Калибан - Аллен Роджер Макбрайд - Страница 77

Крэш задумчиво посмотрел на Губера Эншоу. Тот сильно смутился. Интимные отношения Эншоу нисколько не волновали Альвара Крэша, но он понимал, что для Губера это выглядит несколько иначе. На Инферно никогда не уделяли слишком много внимания вопросам морали и нравственности, но очень немногие инферниты могли бы вот так признаться в такой связи с кем-то из соотечественников, а тем более с кем-то из поселенцев. Особенно когда дело происходило на рабочем месте.

– Ну что ж, значит, вы отправились в комнату дежурного. Что было после?

– Ничего грубого или непристойного, – ответил Губер Эншоу, не обращая внимания на то, что никто его в подобном не упрекал. – Ну, подумаешь, мы ведь не свалили на пол все, что лежало на одном из моих рабочих столов, и, ну да, не занимались же этим при открытых дверях! Мы просто прошли в самую дальнюю комнату, которая специально обустроена так, что в ней можно отдохнуть, если эксперимент требует круглосуточного присутствия в лаборатории. Вы знаете, где эта комната?

– Знаю. Мы на следующее утро проводили там предварительный опрос свидетелей. – Альвар изо всех сил старался не улыбнуться. – Я, кажется, даже припоминаю – там в углу стоит широкая такая кровать. Я еще тогда подумал – как необычно! У нас в конторе тоже есть комната отдыха, но в ней стоит просто узкий диван, и довольно жесткий к тому же.

Губер Эншоу залился краской и так стиснул свои несчастные пальцы, что они побелели. Он снова прокашлялся и заставил себя продолжать:

– Да, правильно. Значит, вы знаете. Ну, и… Как бы то ни было, мы с Тоней… э-э-э… были там, по крайней мере два или даже три часа. Не то чтобы мы… Ну, вы понимаете… То есть мы… не все это время, конечно. Мы разговаривали, делились впечатлениями. Понимаете, мы так редко бываем вместе…

– Понимаю, – подбодрил его Крэш.

– Я думаю, вы и сами догадываетесь, что мы не впервые встречались вот так в «Лаборатории». Может, это звучит и странно, но «Лаборатория Ливинг» для нас – самое безопасное место. На меня все стали бы показывать пальцами, как на выродка какого-нибудь, если бы я зачастил в Сеттлертаун. А Тоня – видный общественный деятель и очень красивая женщина. Мои соседи непременно обратили бы на нее внимание. И, конечно, обязательно узнали бы. А здесь, в «Лаборатории», мы могли встречаться под видом деловых отношений. Здесь люди интересуются только своей работой, и мы могли почти не опасаться, что нас, хм… Что нас застукают. Как бы то ни было, между нами было заведено, что Тоня всегда уходит первой.

– Так случилось и в эту ночь?

Губер ответил не сразу.

– Да, конечно. Я немного задумался, потому что, когда мы уже собирались уходить, в коридоре послышался голос Йомена. Он живет совсем рядом с «Лабораторией» и часто заходит туда, когда ему вздумается. Мне показалось, что он зовет Фреду.

– А вы слышали, как она ответила? – спросил Крэш, стараясь говорить небрежно, как будто это было просто очередное уточнение, а не один из ключевых вопросов. Согласно записям следящего устройства, Йомен Терах пробыл в «Лаборатории» не больше десяти минут. И самое интересное, что эти десять минут приходились именно на тот промежуток времени, когда напали на Фреду Ливинг. Именно это время было указано в заключении полицейских медэкспертов.

И вот сейчас Губер полностью подтвердил показания Тераха, вплоть до того, что тот позвал Фреду, когда вошел. Хотя Йомен говорил, что позвал «кого-то», просто чтобы убедиться, что в здании никого нет. Губер же утверждает, что тот звал как раз Фреду, по имени. И если Губер сейчас скажет, что Фреда ответила на зов, то временной промежуток, в течение которого было совершено преступление, сократится вдвое.

Эншоу задумался ненадолго, потом сказал:

– Нет, я не слыхал, чтобы она ответила. Но, понимаете, я и не мог бы услышать. Йомен позвал ее, когда был в холле, а там очень гулкое эхо. А Фреда в это время должна была сидеть где-нибудь в лаборатории – в своей или моей. Поэтому я все равно не услышал бы, если бы она отвечала, не повышая голоса. Не знаю даже, было бы слышно, если бы она закричала во все горло, или нет. Но тогда я над этим не задумывался. Все, что я слышал, – это голос Йомена, который один раз позвал Фреду.

Лицо Крэша не дрогнуло. Будь оно все проклято, дело что-то не спешит проясняться! И с этим временным промежутком ничего не вышло…

– Ну что ж. Значит, вы услышали, как вошел Йомен и как он позвал Фреду Ливинг. А дальше?

– По-моему, он прошел в свою лабораторию. Мы какое-то время прождали, но ничего больше не услышали. И мы решили, что он, наверное, вышел через какую-нибудь боковую дверь. Мы попрощались, и Тоня ушла как обычно. А я… Видите ли… Я задремал.

– Как долго вы спали?

Губер пожал плечами.

– Честно говоря, не знаю. Может, десять минут, может – час. А может, и дольше. У меня был чертовски напряженный день, я смертельно устал еще до того, как пришла Тоня. А когда она ушла, я остался один, в темной комнате, лежа на кровати, ужасно уставший… И я заснул. Когда я проснулся, усталости, казалось, только прибавилось. Меня мучили кошмары, я видел во сне Фреду и Тоню, они страшно ругались и даже дрались, а я оказался между ними, и все удары почему-то доставались мне, и от одной, и от другой. И я проснулся, принял душ – тут же, в комнате отдыха, – и оделся. Потом пошел в свою лабораторию, собрать вещи перед тем, как лететь домой.

Крэш наклонился к нему, больше не стараясь скрывать, насколько для него важны слова Губера, не пытаясь делать вид, что это только еще одна проверка уже имеющейся информации. То, что мог рассказать сейчас Губер Эншоу, могло сразу раскрыть все дело. Если даже он солжет, все равно его показания очень пригодятся, потому что раньше или позже они могут поймать Губера в ловушку, которую он сам себе расставит. И даже то, о чем Эншоу станет лгать, может как-то помочь следствию. Крэш сказал:

– Хорошо. А теперь я попрошу вас рассказывать все очень подробно, не упускать ни единой мелочи. Я хочу, чтобы вы рассказали мне обо всем, что видели. Обо всем! Ничего не пропускайте!

Эншоу заволновался, бросил на шерифа быстрый взгляд.

– Хорошо, я расскажу. Только дайте мне подумать, не торопите. Первое, что бросилось мне в глаза, – то, что дверь в мою лабораторию была закрыта, хотя я отлично помнил, что оставил ее открытой. Это показалось мне немного странным, но тогда я не придал этому особого значения. В течение дня любой из нас не раз заходит в другие лаборатории. Может, кто-нибудь искал меня и заглянул в лабораторию, а потом закрыл дверь, просто по привычке. Я прошел по коридору, открыл дверь и увидел… увидел…

– Что, Эншоу?! Что вы там такое увидели?

– Она лежала на полу, без движения. Робот, который раньше висел на испытательном стенде, теперь стоял прямо над ней, и его рука была поднята, вот так! – Губер согнул левую руку в локте и поднял перед собой, немного выставив локоть вперед. Ладонь в кулак он не сжимал.

Но Крэш не особо присматривался к тому, как именно Калибан занес руку. Проклятие, что за чертовщина! Губер сказал, что Калибан все еще был в лаборатории!!! Такого Альвар никак не мог предположить. Это было сущей бессмыслицей! Просто дикость какая-то! Если Калибан причастен к преступлению, то какого черта он там тогда делал? А если нет, то почему тогда он потом сбежал?

– Погодите-ка. Вы сказали, что Калибан по-прежнему был там?

Губер удивился.

– Да, конечно. Я думал, вы знаете.

– У нас… э-э… было на этот счет несколько версий.

– Скажите, пожалуйста, Калибан был включен или нет? – вмешался Дональд. – Был ли он в тот момент дееспособен?

– Мне кажется… Должен признаться, я тогда об этом даже не подумал. Я не сильно к нему присматривался. Естественно, я смотрел тогда только на Фреду. Я не знал даже, жива она или мертва! Возле ее головы растеклась маленькая лужица крови… Я до смерти перепугался. Я, наверное, еще не совсем проснулся, и эти сцены драки из моего кошмара не шли у меня из головы, все так перепуталось! Поэтому я и подумал сперва, что это Тоня… Тоня сделала это. Я подошел и стал рядом с роботом, раздумывая, что же делать, и тут – да! Я услышал код готовности робота.