Замри, умри, воскресни - Кайз Мэриан - Страница 31

Маскарады она ненавидела — с обычным-то нарядом всегда проблемы — и всякий раз наряжалась красным чертом: черное трико от подбородка до щиколоток, красные рожки в волосах и красный хвост на заднице.

— Зато это будет потрясающая вечеринка. Бог даст, ты там с кем-нибудь познакомишься. Ну… — Бекки смутилась, — с каким-нибудь холостяком.

— Не все же такие везучие, как ты, — сказала Жожо.

— Это верно, таких, как я, больше нет, — подхватил Энди.

— Да кому ты нужен, кроме меня? — усмехнулась Бекки.

— Да уж, — согласилась Жожо, хотя в душе считала, что Энди слишком симпатичный парень, чтобы не поглядывать налево.

— Завтра на работу, — грустно объявила Бекки, отрываясь от газеты. — Вчера мне приснилось, что я дала «Бритиш Эруэйз» неправильный расчет и выплатила лишнюю компенсацию сотням людей, а ведь они даже не мои клиенты. Но скоро, кажется, станут ими, — мрачно добавила она. — Если так и дальше пойдет, не успеешь и глазом моргнуть, как моими клиентами окажутся все компании в мире, чтоб их… Настоящий был кошмар, проснулась в холодном поту.

— Это переходит в наваждение, — прокомментировал Энди. — Тебе надо поговорить с твоей Элизой.

— Как?

— Спокойно. Скажи ей то, что говоришь мне.

— А если кончится неприятностями?

— Неприятностями? Это же работа, не принимай все так близко к сердцу. Бери пример с Жожо. Когда кто-то в конторе делает ей гадость, она им так прямо и заявляет. — Энди замолчал. — И не забудь: она спит с боссом, а это действительно чревато неприятностями, и нешуточными.

— И без того хватает, — проворчала Жожо.

— А как, кстати, твоя внебрачная связь? — спросил Энди. — Чем все кончится?

Жожо поморщилась:

— Спроси у Бекки. Она у нас спец по сердечным делам.

— Ну и? — Он повернулся к Бекки.

Бекки задумалась:

— Вариантов несколько. Составлю, пожалуй, список. — Она стала что-то писать на полях рубрики «Стиль» в «Санди тайме», после чего объявила: — Итак. Возможный исход событий.

1. Марк уходит от жены.

2. Его жена сама заводит себе любовника — скажем, учителя своего сына — и уходит от Марка.

3. Жожо с Марком постепенно охладевают друг к другу и остаются друзьями.

4. Жена трагическим образом умирает от… От чего люди умирают? От скарлатины. Жожо приходит к Марку в дом в качестве гувернантки его детей, и по прошествии приличествующего случаю времени он всенародно объявляет, что полюбил ее.

— Какой выбираешь?

— Никакой. Я не хочу, чтобы они с женой расставались.

— Иными словами, ты хочешь всю оставшуюся жизнь торчать на запасных ролях? — спросил Энди.

— Не хочу, но… — Она не собиралась разбивать ничью семью. Моральные устои, в каких ее воспитали, предполагали среди прочего незыблемость семьи. Семья — это главное. Если кому-то из папиных пожарников случалось завести шашни на стороне, подключались все остальные члены команды. Заблудшего мужа убеждали вернуться к жене, и, как правило, он так и делал. В тех же редких случаях, когда увещания оставались напрасны, все вставали на сторону обманутой жены, и парень оказывался в изоляции.

— Как же с детьми? Ведь они станут меня ненавидеть.

— Они останутся с матерью.

— Ага. И будут приезжать к отцу раз в неделю, чтобы испортить все выходные. Прошу извинить, — добавила она, — я просто говорю как есть.

— Но ты прекрасно ладишь с детьми, — напомнила Бекки. — Ребята Шейны тебя обожают.

— Я хочу детей, но сначала они должны быть младенцами. А не сразу — вот вам подросток, проявляющий задатки малолетнего преступника, и неуклюжая девчонка, которая на пони-то удержаться не может. Мне придется все время проводить в «неотложке».

— Чем тебе Джордж Клуни не мужик? — встрепенулся Энди.

— Мне Марк больше нравится.

— Черт. Чего ты тогда хочешь?

— Я хочу, чтобы у него не было ни жены, ни детей. Бекки сверилась со своим списком.

— Извини. Такого варианта не предусмотрено.

— Какая досада, — вздохнула Жожо.

— Неужто все так плохо? — спросила Бекки. — Ты так сильно влюблена? Примерно как с Домиником?

— Что за Доминик? — поинтересовался Энди.

— Это еще до тебя, — пояснила Бекки. — Это было нечто!

— Видишь ли, когда я приехала в Англию десять лет назад, я еще не понимала, что среди моих ухажеров могут попадаться и уроды, — сказала Жожо. — Я думала, они просто британцы. И даже когда до меня доходило, что они уроды, это же были британские уроды — уже не так плохо. Я не сразу стала разборчивой.

— Она с такими идиотами встречалась…

— Потом я встретила Доминика.

— И он был не идиот. Бугай под сто девяносто, журналист. Он ей был неплохая пара. Она за него чуть замуж не вышла, они даже обручились — кольца и все такое. Но он вдруг струсил. Не то чтобы совсем, но ему вдруг показалось, что он струсил…

— Он решил, что «не совсем уверен», — помогла Жожо. — За неделю до того, как мы должны были переехать в общий дом. Кольцо мне было разрешено оставить, но помолвка была расторгнута. В принципе брак не исключался, но когда это будет — сказать было трудно. Потом он решил, что нам будет полезно расстаться…

— …но продолжал то и дело являться в пьяном виде, все лез к ней в постель.

— Короче, он разбил мне сердце, — безыскусно подытожила Жожо. — Но я, слава богу, сильная женщина и на его лапшу не купилась. Вот еще, верить всяким козлам.

— Ну, вообще-то было разок, — напомнила Бекки. — Ты вспомни, ты мне однажды даже что-то соврала типа «ему переночевать негде», я возьми да и приди, а тут такое…

— Ладно, ладно. Раз или два, может, и дала слабину.

— Или раз двадцать.

— Но я все равно с ним порвала. И пережила, как видишь.

— Если бы такое было со мной, — сказала Бекки, — я бы продолжала встречаться, все надеялась бы, что он наконец образумится. Дошла бы до ручки. Сорок кило весу, ногти изгрызены, и все время бы кусала концы волос. Сидела бы на транквилизаторах и спала бы на полу в обнимку с телефоном. Питалась бы детскими пюре из баночек и…

— Давно это было? — спросил вдруг Энди.

Жожо задумалась.

— Шесть лет? — Она вопросительно посмотрела на Бекки, у которой было выражение человека, только что вышедшего из транса. — Шесть с половиной?

— А чем он сейчас занимается? — продолжал допытываться Энди. — Завел себе подружку-то?

— Понятия не имею. И вообще, мне плевать.

— Кольцо все еще у тебя?

— Не-а. Я его продала, а на вырученные деньги мы с Бекки на две недели съездили в Таиланд.

— Ты любишь Марка так же сильно, как Доминика? — спросила Бекки.

Жожо надолго задумалась.

— Может, и сильней. Но он все равно женат.

Вообще-то, в последнее время Марк стал делать намеки, что, возможно, уйдет от Кэсси. Причем Жожо его к тому никак не побуждала. Она ни за что не стала бы этого добиваться. Возможно, когда-нибудь вся эта конспирация станет для нее настолько невыносимой — сейчас она всего лишь раздражает, — что она начнет требовать большего. Но на данный момент все рассуждения об их счастливом будущем исходили исключительно от него.

Понедельник, 8:30

Жожо приехала на работу. Возле здания слонялся какой-то незнакомый мужик, он смотрелся в чье-то боковое зеркало и поправлял волосы, а лицо у него было Цвета лимонного пирога. Она почти не сомневалась, что это Натан Фрей заблаговременно явился на девятичасовую встречу. Настолько заблаговременно, что делалось страшно.

Понедельник, 9 часов 00 минут 10 секунд

Мэнни доложил о Натане Фрее, и это действительно оказался тот самый мужик с физиономией цвета лимонного пирога. Собственной персоной.

Он являл собой жалкое зрелище. Три года он писал свою книгу; перезаложил дом, на полгода ушел из семьи и в женском платье жил в Афганистане. Двое литагентов его уже отослали — «Ну, и дураки», — заметила Жожо, — и сейчас, стоя перед живым агентом, наделенным всеми полномочиями, чтобы осуществить его мечту, он сильно нервничал.