Тайна заброшенной часовни - Брошкевич Ежи - Страница 18

Влодек загляделся на девочек. Чего уж тут скрывать: на добрых пять минут он забыл о циничных преступниках, о планах «А» и «Б», системах «Д» и «ДН» и вообще обо всем на свете. Сам того не сознавая, Влодек блаженно улыбался и прямо-таки таял, словно мороженое на солнышке, а его стальной взгляд стал нежным и мечтательным. Очень уж хороша была Катажина, изящно, словно в танце, кидавшая и ловившая мяч…

Справедливости ради следует добавить, что Брошек, заступивший на дежурство и уже несколько минут дрожавший от нетерпения (когда же наконец эти девчонки доберутся до часовни!), поступил столь же безрассудно и безответственно. Он тоже загляделся на девочек и — не станем лукавить — на целых пять минут забыл о системах, планах и циничных преступниках. Сам того не сознавая, он тоже улыбался и таял, а взгляд его стал теплым и мечтательным. Очень уж хороша была Ика, изящно, словно в танце, кидавшая и ловившая мяч…

Но… всему приходит конец.

Последний раз бросила мяч Катажина. Ика в этот момент была уже метрах в трех-четырех от часовни. Она попыталась поймать мяч, но он выскользнул у нее из рук и покатился к порогу.

— Эй! — закричал Влодек. — Осторожней!

— Вы куда? — воскликнул Брошек, чтобы еще больше подчеркнуть случайность происходящего.

И оба с разных сторон кинулись к часовне, в которой уже скрылись девочки.

Через минуту все четверо замерли на пороге, словно превращенные злой силой в каменные изваяния. Но потрясло их даже не то, что преступник (или преступники?) начал действовать. В конце концов, они этого ждали. Надеялись на это. Об этом мечтали.

Но даже в самых смелых своих мечтах они не могли вообразить того, что произошло. Того, что произошло в действительности.

Преступник дал знать о своем существовании. Зевс и Гера бесследно исчезли. Но не это было самым поразительным. Этого следовало ожидать.

А кроме того, произошло нечто непредвиденное. А именно: один из постаментов был пуст, зато на другом ребята увидели незнакомую деревянную фигурку высотой около шестидесяти сантиметров, представляющую собой женщину с прижатыми к груди руками и слегка склоненной головой. Казалось, с ее губ вот-вот сорвутся тихие ласковые слова…

Все четверо, оцепенев, смотрели на фигурку. Непонятен и ошеломителен был не только факт ее появления. Ребят поразило также нечто другое. Не требовалось быть ученым или искусствоведом, доктором или магистром, чтобы понять: фигурка — дело рук талантливого художника; короче, она — прекрасна.

— Что это? — наконец с трудом выдавил Влодек.

— Какая красота! — прошептала Катажина.

Брошеку, который любил и хорошо знал настоящую музыку, захотелось сказать, что ему кажется, будто один из хоралов Иоганна Себастьяна Баха воплотился в чудесную статуэтку. Однако он промолчал. Побоялся, что его подымут на смех, — и ошибся. Ике тоже пришло в голову нечто подобное. Но она не успела высказать свою мысль вслух, поскольку в Катажине наконец проснулся холодный и трезвый ум Альберта.

— Ни до чего не дотрагиваться, — приказала Альберт. — Первым делом надо проверить, не подвели ли наши системы.

Брошек быстро попятился к двери и встал на пороге. Надо было следить, чтобы никто не помешал Альберту.

Альберт тем временем молниеносно взобралась на башенку.

— Так и есть, — послышался сверху ее печальный голос. — Акустический сигнал не сработал. Шарик сместился.

Ика тихонько прыснула. Нервное напряжение предшествующих минут требовало разрядки.

— Хи-хи, — засмеялась она. — Надутый шарик нас надул!

Альберт легко спрыгнула вниз.

— Внимание! — быстро проговорил Брошек. — Тощий на горизонте! И Толстый тоже! — добавил он через минуту.

Альберт наклонилась к широкой щели в стене и раздвинула доски.

— Поторопись, Альберт! — возбужденно прошептал Брошек. — Они идут сюда.

У Альберта задрожали руки. Но она хотела во что бы то ни стало проверить, не подвела ли фотоловушка. Девочка посильнее дернула одну из досок. Раздался глухой треск… Через секунду Альберт выпрямилась и отскочила к двери.

— Аппарат что-то зафиксировал, — успела шепотом сообщить она.

В этот момент на пороге часовни появился Тощий.

Он, видимо, очень спешил и дышал тяжело и хрипло. Из-за его спины выглядывала равнодушная физиономия Толстого. Брошеку показалось, что на этой тупой физиономии промелькнула тень то ли тревоги, то ли недоумения.

— В чем дело? — спросил магистр Потомок, входя в часовню. — Что вы здесь делаете?

— Да ничего, — буркнул Влодек.

— Как это ничего? — закричал магистр.

К счастью, у девочек было наготове безотказное девчоночье оружие: наивно вытаращенные удивленные глазки, растерянные улыбки и оглушительная торопливая трескотня.

— Понимаете, у нас мячик… — Это затараторила Ика.

А Катажина подхватила:

— Мячик укатился…

И так далее, наперебой, со скоростью, превышающей скорость света

— Как покатится!

— И к двери!

— Прямо сюда!

— А мы за ним!

— Побежали за мячиком!

— Хотели забрать!

— И уже собирались уйти…

— Но тут ребята…

— Наши мальчики…

— За нами…

— Они хотели нас тут запереть!

— Не тут-то было!

Мальчики, естественно, молчали. Влодек превосходно играл роль самого старшего и самого умного и всем своим видом показывал, что считает ниже своего достоинства принимать участие в этом бабьем базаре. А Брошек просто внимательно наблюдал за происходящим.

У Толстого на лице опять появилось характерное тупое выражение. Он стоял не шевелясь и только машинально потирал подбородок; в промежутках между восклицаниями девочек слышно было шуршание щетины.

Магистр же, который опрометью примчался в часовню, будто ей угрожал пожар или еще какая-нибудь страшная напасть, вдруг пришел в отличное настроение.

Девчоночья трескотня в первый момент его оглушила. Однако нервы у него оказались крепче, чем можно было подумать.

— Эй! Тихо! — загремел он, но тут же любезно поклонился, словно принося свои извинения. — Простите! — произнес он торжественно. — Простите меня за грубость. Но я, правда, испугался за свои барабанные перепонки. Мне показалось, они вот-вот лопнут. Вы согласны, пан… пан… — обратился он к Толстому в надежде, что тот его поддержит, а заодно назовет фамилию.

Однако номер не удался. Толстый, хотя и не двигался с места и глядел во все глаза, вступать в разговор явно не собирался.

— Э, — презрительно буркнул он.

Магистр только махнул рукой.

Потом опять повернулся к девочкам — на этот раз с обаятельной улыбкой.

— Еще раз прошу прощения, — повторил он. — Но уж слишком стремительно вы сюда ворвались. А ведь эта часовня — замечательный памятник старины, — хриплый и скрипучий голос магистра вдруг стал едва ли не мелодичным, — поистине замечательный, и вдобавок, как справедливо отмечено в печати, хранит в себе необыкновенное сокровище. Так что вести себя здесь следует с величайшей осторожностью.

Брошек прищурил глаза.

— Какое еще сокровище? — спросил он. — В какой печати?

Все четверо замерли, напряженно ожидая ответа.

Даже Толстый шагнул вперед и заглянул магистру в глаза. А тот, к удивлению Брошека, именно к нему и обратился.

— У вас такой вид, — сказал он, — будто вам ничто не интересует. А между тем ваш бессмысленный взор обращен на подлинное сокровище.

Девочки, подтолкнув друг друга локтями, снова дружно затрещали:

— Какое сокровище?

— Где?

— А как оно выглядит?

— А из чего оно? Из золота?

— Из серебра?

Магистр Потомок сделал два шага вперед, торжественно простер руку и указал на деревянную фигурку.

— Из дерева, — сказал он. — Это сокровище — деревянное. Вы только посмотрите…

— Чего тут смотреть! — пренебрежительно протянул Толстый. — Подумаешь… деревяшка.

И тут ребята с изумлением увидели, что магистр на глазах чуть не воспарил в воздух: он замахал длинными руками, а его похожий на пелерину дождевик зашелестел, как огромное крыло. В воздух магистра подняла ярость.