Битва за небеса - Калашников Максим - Страница 47

Итак, 17-я параллель. Полоса земли, выжженная напалмом, изувеченная воронками. Квадраты рисовых полей, фруктовые рощи были и местом труда крестьян, и полем боя, и кладбищем – многие из них умирали с мотыгами в руках, подорвавшись на мине, попав под бомбежку или под обстрел корабельной артиллерии. …Днем в небе безраздельно господствовала американская авиация. Штурмовики уничтожали все без разбора – будь то санитарный автомобиль или крестьянская упряжка. Местом наших боевых действий определили район реки Голубой,

250 км южнее города Виня, в провинции Куангбинь. Здесь находился один из важных узлов коммуникаций… …Над небольшой долиной, зажатой меж двух гор, скользил легкий F-105. Без подвесок, максимально облегченный, он был и разведчиком, и приманкой. Где-то за ним шла ударная группа. Спустя несколько десятков секунд над долиной из облаков вывалилась пара «фантомов». И – ожила засада. Первой ракетой уничтожили ведущего. Его самолет ярким факелом рухнул в джунгли. Ведомый, круто развернувшись, атаковал позиции дивизиона.

Вот он все ближе. Еще немного – и бомбы уйдут вниз, но неожиданно прямо перед ним в небо ушла зенитная ракета. Решив, что это и есть место расположения дивизиона, «Фантом» обрушился в пике на ложную позицию, подставив себя под удар артиллерии.

Короткий залп зениток был ужасным. Самолет просто развалился в воздухе и грудой обломков рухнул на землю. В опустевшем небе одуванчиком распустился купол парашюта. Через несколько минут погиб и вертолет, посланный на помощь летчику…

А еще через некоторое время на расположение ракетчиков обрушился ракетно-бомбовый удар большой группы штурмовиков. Но бомбы рвались на пустом месте – дивизион был уже в пути. Здесь все решали минуты. Если после пуска ракеты установки за сорок минут не покидали район, то шансов уцелеть практически не оставалось. Бомбили американцы снайперски.

Наш полк прикрывали батареи ствольной зенитной артиллерии. И делали это отлично. Артиллеристы имели удивительную подготовку. Они учились стрелять по макетам самолетов, запускавшимся с дерева по нитке. Причем перед запуском мишени расчеты орудий стояли к ней спиной. За считанные секунды расчет должен был развернуться, обнаружить, опознать и обстрелять цель. Занимаясь этим упражнением по восемь часов в сутки, они доводили свое мастерство до какого-то нечеловеческого, электронного мастерства. …Вообще надо отметить, что противник у вьетнамцев был сильнейший. Великолепная подготовка летчиков, четкая организация боевых действий, глубокая разведка, настойчивость в достижении задач… И малейшие ошибка, неточность оборачивались поражением. Воевать американцы умели…Учили их этому вьетнамцы. Огромные потери заставили командование ВВС США пересмотреть большинство своих установок, менять тактику, повышать ставки пилотам за риск…

Разведке американцев противопоставили маскировку. Да такую, что просто потрясала своей необычностью. Однажды пусковые установки поставили среди густой пальмовой рощи, где стрельба была просто невозможна. Но когда до пуска отставались мгновения, в секторе, куда развернулись установки, вьетнамцы веревками нагнули пальмы, и ракеты ушли в небо по узкому коридору среди их стволов… И хотя мы сами были ракетчиками, и в Союзе изучали маскировку, Вьетнам опрокинул наши представления о ней. Чего стоили, например, пуски, когда ракета стартовала, заваленная горой веток. Любой наш командир только бы за голову схватился. Как можно? Там же рули, аэродинамика…

За плечами этих низкорослых, худеньких людей в пробковых шлемах и неизменных зеленых рубашках без погон было то, чего не было у нас, – опыт, годы боев с сильным противником. И нам порой оставалось только учиться у них. Маскировалось все. Дороги, по которым шли дивизионы, за ночь опять превращались в джунгли. Кабины управления без провожатого вообще было не найти. И все это в горах, на пересеченной местности! …Б-52 обычно бомбили с больших высот. Взлетев с базы Утопао в Таиланде или с острова Гуам, они с заоблачных высей опорожняли свои бомбоотсеки и уходили на свои базы. Так было и в тот февральский день 1970. Загруженные тушами бомб, стервятники тройками шли к целям. Время – около десяти вечера. Экраны дивизиона, находившегося в засаде, плотно забивали помехи, заставляя операторов от бессилия сжимать в камень челюсти. Самолет радиолектронной борьбы EF-66 надежно прикрывал девятку. Но вот в помехах вдруг появились разрывы – постановщик изменил курс, и плотность помех понизилась. На экране появились метки целей. Решение мгновенное – обстрелять группу. Дивизион стремительно изготовился к бою. Ожили кабины управления. Это было похоже на молниеносный удар шпаги. Выход в эфир передатчика обнаружения и наведения, захват цели и пуск! Все – в считанные секунды.

Цель – замыкающая тройка. Огонь – по последнему бомбардировщику (они шли уступом). В этом случае вероятность обнаружения запуска минимальна. Тоже, кстати, хитрость, найденная на войне.

И вот уже операторы прочно удерживают вертикальные метки на светящейся точке цели. Пуск! Сорвался круто в небо рыжий столб пламени и, изогнувшись в синеве, потянулся к далеким «крестикам» уходящих бомбардировщиков.

Томительно тянутся секунды. Ракета все ближе к цели. Пять километров, три. два… И здесь метки целей вновь плотно закрыли помехи вражеского постановщика. Но слишком поздно! По команде бросили штурвалы операторы. На таком расстоянии нет нужды управлять ракетой. А через мгновение расцвел в небе «гриб» разрыва. Б-52 рухнул в джунгли. Всего за несколько месяцев ракетчики уничтожили восемь самолетов США. …Почему, когда вспоминаешь годы службы после Вьетнама, на душе остается какой-то горький осадок? Думалось, что наш опыт, знания найдут достойное применение на Родине, что все новое, накопленное в боях, будет внедрено в учебу войск.

Не тут-то было! Все пошло обычным чередом… И никто не спешил перенимать наш опыт, учиться у нас. Менять что-то в организации службы, боевой учебы… Было обидно и страшно… Страшно за наше благодушное, шапкозакидательское настроение. Недостатки и ошибки в системе боевой подготовки резали глаза и больно били по нервам. Мы ведь знали цену этим ошибкам!

То, что было основой основ во Вьетнаме, у нас оказывалось делом второстепенным. Взять, к примеру, маршевую подготовку, без которой ни одна зенитно-ракетная часть во Вьетнаме не просуществовала бы больше суток и которая в Союзе считалась наказанием Божьим. Не говоря уж о том, что свертывались и развертывались мы за такой срок, что, будь это во Вьетнаме, от дивизионов и места живого не осталось бы.

Чего стоили наши «образцово-показательные» позиции дивизионов с яркими красками маркировки, ровными песочными дорожками, по линейке посаженными елочками. Все это словно было предназначено для обнаружения позиции самолетами-разведчиками и наведения ими ударных групп!

Все это горечью ложилось на сердце. И вдвойне тяжело было от собственного бессилия, от невозможности что-либо изменить. Ведь уже тогда подсобные хозяйства и заготовка сена без колебания предпочитались боевой учебе.

Не слишком стремились поддерживать офицеров, имеющих боевой опыт, и кадровые органы. Их отправляли служить подальше, «зажимали» продвижение по службе, при первой возможности отправляли в запас…" Да, Вьетнам уже заставлял задуматься. Дело не только в умении американцев слепить радары электромагнитными бурями. В конце концов, наши оборонщики быстро разработали локаторы, «пробивающие» пелену помех. Беда была в другом: при стареющем Брежневе страну засасывало трусливое, подлое болото. Нами правили не воины, а ожиревшие, трусливые, подлые чиновники. Без погон и в погонах. Которые ненавидели и боялись людей с горячей, боевой кровью. И уж образцово-показательная красивость ставилась впереди умения побеждать. И вот уж сами герои войн за Империю тихо уничтожались, скрывались нелепой «секретностью» от собственного народа. Велась отлично спланированная кампания по уничтожению всего высокого, героического. Нация превращалась в скопище жадных и трусливых дебилов, превыше всего ценящих торговцев и поклонение вещам. Так уничтожался действительно аристократический, арийский дух, и насаждалась гнусная мораль подлой черни. Не подвиги, а лизание начальственного зада стали способом возвышения. Пошел отбор наоборот, регрессия, деградация. Черви стали точить тело великой Империи. Тут поневоле вспомнишь Леонтьева и Ницше, Муссолини и Эволу. Ведь все они твердили о великой очищающей силе войн!