Дело №1 - Биргер Алексей Борисович - Страница 4

— Простите, но мы никакого отношения не имеем к науке, и газета к нам попала случайно.

Его собеседник рассмеялся:

— Нам это известно. Мы проверили, что родители Андрея Карсавина не имеют никакого отношения к институту. Но ваш сын дал настолько интересный ответ, что попал у нас на заметку, и мы, конечно, были бы рады, если бы он принял участие в конкурсе… Впрочем, если ваш сын срежется на одном из этапов, то и в училище не попадет, и плеер не получит.

— Хотелось бы узнать побольше об училище, — сказал отец. — Какая программа, какие условия…

— Условия школы-пансионата, пятидневка. Училище создается в Подмосковье, на базе бывшего дома отдыха. С вечера пятницы до воскресного вечера всех курсантов отпускают на побывку домой. Программа — очень обширная и серьезная. Тут и полное овладение компьютером, и несколько языков, как европейских, так и восточных, развернутые курсы точных и гуманитарных наук. Например, курсанты будут изучать даже архивное дело. Возможно, будут курсы верховой езды. При этом ребята будут иметь право выбирать предметы для изучения. К основным предметам это, естественно, не относится. Большое внимание будет уделено физподготовке.

— Все это очень заманчиво, — сказал отец. — Но хотелось бы задать еще один вопрос. Надеюсь, вы не обидитесь… — Отец взял паузу, чтобы поточнее продумать формулировку вопроса.

— Я ваш вопрос угадываю, — ответил его собеседник. — Вы хотите знать, не придется ли вашему сыну участвовать в непопулярных мероприятиях, которыми печально прославились органы советских времен? Мы предвидим такие вопросы. Конечно, доверие между обществом и спецслужбами сильно подорвано. И единственный способ восстановить это доверие — делом доказать, что спецслужбы стоят на защите прав и свобод каждого гражданина, что спецслужбы действительно борются с самыми опасными видами преступлений, а не с собственным народом. И тут очень многое будет зависеть от тех, кто придет на смену нынешним спецслужбам, — от мальчишек, вроде вашего сына. И кстати, через десять дней будет проводиться общее собеседование, для мальчишек и их родителей. Там на все вопросы, в том числе самые острые, будут даны подробные ответы.

— Спасибо, — сказал отец.

И, положив трубку, пересказал нам разговор.

— Ну, не знаю… — покачала головой бабушка.

— Я готов поступать! — заявил я.

— А я предлагаю отложить окончательное решение до собеседования, — сказала мама. — Дело такое, что не стоит пороть горячку.

С мамой согласились все, и на том первый семейный совет завершился…

Глава третья

Странный визит

На дворе был июль. Я сидел в доме отдыха, переоборудованном под кадетское училище. Я был практически один, не считая охраны. Учителя и приемная комиссия должны были приехать примерно через неделю, а вслед за ними — и мальчишки. Пятьдесят с лишним человек, из которых надо будет в два этапа отобрать восемнадцать.

Целую неделю я мог использовать это время для того, чтобы окончательно привести себя в порядок. Каждое утро, ровно в семь, я бегал по аллеям парка, затем по берегу небольшого озера, окунался, проплывал метров двести, и уже после этого бежал сначала завтракать, а потом возился с документами.

У меня всегда находилось какое-нибудь дело. То парты завозил и стулья, потом подушки, одеяла, мел и прочее…

Но больше всего времени я уделял личным делам поступающих и педагогов. Кажется, назубок их уже выучил, а все равно читал и перечитывал, пытался разобраться, представить их характеры, кто на что способен. Поскольку им ведь судьбы ребят решать.

Папки с делами поступающих я условно делил на несколько групп. Первая — это мальчишки из средних семей, прожившие двенадцать лет своей жизни в нормальных условиях. Вторая группа — ребята из детских домов и из неблагополучных семей. Было решено оставить несколько мест и для таких мальчишек. Иногда детдомовские оказываются сообразительнее своих благополучных сверстников, потому что вынуждены бороться за себя. Папки с личными делами ребят из второй группы лежали передо мной по алфавиту. Астафьев, Воркутов, Земляк, Клешнев, Мучный, Рассохов, Шлитцер. Беда в том, что навыки борьбы за жизнь, которые приобретают эти ребята, порой проявляются самым невероятным образом. Тут тебе и воровство, и зависть к чужому благополучию, а то и внутренняя готовность к преступлению…

Вот, скажем, Михаил Астафьев, паренек из Архангельска. Четвертый ребенок в семье, где всего семеро детей. Самостоятельный, уже за младшими смотрит, потому что родителям, по большому счету, не до своих отпрысков. Парня можно было бы только похвалить, если бы не два привода в милицию. Один раз он к соседям забрался через балкон, украл автомобильный насос и продал его на толкучке. На все деньги купил лапши, чтобы накормить младших братьев и сестер. Второй раз — с компанией подростков участвовал в нападении на пьяного. Вроде опять пошел на преступление из-за денег, потому что младшим дома есть было нечего. Но ведь преступление преступлением остается, и нарушать закон недозволительно… Мальчишку, видать, выручать надо… В Архангельске, видишь ли, считают, что его мать с отцом надо родительских прав лишать, младших братьев и сестер — в детский дом, а его самого — на хорошее обучение. Да и результаты первых тестов у него отличные…

Или вот, Георгий Шлитцер. Из русских немцев, видать. На региональный конкурсный отбор он попал из крохотного городка на границе с Казахстаном… Способностями блеснул, это да… Но за время его пребывания в детском доме случилось столько всего, что волосы дыбом встают.

А в третьей стопке — папки с досье на ребят из состоятельных семей: Бутырин, Вельяминов, Лыжин, Назаренко, Петардов, Смеянов, Туркин, Юденич… Такие ребята частенько с раннего детства привыкают к тому, что им все дозволено, все по карману… С презрением глядят на сверстников, у которых нет таких же возможностей…

Опасно соседство детдомовских ребят и ребят из состоятельных семей. Атмосфера в училище будет отравлена. Ребят нужно отобрать неподатливых, сложных, ершистых, которые и умом наделены, и себе цену знают…

Но больше всего меня волновал один парнишка. Я подвинул к себе папку с его личным делом.

«Дегтярев Владимир Анатольевич…»

Я, право, не знаю, как он оказался в списке.

Снова перелистал дело Владимира Дегтярева.

Позвонить генералу? Спросить у него?

Я уже почти решил позвонить, как вдруг раздался звонок внутренней связи с поста охраны у главных ворот.

«Наверное, компьютеры приехали», — подумал я поднимая трубку.

— Да?..

— Валентин Макарович, — доложил начальник поста, — тут вас спрашивают.

— Кто?

— По документам Дегтярев Анатолий Александрович. Пропустить или нет?

Вот те раз! Он появился так точно, будто мои мысли прочитал!

— Я сам к нему выйду, — ответил я. — Пусть подождет.

Но сперва мне надо было собраться с мыслями. У главных ворот меня ожидал Дегтярев-старший, после стольких лет… Человек, погубивший и свою жизнь, и жизнь своих близких…

Давным-давно, еще в советские времена Анатолий Дегтярев работал в Чехословакии. Тогда там, уже назревало то, что теперь назвали «бархатной революцией», да и самому государству в прежнем виде существовать оставалось недолго. Прошло совсем немного времени и оно распалось на два государства, Чехию и Словакию…

Так вот, Анатолий Дегтярев работником был опытным и толковым, но водился за ним грех, любил «красивую жизнь». До поры до времени это ему не мешало, но однажды он срочно понадобился, а найти его не смогли. Через некоторое время обнаружили его не где-нибудь, а в Вене! Влетел в аварию, будучи за рулем в нетрезвом виде! И вместе с ним какая-то дама! Хорошо еще, на законных основаниях в Австрии находился и дипломатический паспорт у него имелся, и визы все необходимые, поэтому удалось его вызволить и вернуть в Москву. Но все равно, скандал был огромный.