Роза и щит - Беннет Сара - Страница 25

– Чтобы норманн поджег дом?! – негодующе воскликнул Арно. Все это время он стоял позади Розы, изо всех сил сдерживая себя. Теперь же не выдержал и вмешался, – Госпожа! Мне совершенно ясно, что мельник убил норманна в припадке ярости, а потом сбежал, чтобы скрыть свое преступление.

– Но я не понимаю, что делал норманн в деревне, – сказала Роза. – Да к тому же – в тот самый момент, когда на деревню напали, – добавила она, не отрывая взгляда от Гуннара.

А он, огромный и невозмутимый, стоял прямо перед ней, скрестив на груди руки и широко расставив ноги. Розе казалось, она чувствует исходившую от него жаркую страсть. Как чувствовала она ее ночью, когда Гуннар Олафсон сжимал ее в объятиях и когда ей хотелось, чтобы это длилось бесконечно.

«Только не играйте со мной, Миледи. Ведь я не норманн» – так он сказал ей ночью.

Конечно же, Олафсон совсем не походил на норманна. Внешне он был сдержан и невозмутим, но Роза уже знала: в душе его бушевали такие страсти, с которыми невозможно было совладать.

Тут Арно шагнул к ней и, покосившись на Гуннара Олафсона, заявил:

– Возможно, этот человек, этот норманн, просто проходил мимо. Может, он поспешил на помощь, а этот болван убил его, потому что принял за врага. А может, девушка заигрывала с ним, а когда пришел отец, сказала, что на нее напали. Англичане лживы по натуре и…

Арно внезапно умолк, внезапно осознав, что стоит сейчас среди этих самых «лживых англичан». Откашлявшись, он добавил:

– Я не все понял из того, что сказал этот человек. Вы ведь знаете, леди Роза, что я не слишком силен в английском. – Сэр Арно произнес это так, словно гордился своим незнанием языка. – И все же я услышал его признание. Он убил незнакомца и попытался сжечь его тело. Так что вроде бы все ясно, не так ли?

Сэр Арно был прав, но все же Роза не хотела судить мельника Гарольда. Она ему верила. Он защищал Миллисент. Роза понимала, почему Гарольд решился на убийство. Разве остальные мужчины не поступили бы точно так же на его месте? О Господи, ну почему он не взял негодяя в плен вместо того, чтобы убивать его? Ну почему он решил замести следы и тем самым усугубить свое положение? Однако должен быть какой-то выход, какая-то возможность разрешить конфликт и спасти Гарольда.

Словно прочитав ее мысли, Гуннар проговорил:

– Теперь уже не важно, почему все это произошло. Мельник признался. Он предстанет перед судом и расскажет свою версию произошедшего. Вот тогда и будем решать, как с ним поступить.

Роза со вздохом кивнула. Конечно же, Гуннар Олафсон был прав. Но сможет ли она судить Гарольда? Сможет ли отдать его палачу? При мысли об этом Роза вздрогнула. Дай Бог, чтобы услуги палача не понадобились. Ведь Гарольд защищался, не более того. Неужели он не заслуживал снисхождения?

– Хорошо, сэр рыцарь, – тихо сказала Роза. – Проследите, чтобы мельника надежно заперли на ночь.

Миллисент снова разрыдалась, а Гарольд хриплым голосом произнес:

– Ничего не бойся, дочка. Все будет хорошо. – Конечно же, он просто хотел успокоить ее.

Роза отвернулась, прежде чем слезы заструились по ее щекам. И тут же быстро направилась в зал. Следом за ней побежал мальчишка с факелом в руке, но Роза не обратила на него внимания, как не обратила внимания и на Констанс, стоявшую у двери. Ей вдруг захотелось оказаться как можно дальше отсюда. Как можно дальше от Сомерфорда. Она знала: будь Эдрик жив, он согласился бы с Арно. И не важно, как Гарольд объяснил свои действия, не важно, что сам Эдрик был англичанином. Закон есть закон, а посему Эдрик и Арно стали бы решать судьбу мельника за бокалом хорошего красного вина и в конце концов приговорили бы его к смерти. Но теперь хозяйка здесь она, Роза. И вряд ли Арно захочет обсуждать с ней что-либо за бокалом вина, да Роза и не стремилась к этому. Они все равно не пришли бы к единому мнению. Роза не одобряла такой суд и не соглашалась с тем, что существуют только черный и белый цвета. Разве не бывает, например, оттенков серого?

– Да не торопитесь вы так, госпожа! Уже в зале ее догнала Констанс.

– Чего ты хочешь? – пробормотала Роза. – Мне нечего тебе сказать.

– Зато мне есть что сказать, – заявила Констанс. Роза остановилась и в раздражении взглянула на нее:

– Тогда говори, и покончим с этим. Я очень устала. Прижав руку к груди, Констанс хватала ртом воздух, стараясь отдышаться.

– Госпожа, позвольте Арио судить мельника… Роза решительно покачала головой:

– Нет, Констанс. Ведь я здесь хозяйка, и ты прекрасно это знаешь. Именно я принимаю, важные решения – нравится тебе это или нет. Я должна судить своих людей, если хочу удержать власть и укрепить их доверие ко мне.

– Но, госпожа, – прошептала старуха, – это причинит вам ужасную боль!

– И все равно я буду судить Гарольда сама, чтобы никто не мог упрекнуть меня. Я должна выполнить свой долг.

Констанс принялась бормотать что-то о женском упрямстве, но Роза больше ее не слушала.

– Отправь кого-нибудь на кухню, Констанс. Пусть принесут наемникам поесть. Они, должно быть, проголодались.

Констанс ушла, а Роза задержалась в Большом зале. Сейчас она чувствовала себя почти также, как мельник Гарольд, стоявший посреди двора. Вскоре ей предстоит судить этого человека. Ей придется судить человека, который, по ее мнению, вынужден был поступить именно так, а не иначе – ведь он защищал любимую дочь. Да, Гарольд – честный и храбрый человек, он совсем не заслуживал смерти.

Тут в зал вошли люди, и Роза, обернувшись, поискала глазами в толпе Миллисент. Но девушки не было среди этих людей. Возможно, она последовала за отцом в подвал, где Гарольду предстояло провести ночь.

Снопа осмотревшись, Роза заметила Гуннара Олафсона, стоявшего в дверном проеме. А рядом с ним стоял Альфред, что-то нашептывавший ему на ухо. Судя по всему, у этих двоих имелась какая-то тайна, которой они не хотели делиться с хозяйкой замка.

Заинтригованная Роза внимательно наблюдала за Олафсоном. Выслушав Альфреда, он отдал ему какие-то приказания, и молодой воин исчез в ночи. Викинг же направился прямо к ней.

Роза уже собралась убежать, но вовремя спохватилась. «Ведь ты хозяйка замка, – сказала она себе. – И вообще леди Роза никогда еще ни от кого не убегала». Расправив плечи и вскинув подбородок, она смотрела на приближавшегося к ней мужчину. Ей оставалось лишь надеяться, что она надела маску холодного спокойствия с такой же легкостью, как и этот грозный северянин.

Гуннар Олафсон остановился – как всегда, неприлично близко от нее, – и ей пришлось задрать голову, чтобы видеть его глаза. Опять она оказалась в довольно невыгодном положении и очень злилась из-за этого.

Стараясь взять себя в руки, Роза проговорила:

– Вы хотели мне что-то сказать, не так ли?

Взгляд голубых глаз скользнул по ее лицу, потом задержался на ее губах. Роза судорожно сглотнула. Она пыталась не думать о том, что произошло прошлой ночью.

– Я слушаю вас, сэр рыцарь.

– Вы верите в рассказ мельника? – спросил Гуннар. – Или же предпочитаете версию сэра Арно? Что вы обо всем этом думаете?

Роза взглянула на викинга с некоторым удивлением. Он казался невозмутимым, но по голосу чувствовалось, что он взволнован.

– А какое вам дело до того, что я думаю? – пробормотала Роза, нахмурившись. И тут же задала себе вопрос: «А имеет ли мое мнение хоть какое-то значение для Гуннара Олафсона? И если да, то считает ли и он тоже, что Гарольд вовсе не заслуживает смерти за содеянное?» Глядя на викинга с любопытством, Роза спросила: – А что вас так беспокоит? Вы не верите тому, что услышали? Или же вы вообще никому не доверяете?

Глаза Олафсона вспыхнули гневом, но он тут же овладел собой и с усмешкой кивнул:

– Вы правы. Я действительно никому не доверяю.

– Что ж, ничего удивительного. Человек, убивающий за деньги, наверное, и не должен доверять людям.

На какое-то мгновение Розе показалось, что Гуннар Олафсон сейчас начнет возражать, но он снова усмехнулся и пожал плечами, словно ее слова не имели для него ни малейшего значения.