самих есть что-то нечеловеческое» (Честертон Г.К. «Вечный Человек» / Пер. с англ. — М.: Политиздат, 1991).

Примирения между двумя позициями быть не может.

Я прекрасно понимаю, что простым отрицанием ресурсных ограничений или тем более наивной верой в научно-технический прогресс реальные социально-экономические вопросы не решить.

Но в этом-то и есть существо дела, что здесь стоит реальная проблема, заключающаяся в том, как в современном мире кардинально увеличить ресурсные возможности человечества без ухудшения экологических показателей. Это гигантская мировая проблема. Средства ее автоматического — только захотеть да волю приложить — решения в настоящее время отсутствуют.

Но принятие и правильная работа с этой мировой проблемой — это одна позиция, а простое указание на ограниченность ресурсов и отказ от ее постановки и сосредоточения усилий человечества на решении этой проблемы — это другая позиция.

Вторая позиция, связанная с отказом от принятия данной трудности как проблемы и, соответственно, с отказом решать эту проблему, является неомальтузианской и социал-дарвинистской. И какие бы ни придумывались «дымовые завесы» в виде многочисленных организаций, симулирующих озабоченность по поводу данной проблемы через программы «борьбы с бедностью», «борьбы с голодом», «борьбы с цифровым разрывом» и пр. — ситуация ясна.

Очнитесь от гипноза бесконечных высоких речей об экономическом подъеме в России.

Весь подъем в Россиянии носит чисто «африканский» характер и не предотвращает медленно надвигающегося распада страны. Чтобы рост стал действительно качественным, нужен рост так называемого четвертого уклада — высокотехнологичного производства. А как это достигается во всем мире, если брать самый-самый минимум? В основном — усилиями государства. Именно оно дает щедрые оборонные заказы и финансирует научно-конструкторские работы на самых прорывных направлениях (так действовал Рейган в США 1980-х), поддерживает гарантиями авиастроителей и финансирует космические программы, заодно давая льготные кредиты тем, кто поставляет за рубеж машины, суда, оружие, ядерные энергоблоки и воздушные корабли, компьютеры и даже целые заводы.

Все это очень выгодно. В этих отраслях свободного рынка практически нет нигде. Здесь царствуют план и долгосрочный расчет. Зато один доллар государственной помощи, потраченный на помощь компаниям в этих отраслях, привлекает в них несколько частных долларов, заодно принося казне четыре-пять долларов за последующие десять лет.

Оборонные заказы государства питают всю экономику сверху донизу, вплоть до железных рудников и нефтяных скважин, пополняя казну налогами и давая народу новые рабочие места. Это — не считая «побочного эффекта» в виде укрепления обороны державы и эксплуатации новой техники в войсках, которая невиданно способствует увеличению экспорта оружия. Один пассажирский самолет, проданный на условиях лизинга куда-нибудь в Китай или Индию, обходясь в 30 миллионов долларов, за десять лет приносит экономике до 60 миллионов долларов, не считая того, что индусы заплатят нам за запасные части и специалистов. Один ядерный энергоблок русского образца на легководном реакторе приносит России полтора миллиарда долларов за несколько лет, не считая того, что заказчик этой супермашины добрых полвека станет покупать ядерное топливо у русских. И тоже на кругленькую сумму. Если же ядерная станция построена в России, то она высвобождает для экспорта несколько миллиардов кубометров природного газа в год, принося нам валютные поступления. Государственная поддержка спутниковых программ позволяет, на много лет вперед извлекать прибыли из продажи снимков земной поверхности, услуг связи и приемников спутниковой навигации — по всему миру.

А все это, вместе взятое, читатель, дает народу новые рабочие места и достойные заработки, заказы ученым и вузам, которые готовят специалистов. Через эти механизмы страна закрепляет за собой рынки сбыта в мире на десятки лет вперед. Государственные заказы и помощь порождают новые технологические прорывы. Например, американцы, потратив казенные доллары на сеть военной связи «Арпанет», в конце концов, получили новое «чудо света» — Интернет, который принес им сотни миллиардов долларов. Сегодня они собираются вкачать миллиарды долларов в космическую противоракетную систему, получив на выходе сотни прорывных технологий имеющих мирное применение.

Если сравнить экономику страны с организмом, то государственная поддержка высокотехнологичных проектов подобна впрыскиванию в его кровь адреналина, который делает человека богатырем, позволяя ему бить все рекорды. Экономический рост удваивается и утраивается. И это понимают во всех странах мира, осуществляя господдержку на практике. Причем вплоть до того, что печатают (эмитируют) под такие проекты деньги, финансируя стратегические сделки и контракты.

Не понимают этого лишь в одной стране — в нынешней России. В Кремле и правительстве. У нас этот источник настоящего и качественного, сверхамбициозного экономического роста отсутствует начисто, как таковой. Из-за этого Россия обречена на все большее отставание от стран не только «золотого миллиарда», но и от Индии, Китая, Ирана…

По нашему глубочайшему убеждению, к власти в нашей стране с 1991 года пришли приверженцы совершенно тоталитарной религиозной секты, называемой «либеральными экономистами». Либеральная экономика — это не наука, а лишь набор тупейших суеверий и запретов, нацеленных на истребление миллионов людей. Сия изуверская секта заботливо пестуется Вечным рейхом именно в России, потому как нас делают полигоном для нового мирового порядка.

Нынешний Греф — это всего лишь клон прежнего Гайдара, а Чубайс — это Агасфер «российских реформ». Им хоть кол на голове теши, а они все время твердят, что государство не должно поддерживать казенными рублями какие-либо экономические проекты. Государство, мол, не должно нигде и никогда вкладывать деньги в экономику. Почему? А потому что так «не положено» и «нерыночно». Объяснить это нельзя, никакие конкретные примеры на мозги правителей не действуют. Это действительно сродни каким-то религиозным запретам, но тем не менее называется в Москве «монетаризмом». Так было при Ельцине, так есть и сейчас.

При этом у Россиянии есть четкий приоритет: она во что бы то ни стало хочет отдавать внешние долги из бюджета государства. За 2000-2005 годы — свыше 82 миллиардов долларов, стоимость целого флота из двадцати суперавианосцев или двадцати лет Афганской войны. В 2005-2010 годах нужно вернуть столько же. Но и после этого будут траты — в общей сложности двадцать лет каторжного труда, в итоге которых стране придется перегнать в западную экономику почти четверть триллиона долларов.