Потайной ход - Кайл Дункан - Страница 4

И тогда я решил, что одному не справиться. Нужен совет эксперта, благо получить его не трудно.

Я позвонил Бобу Коллису, который попросил меня быть кратким, поскольку он сейчас очень занят: возделывает свой ширазский виноград, а это дело тонкое и деликатное.

— Расскажи мне все о водяных знаках, — попросил я.

— Защитная мера, — ответил он. — Никаких иных целей. Их проставляют во время самого процесса изготовления бумаги. Ими пользуются правительства, банки, страховые компании и другие друзья человечества, а также производители бумаги и канцтоваров. Подделать их очень трудно, но можно, если мне не изменяет память, при помощи специального масла или жира.

— Спасибо, — сказал я.

— Не за что, сынок.

— А ты не хочешь меня спросить?..

— Зачем тебе это надо? Нет.

— О'кей!

— В последний раз, когда я с тобой связывался, все обернулось довольно скверно.

— Ты прав.

— Теперь я стал старше и предпочитаю спокойную работу на свежем воздухе.

— Да свидания, Боб.

— Но у меня осталась парочка друзей в полицейской лаборатории на случай, если тебе понадобится экспертиза.

— Спасибо.

— Значит, я звоню, а ты делаешь свое дело, о'кей?

Молчаливый лысеющий сержант в белом халате побрызгал каким-то веществом на мой долларовый счет, слегка встряхнул его и дунул. Небольшое облачко порошка взлетело в воздух. Но кое-что все же осталось на бумаге.

— Советую снять фотокопию, — сказал сержант.

Я поблагодарил его, он кивнул в ответ и добавил:

— Там за дверью у нас благотворительная касса.

Я уплатил и снял фотокопию, стараясь сделать ее поконтрастнее. Формально я, конечно, совершил преступление, переснимая американскую банкноту.

Знак представлял собой четыре буквы, которые складывались в замысловатый небессмысленный рисунок. Он не был похож на слово, во всяком случае я не знал такого, но несомненно, это буквы для кого-то что-то означали. И в первую очередь для Питеркина, иначе он вряд ли так аккуратно нанес бы их тайнописью на бланк счета.

Почему он был уверен, что я все-таки найду его водяную метку? Или попытаюсь выяснить, что это такое?

Потому что постарался изучить меня. Казалось, он знал меня не хуже, чем я сам, и от этой мысли мне стало несколько неуютно.

Глава 3

— Вы сами видите: надпись довольно четкая, — сказал я девушке за стойкой Государственной справочной библиотеки.

Она одарила меня милой, но равнодушной улыбкой. Девушка была красивая, пышущая здоровьем, загорелая, и с ее прямым носом впору было бы рекламировать защитные кремы и солнечные очки, а не сидеть, уткнувшись в книги.

Она ответила:

— Ну, я не уверена. — И вновь улыбнулась.

— Может быть, у вас есть кто-нибудь, кто разбирается в этом?

— Конечно, не волнуйтесь. Вам не придется долго ждать.

Я смотрел, как она уходила, высокая и грациозная. Город Перт щедр на таких красавиц, их, взращенных на родной ниве, пачками экспортируют за рубеж, в варьете Парижа и Лас-Вегаса, где самые длинноногие танцовщицы — девушки из Западной Австралии. Может быть, у нее нет докторской степени, зато налицо другие достоинства, и в том числе манеры.

— Вам поможет мистер Форрест, сэр, — сообщила она. — Пройдите вон туда.

Мистер Форрест выглядел как человек, часами просиживающий за книгой или кружкой пива. Нос у него был длинный и кончик загибался крючком над губами, растянутыми в любезную улыбку.

— Похоже, мы на правильном пути? — спросил я.

— Почти. Только я не знаю голландского.

— Голландского? — повторил я и подумал: какая связь между Питеркином из Черногории и Голландией?

— Этот знак, — сказал мистер Форрест, — торговая марка голландской Ост-Индской компании. Представляет она несколько длинных многосложных слов, которые довольно трудно произнести. Если хотите, я могу выяснить, что это за слова.

— Буду очень признателен.

Он кивнул, улыбнулся и ушел. И почти сразу ко мне подошла девушка:

— Все в порядке?

— Да. Большое спасибо за помощь.

— Хорошо, — ответила она. Повернулась и отправилась улыбаться другому клиенту.

Я смотрел на возвращающегося мистера Форреста и думал, что новая библиотека в Перте — единственное место, где все улыбаются.

Мистер Форрест положил передо мной листок бумаги. На этом листке было написано: «De Vereenighde Oost Indische Compagnie».

Я нахмурился.

Он тихонько кашлянул. Ясно, что он англичанин.

— Надеюсь, вы извините меня, если я... — Он изъяснялся так, как в Перте уже давно никто не разговаривает. — Конечно, мне незачем знать, что вы ищете, но... — И он замолчал.

— От помощи не откажусь, — заметил я. — Ни от какой.

— Ну, тогда вы могли бы сходить на выставку «Батавия» в Морском музее во Фримантле. Кажется, именно там я видел такой знак.

— Но одну деталь нам все-таки не удалось прояснить, — сказал я.

— Знаю. Что означает буква "А".

— Может быть, Амстердам?

— Не исключено, — ответил мистер Форрест, — но ручаться не могу. Если в музее вам ничего растолковать не смогут, я с удовольствием помогу вам разобраться сам.

Ему не нужно было объяснять, что такое «Батавия». И мне не было нужды спрашивать. Такие вещи знает на Западе каждый. Так назывался корабль, потерпевший крушение на рифах недалеко от берега в начале семнадцатого века. Это была страшная трагедия. Останки корабля обнаружили в 1960-х годах, и благодаря усилиям подводных археологов основные части корпуса удалось восстановить и заново смонтировать. Мне следовало давно побывать здесь, но, как однажды сказал мой лондонский приятель о тех, кто ежедневно проходит мимо собора Святого Павла, но так и не удосуживается ни разу зайти туда: «Мы, как правило, не делаем того, что сделать проще всего».

Выставка, устроенная в старом здании комиссариата, возведенного руками заключенных, оказалась довольно любопытной. Они подняли со дна тонны дубовых досок «Батавии», пролежавших в море триста пятьдесят лет, и несколько скелетов. Корабль потерпел крушение из-за нападения пиратов. Многие были убиты. Я внимательно все разглядывал и размышлял и так увлекся, что напрочь забыл о букве "А". Как и Форрест из библиотеки, я сразу понял, что существует связь между знаком голландской Ост-Индской компании и крушением «Батавии». Но сейчас просто ходил по холодному каменному зданию, рассматривая ворота из песчаника, которые предназначались для дворца на Яве, а нашли свое последнее пристанище на рифах. И никаких новых ассоциаций в моей голове не возникло. Я не представлял себе, на что надо обратить особое внимание.

Я подошел к экспонату, изображавшему аквалангиста, который нашел оскаленный череп и кости одной из жертв. Горестное зрелище, если учесть, что тут все подлинное. Но лично для себя я ничего существенного пока не обнаружил. Что хотел показать мне здесь Питеркин? Какой-нибудь знак или, может быть, место?

Бывают дни, когда я плохо соображаю, но все-таки в какой-то момент надо мной будто вспыхнула яркая лампочка, как в детских комиксах. А в самом деле, спросил я себя, где же затонула «Батавия»? И ответил: недалеко от острова Аброльос, в Индийском океане, неподалеку от Джералдтона. А местное население занимается ловлей лангустов.

Обходя выставку, я ознакомился с каталогом, но ничего примечательного поначалу в нем не нашел. Теперь перечитал его. Там было написано следующее: «4 июня 1629 года „Батавия“ в темноте натолкнулась на риф Морнинг, который относится к группе островов Уаллаби, входящих в состав островов Хоутмен Аброльос. Из 360 человек уцелело только сорок. Они добрались до маленького пустынного островка, который в наши дни называется Бикон».

Я мысленно вернулся назад и попытался нащупать какую-нибудь связь торговой марки Ост-Индской компании на долларовой банкноте с Джералдтоном, который Питеркин избрал местом своего захоронения. Оттуда ловцы лангустов отправляются на промысел в район островов Аброльос, богатый рыбой. Думал я и об изображении листа. Но может быть, это только совпадение? Однако деньги и все те условные знаки, которые предназначались мне, вроде исключали подобную версию.