Головорез - Брюер Стив - Страница 22

— Эбби! — крикнул он. — Эбби Мейнс!

Ответа не последовало.

Третья дверь открылась, и в проеме возникла юная чернокожая женщина. Кожа да кости, сонные глаза наркоманки, распрямленные волосы сбились в колтуны. Губы у нее были сухие и потрескавшиеся, а кожа казалась пепельно-серой.

— Ищешь белую девушку? — спросила она так спокойно, что Соломону стало интересно, а заметила ли она вообще направленное на нее оружие.

— Где она?

Женщина указала на лестницу:

— Наверху.

— Кто еще с ней?

— Никого. Они все сейчас ушли.

Повернувшись, она зашаркала прочь, как восьмидесятилетняя старуха, а не как девушка едва ли старше восемнадцати.

Соломон бросился наверх. Эбби Мейнс он нашел спальне. Она лежала на полу, на матрасе, свернувшись калачиком. На ней была только грязная футболка и желтые трусы. Девушка была так худа, что тазовая кость, казалось, вот-вот прорвет землистую кожу. Руки она сложила под подбородком, а волосы закрывали лицо. Она напомнила Соломону бесчувственную женщину, которую он видел в том убогом отеле. Попользовались и выбросили.

Не опуская оружия, Соломон быстро прошел по коридору, заглядывая в другие спальни и грязную ванную. Никого.

Соломон вернулся к лежавшей в беспамятстве Эбби. Убрал свой кольт в кобуру, а пистолет дилера сунул в карман. Пощупал шею Эбби, ища пульс. С перебоями, но есть. Проверил локтевые сгибы и увидел следы от игл.

Чертыхнулся.

Он поднял девушку, как ребенка: она весила не больше девяноста фунтов. Мешок костей.

С верхней площадки лестницы Соломон оглядел прихожую. По-прежнему пусто. Он торопливо спустился с Эбби на руках. Ее голова болталась на тонкой шее, лежавшей на сгибе его локтя. Изо рта у нее воняло, и Соломон старался не вдыхать этот запах, открывая входную дверь.

На крылечке и поблизости на тротуаре никого. Где-то в квартале играло радио, слышался глухой ритм рэпа.

Карл увидел его и выскочил из «линкольна», чтобы открыть дверцу.

Но только он потянул ее на себя, как слева от Соломона защелкали выстрелы. Окно открытой автомобильной дверцы разлетелось вдребезги, и стекло усыпало тротуар.

Карл охнул и круто развернулся, отворот его черного костюма окрасился кровью. Другая пуля просвистела мимо лица Соломона.

Время как будто замедлило ход. «Линкольн» внезапно стал далеким-далеким, и два последних шага до его открытой дверцы превратились в непреодолимую дистанцию под жужжащими, как осы, пулями.

По груди Соломона чиркнула пуля, чуть ниже ключицы, и полетела дальше.

Карл все поворачивался, падая, и новая пуля пробила его поднятую левую руку с таким звуком, с каким ломается зеленая ветка. Карл застонал и грохнулся навзничь на землю.

Еще одна пуля отскочила от машины, и голова Эбби взорвалась облаком красных брызг. Горячая кровь окатила лицо Соломона, шею и рубашку.

Продолжая сжимать Эбби, он нырнул на заднее сиденье «линкольна». Стекло позади него разлетелось. Множество осколков впилось в голову Соломона.

Стрельба прекратилась так же внезапно, как началась. Неподалеку взвизгнули шины, и Соломон разогнулся и посмотрел в зияющую в заднем стекле дыру. Он увидел стремительно удалявшийся черный автомобиль. Американский четырехдверный седан, может, «форд», но точно определить было трудно.

Соломон машинально выхватил из наплечной кобуры кольт, но слишком поздно. Стрелявший был уже далеко.

Как и Эбби Мейнс. Пуля угодила ей в макушку и вышла через горло, превратив в кровавую рану то, что несколько минут назад, когда он щупал пульс, было гладкой молодой кожей.

Широко раскрытые глаза девушки таращились на потолок салона, словно выстрел, отнявший у нее жизнь, сначала пробудил ее. Плюшевая обивка сиденья, как губка, впитывала кровь, которой истекала Эбби.

Ей уже никто ничем не мог помочь. Соломон вывалился на тротуар и, стоя на коленях с пистолетом в руке, обвел глазами улицу. Он никого не видел, ничего не слышал, кроме выстрелов, эхом звучавших в его голове.

Карл извивался на земле с искаженным судорогой лицом. Из раны на груди толчками выливалась кровь. Соломон подполз к нему, убрал пистолет в кобуру и достал мобильный телефон. Одной рукой набрал 911, другой — зажал горячий гейзер. Карл ахнул.

— Потерпи, Карл, — сказал Соломон. — Помощь идет.

Звонки смолкли и послышался голос женщины-диспетчера.

— Стреляли в человека, — сказал Соломон. — Нужна «скорая помощь». Портной-стрит в Окленде.

Он бросил взгляд через улицу, увидел ржавую табличку с номером рядом со входом в дом. Продиктовал его в телефон и дал отбой, прежде чем дежурная успела задать другие вопросы. Положил телефон и обеими руками зажал рану на груди Карла.

— Держись, — сказал он. — Все будет хорошо.

У Карла закатились глаза.

Руки Соломона стали липкими от крови. Пот заливал глаза. Сильная боль жгла грудную клетку, и он заподозрил, что сам истекает кровью. Но чтобы проверить, пришлось бы отнять руки от раны Карла, а это было невозможно.

Из-за нескольких дверей осторожно выглянули подростки в мешковатых брюках — посмотреть, что там за шум. Какой-то старик бросился к Соломону.

Вдали послышался вой сирен.

Глава 23

Полиция прибыла раньше «скорой», но Соломон проигнорировал приказы полицейских отойти от Карла и поднять руки. Согнувшись над водителем, он зажимал рану. Кровотечение замедлилось, но Соломон не знал, хорошо ли это. Может, у Карла вообще исчезло кровяное давление. Красная лужа вокруг них увеличивалась; теплая и липкая. У Соломона было ощущение, будто его колени приклеились к асфальту.

Полицейские столпились вокруг, держа его на прицеле. Один кричал о мертвой девушке в «линкольне», другой орал в переговорное устройство. Хаос.

«Скорая», взвизгнув тормозами, остановилась нос к носу с «линкольном». Из нее выскочили два медика, обвешанные оборудованием, оттолкнули Соломона и принялись колдовать над Карлом.

Соломон с трудом поднялся на ноги и развел руки, с которых капала кровь. Копы отступили на шаг, когда увидели, какой он огромный. Соломон выбрал самого старшего, с сержантскими нашивками на рукаве.

— Меня зовут Соломон Гейдж. У меня пистолет в наплечной кобуре слева под мышкой и другой в кармане пиджака.

Сержант, с сединой в волосах и с изрытым шрамами от прыщей лицом, похожим на кусок песчаника, сказал:

— Отлично. Сохраняйте полную неподвижность, и мы возьмем ваше оружие.

По знаку сержанта молодой чернокожий полицейский осторожно приблизился и забрал пистолеты. Окровавленный кольт он взял двумя пальцами, стараясь не запачкаться. Попятился и положил оружие на багажник «линкольна».

— Сунь их в пакет, — велел сержант.

— Я из этих пистолетов не стрелял, — сказал Соломон. — У меня и шанса не было. Я вынес девушку из того розового дома, и вдруг кто-то на улице открыл стрельбу. В девушку и водителя попали, когда я бежал к машине.

— Похоже, вас тоже зацепило, — заметил сержант.

Соломон опустил глаза. Пуля оставила на его пиджаке длинную борозду. Он коснулся груди, и почувствовал укол боли.

— Всего лишь скользнула.

— Вас осмотрят, — сказал сержант. — Сейчас подъедет еще одна «скорая».

Соломон сообщил полицейским, что стреляли из черной машины с конца квартала, что машина на полной скорости укатила на север, что, по его мнению, это был форд «Краун-Виктория». Сержант передал информацию в радиомикрофон, прикрепленный к его рубашке, и запросил сведения об автомобиле. Вокруг суетилась уже дюжина копов, и он велел двум из них гнать следом. Они умчались прочь, переливаясь огнями и завывая сиреной.

— Кой черт занес вас в этот район? — спросил сержант. — Да еще с водителем.

— Искал эту девушку, — ответил Соломон. — Она подсела на наркотики. Мы поместили ее в реабилитационную клинику, но вчера вечером она оттуда сбежала. Я выследил ее и собирался отвезти в больницу. Но кто-то открыл по нам стрельбу.