Тайна вещих снов - Биргер Алексей Борисович - Страница 17

Ласточкин не выдержал.

— Смирнов, соберись! — закричал он от кромки поля. — Соберись, только без грубости! Не дымись!

Ленька оглянулся на этот крик, увидал Ласточкина, а неподалеку от него — Осу и остальных ребят. На его лице появилось злое и упрямое выражение — он как будто грозился морду набить самому себе, если не возьмет себя в руки!

Опять задвигавшись активней, он стал то и дело поднятой рукой сигналить партнерам, что готов к приему мяча. Сперва ребята боялись давать ему пас, помня о его промашках, но он все-таки получил мяч и выложил его тому же самому оплошавшему форварду. Тот ворвался в штрафную, и быть бы голу, если бы один из защитников не помог вратарю рукой.

Пенальти был бесспорный. Ленька подошел к одиннадцатиметровой отметке и заговорил с партнерами. Похоже, он просил, чтобы пробить дали ему.

Так оно и есть… Вот все, кроме Леньки, отходят от мяча, и Ленька остается один на один с вратарем. Свисток судьи, Ленька разбегается — и мяч, гулко сотряся штангу, улетает куда-то далеко!

Ленька упал на траву, закрыв лицо руками. Вся его поза выражала беспредельное отчаяние. Надо же так опозориться! Казалось бы — чего проще. Так нет, он умудрился промахнуться в самой важной для него игре! В игре, которая должна была показать, чего он стоит! Теперь для него все кончено!

Когда он поднялся с земли, выражение лица у него было еще злее и угрюмее. Он ринулся в игру, как в бой, опять стал сновать, готовясь принять мяч или отдать пас, стал покрикивать на партнеров, заводя их и стараясь растормошить.

Как ни странно, партнеры после эпизода с незабитым пенальти стали больше играть на Леньку — то ли хотели его поддержать, то ли оценили великолепный пас, который он выдал перед этим. А соперники его явно побаивались — еще с того момента, когда он двинулся с кулаками на собственного форварда.

Ласточкин тоже это подметил.

— «Бей своих, чтобы чужие боялись», — усмехнувшись, пробормотал он.

А Ленька понемногу все крепче забирал нити игры в свои руки, и благодяря ему команде удались несколько хороших атак. Но гола забить все не удавалось — как, впрочем, и соперникам. А время игры подходило к концу.

Но вот Ленька точным пасом отправил в прорыв одного из своих товарищей, а того сбили недозволенным приемом. Штрафной!

Соперники стали выстраивать «стенку», а Ленька, отодвигая всех, решительно подошел к мячу. Его товарищи снова уступили ему право удара. В конце концов, штрафной — не пенальти, и нет ничего стыдного, если не забьешь. Тем более игра-то тренировочная… Хочет новенький жилы рвать в тренировочной игре — его право!

Судья дал свисток, Ленька пробил, и мяч по феноменальной дуге влетел в верхний угол ворот — в девятку — мимо оторопевшего вратаря, который даже шелохнуться не успел!

В первый момент никто не понял, что произошло. Потом судья засвистел, указывая на центр, а на поле и за его пределами началось ликование. Ласточкин прямо сиял. Товарищи Леньки хлопали героя матча по плечам, тормошили его, а он, вырвавшись из их объятий, побежал вдоль поля, совершил невообразимый кульбит, раскинул руки и рухнул на колени.

Остаток игры прошел в непрерывных атаках соперников, стремившихся сравнять счет. Ленька и его товарищи вздохнули с облегчением, когда прозвучал свисток об окончании игры.

— Сейчас поедем домой, обедать, — сказал Ласточкин, взглянув на часы. — Могу подвезти всех, в машине места хватит.

Ленька появился из раздевалки минут через двадцать — все еще красный, с мокрыми после душа волосами. Он несколько смущенно подошел к ребятам, в первую очередь глядя на Осу.

— Ну… ну, как, видели? Опозорился я!

— Почему? — удивилась Оса. — Ты и гол забил замечательный, и вообще играл как следует!

— Ну да! — фыркнул Ежик. — Пенальти не забил, игру чуть не завалил несколько раз!.. — Он махнул рукой и побрел к выходу.

Ребята поспешили за ним. Ласточкин уже ждал их возле своей «Волги».

— Садись спереди, — кивнул он Леньке. — А вы, все четверо, на заднее сиденье!

Оса, Саша, Миша и Сережа вполне удобно устроились на просторном заднем сиденье «Волги». Ежик молчал, с опаской поглядывая на Ласточкина — что тот скажет? Но замечательный футболист, казалось, забыл про мальчика и внимательно следил за дорогой. Лишь когда машина остановилась у первого светофора, он заговорил.

— Значит, так! — начал он, по-прежнему не отрывая взгляда от дороги. — Чтобы больше без этих твоих художеств. Тут тебе не подворотня и не рынок! Кроме всего прочего, ты мог подвести своих товарищей! Если бы игра была настоящей, официальной, судья вполне мог выгнать тебя с поля. Это ясно?

— Ясно, — виновато потупился Ленька.

— Что пенальти не забил — это со всяким бывает. Тебе не хватает спокойствия и уверенности в игре. Как это исправлять, мы подумаем. Можно гореть игрой, но нельзя в игре пороть горячку… Вообще ты сыграл очень пристойно, несмотря на перерыв. Не стушевался. Как я не ругаю тебя за незабитый пенальти, так не буду хвалить за гол. Красивый мяч. Но вот забьешь десять таких мячей — тогда я признаю, что это мастерство. А до тех пор буду считать, что это — удача. Понял?

— Понял.

Леньку несколько обескуражило то, что его гол-красавец не заслужил высшей похвалы, но, с другой стороны, общей оценкой знаменитого футболиста он был очень доволен.

— Вот мы и приехали! — сказал Ласточкин, заезжая во двор. Он искоса взглянул на Леньку и улыбнулся. — Терпи, казак, атаманом будешь! Теперь у тебя тренировки каждый день. Только перед игрой с бельгийцами отдохнешь.

— С ка… какими бельгийцами? — у Леньки перехватило дыхание.

— Если все будет нормально, то выйдешь в основном составе на первый матч нашего турнира, а потом против ровесников из футбольной школы клуба «Брюгге», — как-то очень сухо сообщил Ласточкин.

— Ура! — Ленька хотел подпрыгнуть и стукнулся затылком в крышу машины. Хорошо, хоть изнутри была мягкая обивка.

— Вылезайте! — скомандовал Ласточкин. — Остаток дня — ваш. Можете делать, что хотите. Но чтобы Леньку не загоняли до упаду! Завтра утром, к тренировке, он должен быть как огурчик!

— Ладно! — откликнулись ребята, вылезая из машины.

Миша, Саша и Сережа отправились по домам обедать, договорившись созвониться с Осой и Ленькой через час. Ласточкин запер машину и повел дочь и ее нового друга, а своего довольно давнего ученика домой.

Мама и Поля уже вернулись, разогрели обед и ждали остальных.

За обедом Ленька сиял, старался всем услужить, спешил передать хлеб или соль, едва его просили. Ежик прямо светился от радости — он ведь понимал, что, несмотря на промахи, выдержал сегодня один из самых серьезных экзаменов в своей жизни!

Оса смотрела на ликующего Леньку, а сердце у нее так и падало. Как сказать Ежику — сказать в такой день! — что его отца, возможно, уже нет в живых? А не сказать нельзя, потому что серьезный разговор с Ленькой должен состояться как можно скорее, и в этом разговоре темы жутких загадок вокруг проданной квартиры не избежишь…

Сперва Оса решила ничего пока Леньке не говорить. Вот они пойдут гулять, увидятся с ребятами, все вместе и расскажут… Но потом Осе пришло в голову, что, возможно, так будет хуже. Ежик пойдет гулять вместе с ними, чтобы они разделили его радость, а они возьмут и как обухом его по голове… Нет, надо сказать раньше! И сделать это должна Оса, оставшись с Ежиком наедине, — так будет лучше всего. И легче всего для Ежика…

Оса не могла смотреть Ежику в глаза, у нее кусок застревал в горле, несмотря на то, что на обед были ее любимые голубцы. Ей казалось, что Ежик заметил ее подавленное настроение и был этим слегка смущен и обескуражен. Поля несколько раз взглянула на Осу так внимательно и понимающе, что Оса испугалась: уж не прочла ли девчушка ее мысли.

До поры до времени Поле ничего не следует знать…

После обеда Ленька прошел в комнату Осы и спросил напрямую:

— Слушай, чего ты такая странная? Я ведь ничем тебя не обидел? — Он замялся. — Тебе не понравилось, когда я кинулся на этого остолопа? Честное слово, больше не буду… — Он робко поглядел на Осу. — Ведь ты меня не осуждаешь, нет?