Не учите меня жить! - Кайз Мэриан - Страница 17

Затем зашла в винный магазинчик и с чувством глубокой вины купила бутылку белого вина. Мне было ужасно неловко от сознания того, что продавец понимает: я собираюсь вылакать всю бутылку одна. Даже не знаю, почему это меня так заботило. Если б меня пырнули ножом, пока я стою в очереди, он и бровью не повел бы; главное, чтобы я успела расплатиться. Просто мне никак не удается искоренить свои дурацкие провинциальные комплексы.

Далее я остановилась у фургончика, торгующего картошкой фри, и, не считая краткой дискуссии по поводу соли и уксуса, получила пакет жареной картошки, не вступая в дальнейшие контакты.

Оставался видеопрокат. Я надеялась быстренько найти там что-нибудь легкое и развлекательное, с минимумом разговоров.

Но это мне было не суждено.

— Люси! — окликнул меня Адриан, владелец пункта проката, таким голосом, будто мое появление привело его в неописуемый восторг.

Я прокляла себя за то, что вошла. Как можно было забыть, что Адриан обязательно захочет поболтать, потому что клиенты — его главная и единственная возможность общения.

— Привет, Адриан, — сдержанно улыбнулась я, надеясь остудить его дружеский пыл.

— Рад тебя видеть, — крикнул он.

Лучше бы не радовался так бурно. Я была уверена, что на меня смотрят все, кто находится в зале.

Я попыталась стать маленькой и незаметной. Хорошо еще, что пальто у меня коричневое, неброское.

Затем быстро — намного быстрее, чем собиралась сначала, — нашла то, что искала, и подошла к прилавку.

Адриан широко улыбнулся.

Если б не мое человеконенавистничество, пришлось бы признать, что он действительно очень мил. Если б еще не его чрезмерный энтузиазм…

— Ты где пропадала? — громко спросил он. — Я тебя не видел… больше недели!

Другие посетители перестали бродить между полок и дружно уставились на меня в ожидании ответа. Во всяком случае, так мне показалось, ибо чувствительность у меня была обострена до предела.

Я умирала от стыда.

— Значит, живешь себе своей жизнью и в ус не дуешь? — радостно продолжал Адриан.

— Ага, — промямлила я.

— А что случилось? — насторожился он.

— Продула уже все, — печально усмехнулась я.

Он поперхнулся от смеха.

— Да ты просто комик!

Я физически ощущала, как другие посетители сворачивают шеи, чтобы взглянуть на меня, и думают: «Она? Эта замухрышка? Он не ошибся? Уж на комика-то она совсем не похожа».

— Все равно приятно снова тебя увидеть, — продолжал трепаться Адриан. — Ну, и что мы будем смотреть нынче вечером?

При взгляде на мою кассету улыбка сползла с его физиономии, и он едва не швырнул мне в лицо выбранную коробку.

— «Четыре свадьбы и одни похороны»? Только не это!

— Именно «Четыре свадьбы и одни похороны», — твердо сказала я, щелчком посылая ему кассету через прилавок.

— Но, Люси, — взмолился он, решительно возвращая ее мне, — это же сентиментальная чушь. Уж я-то знаю! Может, лучше «Синема Парадиз»?

— Я его смотрела, — сказала я. — Между прочим, по твоему совету. В тот вечер ты не позволил мне взять «Неспящего в Сиэтле».

— Ага! — торжествующе протянул он. — А как насчет «Синема Парадиз», режиссерская версия?

— Смотрела.

— «Жан де Флоретт»? — с надеждой спросил он.

— Смотрела, — безжалостно ответила я.

— «Бабетта идет на войну»?

— Смотрела.

— «Сирано де Бержерак»?

— В чьей постановке?

— Выбирай любую.

— Все смотрела.

— «Сладкая жизнь»?

— Смотрела.

— А если что-нибудь Фассбиндера?

— Нет, Адриан, — возразила я, борясь с отчаянием, но стараясь говорить твердо. — Ты никогда не даешь мне выбрать то, что хочу я. Весь твой запас культовых и иностранных фильмов я уже пересмотрела. Пожалуйста, прошу тебя, можно я один разочек возьму что-нибудь легкое? И, пожалуйста, на английском языке, — поспешно добавила я, пока он не попытался всучить мне что-нибудь легкое на шведском (Ингмара Бергмана, например).

Адриан вздохнул.

— Ладно, — грустно сказал он, — твоя взяла. Пусть будут «Четыре свадьбы и одни похороны». А что у тебя сегодня к чаю?

— Ой, — вырвалось у меня. Резкие перемены темы вообще выводят меня из равновесия.

— Дай сумку, — попросил он.

Я неохотно поставила свои котомки на прилавок.

То был наш с Адрианом ритуал. Когда-то давно он признался мне, что на своей работе чувствует себя оторванным от жизни. Что ему никогда не удается поесть в то время, когда едят все остальные. И что ему легче поверить, что жизнь не проходит мимо него, если он общается с теми, кто работает с девяти до пяти, а они рассказывают ему, что делают вечерами и, самое главное, что едят.

Обычно я очень ему сочувствую, но в этот вечер мне хотелось только поскорее скрыться, остаться наедине с шоколадом и вином и упиваться своим одиночеством.

Кроме того, я стеснялась своих богатых сахаром и жирами приобретений с низким содержанием белка и растительной клетчатки.

— Так, понятно, — промычал он, роясь в моих сумках. — Шоколад, картошка фри, вино — кстати, шоколад так растает, картошка-то горячая… У тебя что, настроение плохое?

— Угадал, — пытаясь вежливо улыбнуться, сказала я. Каждая клеточка во мне ныла от желания скорее оказаться дома, за запертой дверью.

— Бедненькая, — сочувственно вздохнул он.

Я опять попыталась улыбнуться, но не смогла. На секунду мелькнула мысль — не рассказать ли ему о моем сегодняшнем провале с замужеством, но сил не было.

Адриан все-таки хороший. Ужасно хороший.

И симпатичный, вяло подумала я.

И еще в голову пришло — может, он в меня влюбился?

Не заняться ли им? Нет, глупости какие.

Может, именно это и имела в виду миссис Нолан, когда говорила, что сначала я, возможно, не признаю в нем будущего мужа… или как там она точно сказала?

Тут с некоторым раздражением я поняла, что сама начинаю верить словам миссис Нолан. Получается, я ничем не лучше Меган и Меридии?

Разозлившись, я велела себе прекратить маяться дурью и помнить, что не собираюсь замуж, тем более за Адриана.

Все равно ничего хорошего не выйдет.

Во-первых, мы не подходим друг другу по финансовым соображениям. Не знаю, сколько зарабатывает Адриан, но наверняка немного — вряд ли существенно больше, чем та милостыня, что получаю я. Конечно, я за деньгами не гонюсь, но, если смотреть фактам в лицо, как на наш совместный доход содержать семью? И потом, как же дети? Адриан вкалывает по двадцать часов в день семь дней в неделю; они же отца в лицо знать не будут! Да и мнепри его расписании не удастся провести с ним столько времени, чтобы успеть забеременеть.

Все, хватит, проехали!

Адриан набрал номер моего счета, который знал наизусть, и сообщил, что с меня полагается штраф за что-то, взятое десять дней назад и до сих пор не возвращенное.

— Да что ты? — ахнула я, покрываясь холодным потом при мысли о том, сколько там набежало за десять дней, и от страха, что так я никогда не попаду домой.

— Да, — озабоченно кивнул он. — Люси, на тебя это не похоже.

Он был прав. Я никогда ничего такого себе не позволяла: слишком боялась, что на меня рассердятся или, того хуже, устроят выволочку.

— О господи, — заволновалась я, — даже припомнить не могу, чтобы что-то у тебя брала за последние две недели. Что там?

— «Звуки музыки».

— Ой, так это не я брала. Наверное, моей карточкой воспользовалась Шарлотта.

Сердце у меня ушло в пятки. Теперь придется отчитывать Шарлотту за подлог и введение в заблуждение должностного лица. И еще взять с нее деньги на штраф. Зубы вырвать — и то легче.

— Но почему «Звуки музыки»? — спросил меня Адриан.

— Это ее любимый фильм.

— Правда? Она, часом, не больная?

— Нет, — бросилась я на защиту подруги. — Она очень милая.

— Рассказывай, — фыркнул Адриан. — Она небось толстая.

— Вовсе нет, — не сдавалась я. — Она совсем юная (и, может быть, только чуть-чуть толстая, подумала я, но Адриану об этом знать необязательно).