Провоцирующая риторика? Меткий ответ! - Бредемайер Карстен - Страница 12

Другой пример:

На открытой конференции известный менеджер-экономист решил поставить на место дважды одернувшего его журналиста, когда речь шла об ограниченной ответственности. Только в этот раз управляющий поклялся себе, что все будет по-другому: за две минуты до съемок он выразил журналисту свое личное и профессиональное мнение, чем пошатнул его эмоциональное равновесие, и это дало результат на экране. Разъяренный противник выставил себя эмоциональным наглецом. Разумеется, победил управляющий, с едва заметной иронией игравший роль возмущенного. В конце программы он подчеркнул, что если бы речь шла о личных оскорблениях, ему бы пришлось сразу прервать программу.

Для зрителей, не знавших предысторию, менеджер ответил в соответствии с его компетенцией, оставался вежливым даже в ответах на дерзкие и неуместные вопросы. Публика была на стороне управляющего. Его имидж был ловко восстановлен благодаря вынужденной сцене с использованием коммуникативного IQ.

В картину новых масштабов самовыражения попадает, разумеется, общее понятие «избирательной аутентичности» или достоверности: «Если говоришь – то говори только правду, хотя, правду не всегда нужно говорить!»

Самовыражение – это направленное выражение, когда честность не всегда в цене. Чтобы определить тематику и направленность поведения, принято рассматривать каждый момент отдельно. Здесь различаются профессионализм любителя, дилетанта и протагониста.

Мастерское самовыражение в любом случае далеко от простой инсценировки. Сюда приобщаются другие присутствующие, каждый выступающий имеет свою публику, не всегда ожидаемую. Давайте ненадолго заглянем «за кулисы» ток-шоу, дабы проанализировать формы нового самораскрытия.

Более 40 ток-шоу проходят еженедельно через матовое стекло экранов в одной только Германии. Ежегодно такая развлекательная программа с доходами от рекламы приносит 8-10 миллионов марок. Популярные американские шоу – в десять раз больше.

Со времен первого немецкоговорящего ток-шоу «Чем позднее вечер…» (ведущий Дитмар Шонхэр), основы развлекательной программы восьмидесятых годов практически не изменились. Так прокомментировала их однажды вечерняя газета «Abendzeitung»: «Кто прилежно смотрит все ток-шоу, может с уверенностью сказать, о чем думали, мечтали, говорили, во что верили в XX веке. Тот знает все метаморфозы феминизма, похождения новых изгоев, оргии самовосхваления политиков».

Зрителю предлагают «хлеба и зрелища», только на современный манер, где информативность заменяется противостоянием.

Речь идет не о гонораре от 500 до 1000 DM, привлекающем гостей для создания «жизненного» развлечения. Мотивируемая шкала колеблется от эго до маркетинга, даже когда представитель руководящих структур оказывается под перекрестным огнем оппонентов, что заканчивается кровоизлиянием или сердечной недостаточностью первого, а мы на короткий момент удивляемся допустимости вопросов на таких развлекательных передачах.

Разумеется, границы давно нарушены, стоимость пропорциональна желаемому размеру разглашения (как заплатишь, так и покажем).

Впрочем, с нашего согласия

• либерал стреляет из водного пистолета в министра – тот падает;

• феминистка и девушка легкого поведения колотят друг друга под лозунгом «Активная дискуссия»;

• гости ток-шоу просто отказываются от ответа и молчат;

• обижаются ведущие, часто политики просто встают и уходят в середине передачи;

• феминистка понимает буквально латинское выражение «in vino Veritas» и выплескивает бокал вина в лицо собеседнику;

• ведущий спрашивает актера, не хочет ли последний передать личный привет своей умершей матери;

• спрашивают актера, когда он впервые пережил оргазм;

• как-то спросили сенатора, как бы он себя чувствовал в роли известного убийцы.

Вербальный восторг больше не имеет границ, а борьба за установленные рамки воспринимается лишь как провокация.

Используя все многообразие лексики, ведущие раскладывают «личность» своего гостя по полочкам. Если оказывается, что это не тот случай, то право бичевания переходит к другим участникам шоу. Гость оказывается предназначенным для провокации и одновременно «персонажем кукольного театра».

Так, например, Томас Адам называет ток-шоу «Горячий стул» на RTL программой-оппонентом «Франкфуртскому обозрению»: «Ответ коммерческого телевидения на бесконечную болтовню официальных кругов, продолжение и завершение ток-шоу боксерскими поединками». «Свершилось», – так высказался по этому поводу Вольфганг Яниш, – существует все-таки яркая птица – принцип; болтовня о происшествиях, в которых задействованы по возможности одни и те же люди, и ведущий, пытающийся скрепить это все в одно целое, так сказать в непринужденную беседу, зависит от профессионализма». А утверждения? М-ммм, часто, к сожалению, только «социальная мишура», вербальный шум, эффектная вербальная косметика. Но самое главное – имидж соответствует.

Новые масштабы бедности взаимоотношений

Чтобы понять характер разговора, достаточно обратить внимание на положение собеседников по отношению друг к другу. Сопровождающие разговор невербальные сигналы выдадут истинный смысл обращения, начиная с высокомерных и заканчивая заискивающими.

В сфере отношений действует библейское «золотое правило» или философское – категоричный императив, оба можно объединить в высказывание: «Не говори другому то, что сам не хочешь слышать, или точнее: „Не поступай с другими так, как не хочешь, чтобы поступили с тобой!“

Если выражаться научным языком, речь идет о принципе обратимости, принципе изменения направления. Мы сами берем на себя обязательство спрашивать: «А как бы вел себя я, оказавшись на месте другого, как бы я тогда себя чувствовал?»

Наше общение не заканчивается моментом получения информации или новости, нам нужно сформировать мнение о данной теме и передать его другим. Часто мы руководствуемся существующими социальными связями с собеседником, стараемся их усилить, сравнить, и, в конечном итоге понять, принимаем мы их или отвергаем.

Нередко мы ловим себя на мысли, как неприятно, когда кто-то навязывает свою точку зрения или пытается заставить нас что-то сделать, и тут же начинаем: «Должен тебе сказать…» без зазрения совести внушать собеседнику, как ему нужно поступить.

Я решаю, когда мне кто-то вербально или не вербально «наступил на ногу», глубоко задел упреком, обвинением или оскорблением. Точно так же можно рассмотреть опыт со стороны собеседника, который со своей субъективностью воспринимает наши доброжелательные намерения неверно (не то, что хотелось сказать), и мы вдруг понимаем всю глупость положения.

Чего мы меньше всего желаем, так это тщательного отделения личного в межличностных отношениях. В сфере самовыражения каждый из нас легче оказывается в роли наблюдателя, и ощущает себя диагностиком, терапевтом или аналитиком («Что ты скажешь о себе?).

Каждый из нас задавал себе вопрос, каким меня видит собеседник, как относится, или может, он спровоцировал этот разговор, чтобы прояснить наши отношения.

Нельзя сказать, что тему контакта принято формулировать в начале разговора, иначе к ней приходилось бы постоянно возвращаться. Но если это все же произошло, то в течение беседы к данной информации пытаются добавить новое, чтобы проверить восприятия собеседника, покритиковать или уточнить. Из своей практики могу сделать вывод, что коммуникационные изменения отразились на характере отношений.

Проблема обеднения отношений возникает из-за неспособности определить, является ли разговор отношениями или это контакт.

Основная проблема руководства, а, следовательно, и сотрудников – это так называемый «деловой» синдром. «Дело в том» аргументирует и освобождает от указаний, предписаний и системы правил, как бы незаметно перекладывает на другого ответственность, мотивацию или проявление инициативы, рассматривая сферу деятельности каждого человека обособленно.