Радуга под окнами - Бобошко Константин Клементьевич - Страница 35

— Ой, не так — палку брось! Копай правым мизинцем. Где правая рука, не знаешь? А вот она, и этот мизинец — правый. Им и копай…

Девочка послушно обкапывала мизинцем скверно пахнущий стебель, затем вырывала с корнем и привязывала к мизинцу на босой правой ноге так, чтобы куст белены волочился по земле сзади.

И тогда вся процессия направлялась к речке. Девушки заводили тайную песню, которая считалась чародейской. А подойдя к речке, они окунали в воду принесенные с собой зеленые ветки и начинали обрызгивать ревущую Грушку с головы до ног…

— А теперь айда в деревню. Только ты, Груша, смотри, иди задом наперед.

— Да я упаду…

— Не шибко иди, так не упадешь…

А когда доходили до околицы, Грушку отпускали, и она со всех ног бежала домой.

Старики из-под ладоней смотрели на шумную девичью толпу и говорили один другому:

— Теперь Ярило-батюшка пошлет дождя…

Белена у наших далеких предков посвящалась богу плодородия Яриле. И когда хлебам нужен был полив, крестьяне брались за это ядовитое растение, напоминая забывчивому богу, что пора и дождь послать на землю.

До революции, как только на Кавказе начинались засухи, девушки из аулов с пением отправлялись на иссушенные, жаждующие поля и бросали на них цветы лилий…

Обычай объясняется легендой, возникшей еще в XI веке.

После удалого набега на вражеские аулы возвратились домой воины. Отец Тамары вернулся после всех и не один—в седле он привез тонкого и тихого мальчика с огромными черными глазами. Это был сын его боевого товарища, погибшего в набеге.

Со временем мальчик подрос и превратился в стройного и сильного юношу. А Тамара выросла красивой девушкой. И они полюбили друг друга. Но отец просватал Тамару за воина из соседнего аула. Молодые люди были в отчаянии: отец не изменит своего решения, не отступит от данного слова.

— Давай убежим и поженимся тайком, — сказал юноша.

Но Тамара не посмела ослушаться отца и отказалась от побега. Она заперлась в своей комнате и стала думать, что делать дальше. И вот решила сходить к отшельнику, что жил в глухом горном ущелье вдали от троп и человеческого жилья. С нею пошли родственники.

Тамара отыскала пещеру отшельника, вошла в нее, а сопровождающие остались ждать у входа. Они старались угадать, о чем говорила девушка с отшельником.

Тут разразилась страшная буря. Огненные стрелы хлестали скалы, и в ущелье стоял такой грохот, будто молнии с разлету стукались о гранитные лбы скал.

Прошла гроза. Прояснилось небо. Приближался вечер, а Тамара все не возвращалась. Родственники начали беспокоиться и самые нетерпеливые вошли в пещеру:

— Где девушка?

— Она больше не томится душой, — спокойно ответил старец, — больше не страдает. Вон она.

И он показал на лилию небывалой красоты, покачивающуюся в его саду.

Изумленные люди позвали остальных. Они обшарили всю пещеру, но нигде не могли найти девушку. Тогда в страшном отчаянии они убили старца, сожгли его книги, деревья в его саду, все, что могло гореть. И с печальной вестью отправились в аул.

Отец как только узнал о случившемся — упал на пол своей сакли и умер. А юноша, несмотря на поздний час, побежал в то ущелье. Зарево догорающего пожара указывало ему дорогу. Но как ни спешил он, а добежал туда, когда уже совсем рассвело, начался день. Он остановился перед цветком лилии и спросил:

— Правда, что это ты, Тамара?

Да, это я, — тихо, как дуновение горного ветерка, ответил цветок и склонился к земле.

В отчаянии юноша обнял цветок и залился слезами. Слезы капали на белоснежные лепестки лилии и они пожелтели, словно от печали. А потом начали краснеть, словно от радости…

Это окончательно убедило юношу, что перед ним Тамара. Он проплакал над цветком весь день. А к ночи превратился, в дождевую тучу, чтобы почаще освежать лилию—Тамару—слезами и напоминать ей о своей любви.

И с тех пор, как только на Кавказе начиналась засуха, девушки из аулов с песнями отправлялись на жаждущие поля и бросали на них цветы лилий. Они верили, что дождевая туча—влюбленный юноша, привлеченный цветами лилий, — прилетит и начнет полив лилию своими слезами. И слез этих будет так много, что и живительной влаги хватит и для засыхающих, под палящими лучами солнца хлебных посевов…

Люди давно наблюдали за облаками, которые кажутся то неприступными стенами и башнями каких-то фантастических замков, то горными вершинами с шапкой вечных снегов, то стадами барашков или же льдинами, плывущими по безбрежной голубой реке.

Многие века мечтали люди подчинить себе дождь, заставить тучи отдавать влагу в нужных местах и в нужное время. И не только мечтали — пробовали осуществить эти мечты.

То в одной, то в другой стране устремлялись в небо, прорывая бастионы облаков, воздушные шары, из гондол которых сбрасывали заряженный электричеством песок. Устраивались и высоченные вышки, откуда посылали в небо электрические ветры, долженствующие сгустить облака. Но это все не имело успеха.

И только советские ученые нашли способ заставить дождь идти по своему желанию.

В облако заходит самолет и распыляет при помощи специального прибора мельчайшие кристаллики сухого льда — твердой углекислоты. Они охлаждают пары, из которых состоит каждое облако. Мельчайшие пылинки воды собираются в капельки и падают на землю.

Идет дождь.

В октябре 1957 года в небе над Кавказскими горами вырос огромный белый гриб. И тогда с земли поднялся самолет, казавшийся маленькой мошкой по сравнению с этим огромным грибом. Самолет поднялся на большую высоту и скрылся.

Наблюдавшим с земли не было видно, как его швырнуло вниз с такой силой, что ученый, находившийся у дождеобразующей установки, отлетел в угол кабины. Летчик выровнял машину, и ученый включил установку. Ледяные кристаллы охладили пар облака, образовали тяжелые капли воды, они не могли уже держаться в воздухе.

Над горным озером Рица пошел проливной дождь. Он был одним из первых дождей, вызванных человеком по своему желанию.

Летчик сверху смотрел на ливень и жалел, что случился он над горами и нельзя войти в «собственный» дождь и обмыть самолет.

— Погоди, — успокаивал его ученый, — мы и над равниной вызовем дождь, как только появится подходящее облако.

Не заклинания над цветами, а знание законов природы, научная смелость — вот путь к управлению облаками и ливнями.

Хотелось бы хоть одним глазом увидеть человека, боящегося цветущего бобового куста. Говорят, что даже соседский Вовка, которого на веревке не затянешь в темную комнату, ходит мимо цветущих бобов как ни в чем не бывало — нисколько их не боится…

А разве кто-нибудь боится бобов?

Во всяком случае — боялись… Боялись взрослые, сильные люди. Более того, очень умные люди. Древнегреческий философ и математик Пифагор, например, — знаменитую теорему его знают все люди в мире.

Как это ни странно, Пифагор был очень суеверным. Он никогда не ел бобов сам и своим ученикам запрещал их есть. И что самое удивительное — боялся даже проходить мимо бобовых полей… И случилось же такое совпадение: бобовое поле, внушавшее ему страх, стало-таки виновником его смерти.

Спасаясь от преследовавших врагов, Пифагор добежал до бобового поля. Ему надо было перебежать через него, и тогда преследователи отстали бы на большое расстояние. Но суеверный ученый в ужасе остановился перед ним. Враги, воспользовавшись замешательством, нагнали его и убили.

И знаете, что было причиной страха? Никогда не догадаетесь… Черные точки на бобовых цветках. Еще древние египтяне, находившиеся во власти нелепейших суеверий, считали эти темные пятна печатями смерти. А боб — ее символом.

Поэтому они никогда не клали ни цветов, ни плодов бобов в гробницы, куда обычно помещалось все, чем человек пользовался при жизни. Древние верили, что эти вещи пригодятся ему и в загробной жизни.

И еще одна очень интересная деталь: египетские жрецы не имели права есть бобы — это им было строжайше запрещено. Простой же народ, питавшийся бобами, воздавал им божеские почести. Очень ценили и любили бобы и соотечественники Пифагора. На рынке, где велась торговля бобами, был даже сооружен храм Киамету — богу и покровителю бобов. И каждый год в июле в честь этого «бобового» бога устраивались специальные празднества.