Не учите меня жить! - Кайз Мэриан - Страница 9

Хотя она вытащила из меня много интересного о моем детстве — оказывается, например, я до сих пор не простила Адриенне Коули того, что она подарила мне игру «для детей от 2 до 5 лет» (так было сказано на коробке) на мой шестой день рождения, — но ничего нового я о себе так и не узнала. Я еще и не то про себя могу понять, лежа долгими ночами без сна.

Разумеется, мы с Элисон начали с увлекательной психотерапевтической охоты на ведьм под названием «Кто виноват?», в ходе которой старались возложить на мою семью ответственность за все выверты моей изломанной души.

Но ничего странного в моей семье не было, если не считать странной ее полную нормальность.

У меня были абсолютно нормальные отношения с двумя моими братьями, Крисом и Питером, — то есть все детство я пылко ненавидела их, а они. как положено братьям, делали мою жизнь невыносимой. Они заставляли меня бегать в магазин, когда мне совершенно этого не хотелось, занимали телевизор, ломали мои игрушки, пачкали мои тетрадки с домашними работами, рассказывали мне, что я — приемный ребенок, а мои настоящие родители сидят в тюрьме за ограбление банка. Потом говорили, что пошутили, а на самом деле моя родная мать ведьма. А когда мама с папой уходили в паб выпить пива, милые братцы шепотом сообщали мне, что на самом деле они сбежали и никогда не вернутся, а меня заберут в приют, где будут бить, кормить подгоревшей овсянкой и поить холодным чаем. Обычные родственные забавы.

Все это я открыла Элисон. Она слушала спокойно, но, услышав, что мои родители ходили в паб, очень оживилась.

— Расскажите мне о пьянстве ваших родителей, — попросила она, устраиваясь в своем кресле поудобнее, чтобы принять на себя готовый хлынуть поток признаний и откровений.

— Даже не знаю, что вам рассказать, — ответила я. — Моя мать не пьет.

Элисон заметно приуныла.

— А отец? — с надеждой спросила она, сообразив, что не все еще потеряно.

— А вот он выпивает.

Как же она обрадовалась!

— Да? — вкрадчиво-мягко спросила она. — Хотите поговорить об этом?

— Можно, — неуверенно промямлила я. — Правда, говорить особенно не о чем. Если я сказала, что он выпивает, это не значит, что у него проблемы с алкоголем.

— Мгм, — понимающе кивнула она. — А что вы имеете в виду под «проблемами»?

— Не знаю, — пожала плечами я. — Алкоголизм, наверное. Но ведь папа не алкоголик.

Элисон ничего не сказала.

— Да нет, нет, — рассмеялась я. — Извините, Элисон, я была бы рада, если б могла рассказать вам, что все мое детство папа не просыхал и у нас никогда не было денег, а он бил нас, и кричал на нас, и пытался меня совратить, и говорил моей маме, что лучше бы он на ней не женился…

Элисон не рассмеялась в ответ, и я почувствовала себя весьма неуютно.

— Ваш отец действительно говорил вашей матери, что лучше бы он на ней не женился? — спросила она.

— Да нет же! — смутилась я.

— Нет? — строго переспросила она.

— Ну, почти никогда, — призналась я. — И то, только если выпьет. А это случалось очень редко.

— А вы правда чувствовали, что в вашей семье всегда не хватает денег?

— Да нет, нам, вообще-то, хватало, — занервничала я.

— Хорошо, — кивнула Элисон.

— Ну, не то, чтобы всегда, — для очистки совести уточнила я. — Денег у нас действительно было маловато, но не из-за того, что папа пил, просто… просто их было не очень много.

— А почему у вас было мало денег? — продолжала допрос Элисон.

— Потому, что папа не мог найти работу, — поспешила объяснить я. — Понимаете, у него нет никакой специальности, потому что он бросил школу в четырнадцать лет, потому что у него умер отец и ему пришлось одному заботиться о матери.

— Понимаю, — кивнула Элисон. — Давайте сегодня на этом и остановимся.

— Как, разве час уже прошел? — спросила я, потрясенная столь внезапным окончанием сеанса. Меня вдруг захлестнула волна стыда. Вдруг я опозорила папу? — Послушайте, — в отчаянии начала я, — только не подумайте, что мой папа плохой человек. Он хороший, и я очень люблю его.

Элисон улыбнулась мне загадочной улыбкой Моны Лизы и с непроницаемым лицом проговорила:

— Увидимся через неделю, и вы мне все расскажете про своего папу.

Но через неделю я ничего не рассказала Элисон, потому что я больше ни разу не появилась у нее.

Я чувствовала, что она манипулирует мною, заставляет рассказывать гадости о папе, и совесть мучила меня ужасно. И потом, депрессия-то была у меня, и я не могла взять в толк, зачем целый сеанс посвящать моему отцу, и тому, пьет он или нет и сколько.

Точно так же, как диета только прибавляет вес, психоанализ добавил мне проблем вместо того, чтобы решить мои. Поэтому я искренне надеюсь, что миссис Нолан не предлагала мне сходить на прием к какой-нибудь еще Элисон, так как этого я совсем не хотела.

7

Мы бы все быстро забыли о миссис Нолан и ее пророчествах, отправив визит к ней в самый темный и глухой уголок памяти, если бы вскоре не случилось двух вещей.

Первое — сбылось то, что предсказали Меридии. Ну, почти сбылось…

На следующий день после нашей поездки к гадалке Меридия пришла на работу, победно размахивая над своей разноцветной головой какой-то бумажкой.

— Смотрите! — выкрикивала она. — Смотрите, смотрите, смотрите!

Хетти, Меган и я вскочили из-за столов и подбежали к Меридии, чтобы разглядеть, чем она там машет. То был чек.

— Она сказала, что я получу деньги, и я получила! — возбужденно воскликнула Меридия. Она неуклюже попыталась сделать какое-то танцевальное па, но пошатнулась, столкнув со своего стола девять из десяти папок, а все здание заходило ходуном.

— Покажи, ну покажи, — тянула я, стараясь вырвать у нее чек, но для своих огромных размеров Меридия оказалась поразительно увертлива.

— Знаете, сколько я ждала этих денег? — спросила она, обводя нас торжествующим взглядом. — Догадайтесь, сколько?

Мы в немом недоумении мотнули головами. Меридии надо отдать должное: она умеет заворожить аудиторию.

— Так вот: я ждала несколько месяцев! — выпалила она, закинув голову. — В буквальном смысле слова!

— Потрясающе, — пролепетала я. — Просто потрясающе!

— От кого деньги? — по-деловому спросила Хетти.

— Сколько? — спросила Меган, задав единственный по-настоящему важный вопрос.

— Это из моего клуба книголюбов, — радостно щебетала Меридия. — Вы просто не представляете себе, сколько писем я им послала, чтобы получить этот чек. Уже собиралась сама ехать в Суиндон ругаться.

Меган, Хетти и я озадаченно переглянулись.

— Твой… клуб книголюбов? — медленно переспросила я. — Чек из клуба книголюбов?

— Да, — драматически вздохнула Меридия. — Ужасная вышла путаница. Я говорила, что лучшая книга месяца мне не нужна, а они все равно выслали, и…

— Сколько же ты получила? — бестактно перебила ее Меган.

— Семь пятьдесят, — ответила Меридия.

— Семь тысяч пятьдесят или семь фунтов пятьдесят? — готовясь к худшему, вмешалась я.

— Семь фунтов пятьдесят, — сердито уточнила Меридия. — Ты что, с ума сошла — семь тысяч пятьдесят? Из чего, по-твоему, должна быть сделана книга месяца, чтобы она столько стоила, — из золотого слитка? Честное слово. Люси, иногда я тебе просто удивляюсь!

— Понятно, — небрежно проронила Меган. — Ты получила чек на семь фунтов пятьдесят пенсов — четверть того, что ты заплатила миссис Нолан, — и говоришь, что ее предсказание о том, что тебя ждут деньги, сбылось? Я правильно тебя поняла?

— Да, — с негодованием подтвердила Меридия. — Она ведь не сказала, сколько я получу денег. Она просто сказала, что я их получу. И я их получила, — воинственно добавила она.

Не скрывая разочарования, мы разошлись по рабочим местам.

— А что тут такого? — крикнула Меридия вдогонку нам. — Ваша беда в том, что вы слишком многого хотите.

— А я-то было поверила на минуту, что предсказания начинают сбываться… Нет, все-таки не похоже, чтобы меня ждала любовь всей моей жизни, — опечалилась Хетти.