Жизнь животных, Том III, Пресмыкающиеся. Земноводные. Рыбы - Брем Альфред Эдмунд - Страница 14

Самым красивым из питонов должно признать ромбического питона (Morelia argus), который живет в Австралии и Новой Гвинее. Голова у него черного цвета с желтыми пятнами, спина – темно-синего и усеяна блестящими пятнами ромбической формы ярко-желтого цвета. Размеры его от 4-5 м; питается он сумчатыми крысами, мышами и птицами. Ромбический питон довольно легко привыкает к неволе и делается ручным.

Степной удав (Eryx jaculus) встречается на Балканском полуострове, в прикаспийских степях и далее на восток до Алтая. Он достигает в длину 65-77 см, и его легко отличить от других европейских змей по короткому, тупо закругленному хвосту и по небольшой, совершенно слившейся с туловищем голове. Змея эта ярко-желтого цвета, местами сероватая, на голове две широких темно-бурых полосы; по всему телу расположено 4 продольных ряда пятен более темного цвета; нижняя сторона имеет более светлую окраску и испещрена черными пятнами. Встречается степной удав преимущественно в песчаных местностях и питается в основном ящерицами. Днем он обыкновенно зарывается в песок и моментально показывается оттуда, как только почувствует близость добычи.

В северной половине Южной Америки обитает обыкновенный удав (Boa constrictor), величиной до 6 и более метров. Рисунок его очень красив и изящен. Основной цвет красновато-серый, по спине проходит широкая полоса серо-желтого цвета, состоящая из больших овальных пятен, голова разрисована черными полосками. В Древней Мексике этот удав считался священным. К нему обращались с молитвами, воздавали ему почести, и жрецы выводили предсказания из его шипения.

Живет эта гигантская змея в сухих жарких местностях, в лесах и кустарниках. Здесь она ютится в норах и в расщелинах между корнями, причем нередко собираются вместе 4-5 экземпляров; в воду никогда не идет и держится в сухих местах. Шомбург однажды встретился с таким удавом, который при его приближении не скрылся в кустах, а остался неподвижен, с приподнятой головой. «Несмотря на мольбы и убеждения моего спутника-индейца, – рассказывает Шомбург, – я вступил с ним в борьбу. Выбрав большую дубину, за неимением другого оружия, я стал приближаться к змее и только что хотел нанести удар, как животное моментально спряталось в густой зелени, и только шуршание и волнообразное колебание травы показывало след убегающего животного». Не теряя времени, Шомбург погнался за беглецом, который через несколько времени остановился и, снова приподняв голову, с любопытством осматривал своего преследователя. Удачный удар дубины в голову удава так сильно поразил его, что он повалился на землю, а смелый охотник нанес ему еще несколько ударов. После этого с помощью своего спутника, Шомбург туго затянул ему шею своими подтяжками. При этом надо было избегать могучих ударов хвоста гигантской змеи. Питаются удавы мелкими млекопитающими, кроликами, мышами, агути, а также не щадят и птиц. Из этого рассказа очевидно, что всевозможные страхи, сообщаемые про этих и подобных змей, нечто иное, как вымыслы и преувеличения.

На свободе удавы питаются лишь такой добычей, которую они умертвили сами, но содержимых в неволе постепенно можно приучить к падали. В Америке из убитых удавов извлекают пользу: мясо их едят, причем у негров жир считается предохранителем против многих болезней; кожу обыкновенно дубят и выделывают из нее различные хозяйственные вещи или обувь. Негры обвивают вокруг своего тела ремни из кожи удава и считают это также предохранительным средством от многих болезней. Удавов, которые попадают в Европу, чаще всего ловят в петли, которые ставят перед логовищем. Пойманное животное сильно извивается и страшно бьется, однако почти никогда не случается, чтобы удав таким образом задохнулся, так как известно, что змеи могут долго обходится без дыхания.

Шомбург приводит следующий пример живучести этих змей.

Один удав был пришиблен и казался совершенно мертвым, однако Шомбург крепко привязал его веревками к столбам хижины, и предосторожность эта оказалась совершенно уместной.

«Неудержимый хохот негров и шипение змеи разбудили меня утром, – рассказывает этот натуралист. – Я поспешно соскочил с гамака и вышел из хижины. Оказалось, что змея оправилась и делала отчаянные усилия, чтобы освободиться от связывающих ее веревок. Чтобы прекратить ее мучения, я убил ее выстрелом в голову». В Бразилии и на Антильских островах плантаторы часто пускают удавов, нарочно для этого пойманных, в амбары и в склады, где животное это очень ловко истребляет крыс и мышей. Для этой же цели гигантских змей пускают иногда в трюм судна, как это делают, например, китайцы и малайцы. Удавы, как и питоны, очень легко могут переносить голод, вследствие чего пересылка их очень легка: змею запирают в ящик, крепко сколоченный гвоздями, затем в стенках просверливаются небольшие дырки, и ящик посылают, нисколько не заботясь о пропитании пленника. Неволю удавы переносят сравнительно легко, хотя редко выживают долго. Замечательный случай рассказывает Ленц, который показывает, что даже и в нашем холодном климате полная свобода для тропической змеи весьма полезна. Много лет тому назад в город Шлиц прибыл странствующий зверинец. Одна из бывших в нем исполинских змей была больна. Однажды, когда владелец зверинца как раз был в отлучке, сторож счел змею мертвой и боясь, чтобы ему не поставили в вину этого несчастья, выбросил ее в речку Шлиц, а в клетке раздвинул несколько прутьев и рассказал, что змея убежала. На следующее утро хозяин зверинца велел обыскать все окрестности, чтобы найти ушедшую змею, но не нашел никаких следов ее; через несколько дней зверинец отправился далее, причем змею все продолжали разыскивать, пока, наконец, не пришли к убеждению, что она погибла. Однако оказалось, что змея вовсе не погибла, а прекрасно устроилась в той самой реке, куда ее бросил сторож. В теплые ночи можно было видеть, как она плавала на поверхности и, кроме того, постоянно оставляла следы на песчаных дорожках графского парка. Несмотря на все старания, змею не удалось изловить. Так прошло лето и наступила зима. Змея исчезла, и все были уверены, что она погибла от холода. Но, к великому удивлению и ужасу жителей, змея эта снова появилась на следующую весну в реке, хотя уже в другом месте. И снова она благополучно прожила лето, счастливо избегая поимки и выстрелов охотников, но на третью весну ее уже нигде не видели. Случай этот, в достоверности которого едва ли можно сомневаться, показывает, что на свободе тропические змеи могут переносить значительный холод, тогда как в неволе постоянно приходится заботиться об их согревании. В зверинцах их обыкновенно заворачивают в одеяла и кладут на них бутылки с горячей водой. Однако в благоустроенных зоологических садах, где уход за змеями и питание их лучше, они чувствуют себя вообще удовлетворительно. Что касается вышеупомянутых шерстяных одеял, то употребление их представляет даже некоторую опасность для животного. Действительно, довольно часто наблюдали, что удавы проглатывают такие одеяла, вероятно под влиянием голода. В Берлинском зверинце один удав проглотил одеяло, которое оставалось у него в желудке 36 дней; в течение всего этого времени удав очень много пил и был нездоров, пока наконец ему не удалось при помощи сторожа извергнуть обратно через пасть огромный комок шерсти, оказавшийся непереваримым.

Первенство по величине между всеми исполинскими змеями Нового Света, без сомнения, принадлежит удаву анаконде (Eunectes murinus). Гигант этот достигает 8,29 м в длину, а 6-7-метровые встречаются довольно часто. Анаконда живет обыкновенно в воде или около воды, прекрасно плавает, может очень долго оставаться под водой и подолгу лежит на дне, отдыхая. На берег она выходит, чтобы погреться на горячем песке или съесть пойманную добычу. Питается анаконда птицами, небольшими млекопитающими, а также рыбами. Среди домашних животных она нередко производит опустошения, почему местные жители ее сильно ненавидят. По словам Шомбурга, анаконда иногда нападает даже на таких больших животных, как свинья. «Во время нашего пребывания в одной гавани, – рассказывает Бэтс, – мы были свидетелями странного посещения анаконды. Однажды около полуночи меня разбудил сильный удар в борт лодки, за которым последовал сильный всплеск воды от упавшего тяжелого тела. Я вскочил со своего ложа и бросился посмотреть, что случилось. Однако все уже успокоилось, и только раздавалось беспокойное кудахтанье кур, помещенных в корзине на лодке. Утром, при внимательном исследовании, в этой корзине оказалась большая дыра и двух кур недоставало. Заподозрили в этом анаконду и, устроив правильную охоту, убили ее».