Факел чести - Аллен Роджер Макбрайд - Страница 8

Итак, вы отправились в путь в режиме С2, точно вычислив курс и набрав заданную скорость. Звезды движутся по своим орбитам вокруг центра Галактики — точно так же, как планеты движутся вокруг звезд. Таким образом, их движение происходит относительно друг друга. Типичное скоростное отклонение составит порядка семидесяти километров в секунду Корабль, движущийся от одной звезды к другой, должен учитывать этот скоростной сдвиг.

Буксир довел нас до требуемой скорости, соответствующей скорости движения звезды, куда мы направлялись в первую очередь. Оказавшись там, мы должны были произвести настройку скорости и курса и начать поиск пригодных для жизни планет.

Отцепившись от буксира, мы двинулись дальше самостоятельно. Пять минут спустя бортовые компьютеры «Джослин-Мари» решили, что мы прибудем в нужное место и в нужное время, запустили режим С2, и корабль устремился в неизведанный космос.

В течение четырех тысяч часов или приблизительно шести месяцев «Джослин-Мари» выполняла свою работу. Мы посетили полдюжины звездных систем, существенно отличающихся друг от друга. Каждая из них вызывала почти непреодолимое искушение остаться здесь подольше и посвятить исследованиям по крайней мере всю жизнь. Единственное, что удерживало нас от подобного шага, — обещание новых чудес впереди, в новом секторе космоса.

Я удивлялся не только чудесам вселенной, но и любимой женщине, которая делила со мной радость открытий. Это были дни величайшего счастья. Каждый день я просыпался в предвкушении интересной работы, не только захватывающей, но и жизненно важной и полезной. Каждый день я проводил, зная, что люблю и любим. Каждый день приносил нам новые приключения.

И все дни до единого были запоминающимися и захватывающими.

Вообразите себя стоящим на крохотной планетке, до отказа набитой ценными минералами, появившимися здесь по необъяснимой прихоти природы. Представьте, что вы стоите, глядя в небо с планеты, по размеру в сотни раз превосходящей Юпитер, зная, что вспышки молний, видимые в разрывы облаков, — не что иное, как родовые муки звезды, ее термоядерные реакции, только что пробудившиеся к жизни. Наблюдая подобные картины, мы с Джослин знали, что за нами последуют другие, торопясь извлечь сокровища из-под ног прежде, чем огненный шар в небе загорится в полную силу и опалит окрестный космос, оставляя на месте, где мы стояли, только угли. Эта планета кончит свое существование за время, лишь вдвое превышающее человеческую жизнь.

Представьте себе две планеты размером с земную Луну, которые вращаются вокруг друг друга, разделенные всего тремя тысячами километров. Взаимодействующие силы притяжения вызывают здесь бесконечные землетрясения, полностью разрушая поверхность планет-близнецов. Мы назвали их Ромулом и Ремом. Когда-нибудь они врежутся друг в друга, и от них останутся только обломки камня, разлетевшиеся в космосе.

Вообразите планету, где воздух свеж и сладок, а жизнь, очень похожая на земную, наполняет моря, небеса и землю. Там мне удалось обнаружить нечто любопытное. По-моему, это был кусок обработанного металла. Джослин считала, что это творение природы — комок сплава, выброшенный из зева вулкана и принявший странную форму по капризу воды и погоды. Вскоре там зародится человечество, и, я надеюсь, какое-нибудь дитя этой планеты станет постигать науки и ремесла, подтвердив, что мы не единственные разумные существа, побывавшие в тех местах.

Мы с Джослин были рождены, чтобы странствовать в небе, и это устраивало нас обоих. Эти дни были счастливейшими в нашей жизни.

А потом нас догнали.

В это время мы находились близ шестой из намеченных для исследований системы. Мы провели здесь уже десять дней, только что закончили выяснять расположение, количество и параметры орбит основных планет, а теперь были готовы покинуть наблюдательный пункт над северным полюсом звезды, чтобы с более близкого расстояния произвести осмотр своих новых владений.

Сигнал застал нас в постели, крепко спящими. Это был общий сигнал тревоги, оповещающий о довольно редком экстренном случае — настолько редком, что для него не удосужились придумать отдельного звукового кода.

Мы с Джослин вскочили с постели и бросились по коридору к пульту управления. С трудом нашарив кнопку, я отключил истошно воющую сирену.

Джослин, которая обычно просыпалась быстрее меня, успела заставить компьютер расшифровать сигнал прежде, чем я добрался до кресла.

— Нас вызывает радиоуправляемый корабль-курьер! — объявила она.

— Что?

— Ты же слышал.

— Слышал, но это какая-то чушь. — Курьерские корабли стоили бешеных денег — странно, что кто-то рискнул послать его к нам в такое, мягко говоря, отдаленное место.

— Скажи это курьеру. Включайся и распечатай инструкцию по приему сообщений с курьерских кораблей. — Джослин изучала свой экран, пытаясь выжать побольше информации из светящихся на нем строк.

Я ввел несколько команд, и принтер загудел, выдавая инструкцию по приему сообщений размером с солидную книгу. Тем временем я дал компьютеру команду расшифровать сигнал маяка курьера и сообщить данные.

— И когда же он передаст нам сообщение? — осведомилась Джослин.

Я взглянул на экран и присвистнул.

— Никогда. Не спрашивай почему, но доступ ко всей информации на борту курьера, кроме маяка, перекрывает блок защиты.

— Может, он поможет нам добраться домой? — Джослин рассуждала, как заправский пилот — если курьер исправен, он сбережет нам топливо.

— Расшифровка сигнала маяка показывает, что топливные резервуары почти пусты.

— Вот досада… Значит, до нас он уже недотянет?

— Если только ты не хочешь, чтобы он доставил сообщение нашим внукам. «Почти пусты» в данном случае значит «совершенно пусты».

— Этого не может быть, если его отправили с базы.

— Ручаюсь, он сделал изрядный крюк. По-моему, он пытался разыскать нас еще в предыдущей системе, а затем направился сюда.

— Мак, ты представляешь себе, как трудно рассчитать программу для курьера? Знаешь, какая сложная поисковая аппаратура ему требуется? А другие инструменты? А энергия? Затраты на них просто колоссальны.

— Знаю, знаю… Вот почему мы летим на управляемом вручную корабле. Но из последней системы мы ушли за неделю до намеченного срока. На базе считают, что мы по-прежнему там. А курс курьера почти точно совпадает с курсом, по которому мы двигались оттуда, — и на сто двадцать градусов отклоняется от направления, которое ему могли бы задать с Колумбии.

— Черт! Ты прав. И при управлении с Колумбии его скорость была бы другой.

Я уставился на экран, заполненный цифрами.

— Найди координаты встречи и рассчитай нам три траектории — с учетом разумной экономии, средней дальности и минимального времени. А я приготовлю кофе.

— Он нам понадобится, — согласилась Джослин и принялась рассчитывать курсы.

Спустя пятнадцать минут у нее появились приблизительные цифры, которые Джослин и продемонстрировала мне.

— При потере одного процента топлива мы доберемся туда за месяц. При потере пяти процентов — за пять с половиной дней. — Она помедлила.

— А если взять минимальное время?

Джослин прикусила губу.

— Это тридцать шесть часов. Пятнадцать процентов оставшегося у нас топлива.

— Если мы полетим на «Джослин-Мари»?

— Конечно нет! Все расчеты сделаны для полета на «Звездах». По-моему, «Звезды» более эффективны, чем «Полосы».

— Пятнадцать процентов… Черт возьми! Ладно, заложи курс с минимальным временем в компьютер «Звезд», а я проверю системы.

— Мак! — остановила меня Джослин. — Мы не можем позволить себе потерять так много топлива! Мы рискуем не выполнить задание!

Я вздохнул:

— Джоз, я знаю, что ты прежде всего пилот. Ты обязана вести корабль, не тратя топливо понапрасну и следя за его запасами. Но благодаря жребию, брошенному капитаном Дрисколл, на этом корабле окончательные решения принимаю я. И потом, какая бы база ни отправила за нами курьера, там сочли, что сообщение куда важнее нашей задачи, — иначе вовсе не стали бы посылать корабль.