Под властью пугала - Каламата Мичо - Страница 4

– Я с особым удовольствием поздравляю вас с тем, как вы удачно отделались от коварного старика! – продолжал сэр Джейриз. – Ну и ловко же вы его провели!

Собеседники рассмеялись. Однако президент через минуту был уже снова серьезен, а бывший посланник все не мог сдержать самодовольного смеха. Он считал делом своих рук вызволение этой «птицы», Ахмета Зогу,[6] из когтей югославской «лисы».[7] Поговаривали, что «старик» чуть не лопнул от бешенства. Он помогал Ахмет-бею советами, снабжал его деньгами, оружием, регулярными войсками, разведывательными данными. Он отправил его в Албанию в полной уверенности, что будет иметь в его лице послушного вассала. А что получилось? Этому мелкому байрактарчику пришлась не по нутру такая роль, и он, как только оказался на коне, повернулся спиной к своему благодетелю, откупившись от него каким-то жалким монастырем.[8]

И все же бывший посланник оборвал свой смех, наткнувшись на немигающий взгляд голубых глаз президента. Разумеется, не ради поздравлений и шуток по адресу югославского премьера сэр Джон Джейриз прибыл в Албанию, и уж тем более не ради охоты, как писали в те дни газеты. «Что же тебя сюда привело? – вопрошали глаза „байрактара бандитов“. – Сбрось маску, английский бей! Мы хорошо изучили друг друга, а потому можем быть откровенны. Я ведь знаю: стоит мне сделать что-нибудь неугодное его величеству королю Великобритании, ты меня из-под земли достанешь. Ты-то уж денег не пожалеешь: наймешь какого-нибудь дубину байрактара, который отправит меня к праотцам…»

Бывший посланник с самым что ни на есть серьезным видом медленно произнес:

– Прежде чем сообщить о цели моего приезда, Ахмет-бей, позвольте мне задать вам один вопрос.

Сэр Джейриз намеренно назвал президента «Ахмет-беем», дав этим понять, что хочет говорить с ним доверительно, как в былые времена.

– Я весь внимание, господин посланник! – не задумываясь, ответил президент, словно позабыв, что господин Джон Джейриз уже давно не посланник.

– Что вы намерены делать дальше?

Если бы такой вопрос задал Ахмет-бею кто-нибудь другой, он не только не удостоил бы его ответом, но, скорее всего, приказал бы своим молодцам вышвырнуть вон нахала. Но тут дело обстояло иначе. С сэром Джоном Джейризом его связывало многое: когда-то они сообща плели сети интриг, он в какой-то степени чувствовал себя должником этого маститого английского дипломата, пришедшего ему на помощь в самый критический момент его карьеры. Разве мог он забыть ежедневные встречи в двадцать четвертом году, когда они запросто приходили друг к другу обсуждать планы предстоящих действий, или время эмиграции в Югославии, когда Джейриз сделал все, чтобы вернуть Ахмет-бея к власти. Вот почему президент республики, немного помедлив, ответил:

– В принципе я собираюсь и дальше укреплять свой режим, опираясь на верных людей; хочу усилить армию и жандармерию – разумеется, я рассчитываю при этом на помощь офицеров его величества короля Великобритании, – а еще буду формировать правящий класс, не забывая, – тут президент улыбнулся, – совета вашей милости: чем меньше людей у власти, тем лучше, не так ли?

– Совершенно верно. Вы должны брать за образец мою страну. У нас власть сосредоточена в руках нескольких семейств, их можно буквально пересчитать по пальцам. Вот почему положение в Британской империи так устойчиво. Конечно, у нас демократия, но, что бы там ни говорили всякие ученые, газетчики и прочие писаки, власть всегда находится в сильных руках лордов и финансистов. Власть – это такое блюдо, которым нельзя потчевать досыта. Жажда власти должна поддерживаться постоянно! Пусть будет как можно больше жаждущих власти. А вкусить ее давай не всем, только самым надежным, но и этим лишь небольшими, точно отмеренными дозами, по каплям, как лекарство.

– Да, да.

– Но меня, Ахмет-бей, сейчас беспокоит другое. Вы провозгласили себя западниками и объявили, что установите в своей республике демократию. Это очень хорошо. Вы тем самым завоевали симпатии и поддержку цивилизованных наций. Но нам, британцам, поддерживать демократию несложно, у нас вековой опыт, мы научились маневрировать при любых обстоятельствах, у вас же совсем иное дело. С одной стороны, у вас нет такого опыта, а с другой – ваши возможности маневрировать очень ограничены, по крайней мере формально. Но уверены ли вы, что у вас и дальше все пойдет так же гладко?

– Уверен.

– Я тоже в этом не сомневаюсь, пока во главе государства стоите вы. Но одно из условий демократии – периодические выборы. Они, естественно, должны проводиться и у вас. Через три-четыре года вам предстоят выборы президента. Можете ли вы их себе позволить? Уверены ли вы, что вас изберут на следующий срок?

Президент усмехнулся.

Да, сейчас его друг говорил откровенно, без недомолвок, совсем как в былые времена.

– Депутаты – мои люди, – ответил он коротко.

– Не сомневаюсь, Ахмет-бей, но всегда ли они будут вашими?

Президент нахмурился. Он и сам не слишком был уверен в этом. Он знал, что большинство из них, да что там большинство – все как один уже служили до него трем, а то и четырем хозяевам, так что при случае предадут и его.

– Кроме того, Ахмет-бей, надо учитывать и внешние обстоятельства, меняющуюся конъюнктуру, – продолжал бывший посланник.

Президент, крайне заинтригованный, смотрел на него, не отрывая глаз. После небольшой паузы сэр Джейриз опять заговорил спокойно и неторопливо:

– Простите меня, Ахмет-бей, но мы с вами привыкли говорить начистоту, а поэтому, я надеюсь, вы позволите мне и сейчас быть с вами откровенным, как прежде. Но имейте в виду, я здесь никого не представляю и приехал к вам в гости просто как ваш старый друг.

– Разумеется, – ответил президент, и в глазах его промелькнула хитрая искорка. Он прекрасно понимал, что, будучи посланником, сэр Джейриз представлял лишь правительство его величества короля Великобритании, а сейчас, в качестве «старого друга», он, возможно, представляет нечто большее. – Я счастлив, что имею возможность снова беседовать с вами и воспользоваться вашими ценными советами, – подтвердил он, хотя эти стереотипные слова из дипломатического лексикона никак не подходили для задушевной беседы двух старых друзей.

Сэр Джейриз мгновенно перешел на такой же тон, отбросив задушевность.

– Итак, ваше превосходительство, я буду говорить прямо, зная, что все, что я скажу, будет воспринято как советы друга, желающего вам добра, чем они и являются на самом деле, а не как официальное мнение моего правительства, которое я некоторое время имел честь представлять в вашей стране.

– Я, разумеется, понимаю, сэр Джейриз, что вы сейчас не представляете никого и что, приехав к нам, нанесли мне любезный визит по своему личному желанию. Я вам признателен за это. И рад выслушать своего старого друга.

– В таком случае, Ахмет-бей, позвольте сказать вам, что меня глубоко волнует будущее вашей страны, и в особенности ваше лично.

– Очень вам признателен!

– И отнюдь не процедура предстоящих выборов беспокоит меня больше всего, я почти уверен в вашей победе. Меня беспокоят внешние обстоятельства, изменчивая политическая ситуация, которую зачастую невозможно предугадать и трудно удерживать под контролем.

Сэр Джейриз на минуту умолк, затягиваясь сигаретой, а президент, откинувшись на спинку кресла, в нетерпении выстукивал по подлокотнику маршевый ритм.

– Что ж, Ахмет-бей, давайте проанализируем факты: за последнее время вы связали себя серией договоров и конвенций с Италией Муссолини. Эти договоры позволяют итальянцам установить определенный экономический и политический контроль над вашей страной. Я понимаю, что таким способом вы застраховали себя от посягательств своих соседей на материке, но одновременно оказались под угрозой зависимости от заморского защитника. Вряд ли можно сомневаться насчет намерений господина Муссолини в отношении вашей страны, ведь он и не скрывает своих агрессивных планов. О, я уверен, вы сделаете все, чтобы помешать их осуществлению, я глубоко верю в ваши дипломатические способности, однако господин Муссолини очень хитер, это беспардонный политик. Он не ограничится экономическим и финансовым контролем – он потребует большего.