Жокей в маске - Сувестр Пьер - Страница 24

Еще несколько человек присоединились к нему и выиграли. Рыжий парень, казалось, уже не рад был, что предложил эту игру, но не хотел признавать себя побежденным.

– Что-то мне просто не везет сегодня. А ну, попробуем еще раз! Уж теперь я постараюсь.

Карты снова пришли в движение. Однако на этот раз, видимо, расстроившись, игрок двигался совсем медленно и неуклюже. Абсолютно все пассажиры были уверены, что красная карта оказалась крайней справа. Некоторым стало даже жалко незадачливого простака, но они тут же рассудили, что это ему только на пользу – нечего играть с незнакомыми людьми на деньги, да еще в игру, в которой сам далеко не ас.

Пари пожелали заключить все. Вислощекий господин уверенно поставил двадцатку, и остальные, следуя его примеру, тоже решили не мелочиться. Самой мелкой ставкой были пять франков, которые, покраснев, достала девушка. Общая же сумма перевалила за сотню. Парень потер руки:

– Итак, дамы и господа…

Он перевернул карту, и купе наполнилось разочарованными возгласами. Крайним справа оказался туз треф, а червовый лежал посредине. Проигравшие решительно не могли ничего понять. Как же так? Ведь они своими глазами видели!

– Еще один чертов жулик, – мрачно проворчал кто-то из глубины вагона.

Рыжий и ухом не повел.

– Наконец-то мне повезло! – радостно провозгласил он. – Никто не хочет отыграться?

Однако, бросив взгляд на враждебные лица пассажиров, он счел за лучшее не настаивать. Больше того, он отчетливо почувствовал, что сейчас у него вполне могут потребовать назад выигранные деньги. Парень обиженно скривился, что послужило сигналом для старика с костистым лицом. Он встал:

– Мсье, я, конечно, далек от того, чтобы просить деньги назад – игра есть игра. Но я считаю своим долгом заявить, что вы получили эти деньги жульническим путем!

Молодой человек вскочил:

– Хорошенькое дело! Вы думаете, что я позволю обзывать себя жуликом каждому игруле, у которого глаза плохо видят? Игра – это дело случая. Сначала я проиграл, а потом выиграл!

– К вашему сведению, молодой человек, я не слепой! А вот вы – мошенник!

Парень сжал кулаки.

– Скажи спасибо, дедуля, что ты уже староват для хорошей трепки, – процедил он сквозь зубы. – Я бы тебя поучил манерам!

Старик задохнулся от гнева:

– Кто, ты, сопляк? Да я сделаю из тебя отбивную! Об колено переломлю!

Поезд затормозил у станции Курсель-Кольцевая. Не успел он остановиться, как двое повздоривших мужчин, выкрикивая угрозы, спрыгнули на перрон и исчезли. Все произошло так быстро, что никому не пришло в голову их остановить. И только выглянув в окно, господин с отвислыми щеками схватился за голову и воскликнул:

– Нас надули! Вы думаете, эти клоуны собирались драться? Вон они идут чуть ли не в обнимку! Плакали наши денежки, господа…

Происшествие это, конечно, не говорило о высоком уровне общественной нравственности, но и не было чем-то из ряда вон выходящим. В поездах, идущих на скачки, такое случалось довольно часто, и полиция даже не занималась всерьез розыском жуликов – в конце концов скачки сами по себе тоже изрядное надувательство. Так что обманутые пассажиры быстро успокоились и вернулись к разговорам о бегах.

Молодому же человеку со светлыми волосами, тонкими чертами лица и полоской усов на верхней губе произошедшая сценка доставила немалое удовольствие. Он ехал от самого вокзала Бельвиль и наблюдал за работой вагонных аферистов почти с одобрением, настолько слаженно и четко они действовали. Мысленно Жером Фандор им аплодировал.

Однако с каких это пор наш журналист полюбил ипподром? Его друг Жюв удивился бы, увидев, куда он направляется. Но последнее время Фандор мало с кем делился своими планами и тем более маршрутами. Найдя Элен, он главную задачу свою видел в том, чтобы уберечь ее от исчадия ада – ее собственного отца. Помня, что лучший способ защиты – нападение, он продолжал выслеживать Фантомаса. И если Фандор ехал на ипподром – значит, след вел туда.

Впрочем, в данном случае это был даже не конкретный след, а, скорее, интуиция. Репортер, также как и Жюв, инстинктивно чувствовал, что между смертью Рене Бодри и Фантомасом существует какая-то связь. А покойный был завсегдатаем скачек.

Побывав уже несколько раз в Отей, Фандор считал, что не зря потратил время. К собственному удивлению, он встретил несколько молодчиков, когда-то состоявших в банде Фантомаса. В прошлый раз, например, репортер приметил субъекта, носившего изысканную кличку Быстрая смерть. Тот прогуливался взад-вперед с пачкой газет. Это немало позабавило Фандора, так как коммерция у бандита явно не клеилась. И немудрено – с такой рожей продавать только некрологи на своих покупателей.

Пошатавшись по ипподрому и, видимо, не найдя того, кто ему был нужен, Быстрая смерть двинулся через сад. Фандор последовал за ним и увидел, как бандит заговорил с кучером кареты, запряженной изумительной четверкой. Журналист прищелкнул языком. Да, такой экипаж и такие лошади могли принадлежать только очень богатому человеку! На дверце кареты красовались графская корона и какой-то вензель, но сколько Фандор ни напрягал зрение, он не мог разглядеть его.

В тот же день ему повстречалось знаменитое трио – Горелка, Иллюминатор и Адель. Все трое были при параде и выглядели типичными принарядившимися буржуа. Мужчины важно курили сигары, а Адель то и дело поправляла шляпу величиной с небольшую корзину.

«А ведь все они – бывшие люди Фантомаса, – думал Фандор. – Правда, раньше они выглядели куда большими оборванцами. И если сейчас их приодел бывший шеф, значит, скоро они займутся конкретными делами!»

И вот сегодня, садясь в поезд на вокзале Бельвиль, журналист приметил самого Сторожа! Это были уже не шутки. Даже в своем кругу Сторож славился ловкостью и беспощадностью и считался весьма крупной фигурой. И билет он взял до Отей…

Потом Фандор в толпе потерял бандита из виду, но сам факт интереса, проявляемого парижскими преступниками к ипподрому, ему показался многозначительным.

Когда Фандор прибыл в Отей, уже прозвучал гонг, возвестивший о начале первого заезда. Прозвучали также проклятия пассажиров в адрес машиниста, из-за медлительности которого они не успели сделать ставки. Сам воздух ипподрома был пронизан атмосферой нервозности и азарта. Так и сям раздавались крики болельщиков, перекрываемые воплями продавцов буклетов и прочей дребедени.

– Господа, вам нужна программа скачек? Пожалуйста! А может, вы забыли дома перо? У нас отличные карандаши всего по два су!

Какой-то толстяк умудрился поставить свой лоток с булкой и жареным мясом прямо на тропинке. Но не успел он заголосить:

– Самые лучшие, самые большие сандвичи всего за четыре су! – как ему пришлось срочно спасать свой товар, который нетерпеливые игроки просто сбрасывали в грязь, чтоб не мешал.

Фандор огляделся. Невдалеке блеснул начищенной медью цилиндр с краником, и неунывающий голос истошно завопил:

– А ну, не проходите мимо! Неужели никто не хочет пропустить стаканчик? У меня есть водка, ром, шампанское! Девяностоградусный спирт! Только старый торговец знает, какая…

Внезапно Бузотер остановился посреди фразы и расплылся в улыбке:

– Боже, что я говорю! Как смею я хвастаться, когда здесь сам мсье Фандор, человек, который может выиграть шесть раз в пяти заездах!

Фандор приложил палец к губам:

– Ради всего святого, не ори так! А то меня заставят не только предсказывать результаты заездов, но и гадать по руке!

По роду своей работы множество раз сталкивавшийся с обитателями парижского дна, журналист относился к Бузотеру с симпатией, считая, что жизнь без подобных типов была бы куда более скучной. Да и сам Бузотер, казалось, считал точно так же. Лукавый, нечистый на руку, но по-своему мудрый и веселый бродяга умудрялся постоянно быть на примете у полиции и в то же время не портить с ней отношения. Все отлично знали, что, несмотря на все проделки и знакомства с самыми знаменитыми бандитами, Бузотер не был способен на настоящее преступление. Для этого он слишком любил жизнь и не хотел лишать других ее радостей. С Фандором же у бродяги были давние связи – за несколько монет он нередко подбрасывал репортеру ценную информацию.