Найти человека - Барто Агния Львовна - Страница 12

«Мамой встретились»… А ведь пути их чуть было не разошлись!..

ИЗ ДНЕВНИКА ПОИСКОВ

Несколько лет назад, в Австрии, одна престарелая дама задала мне такой вопрос:

— Верно ли, что в вашей стране дело идет к отмиранию семейных устоев?

Сейчас вместо ответа я могла бы выложить перед ней груды писем с именами и фамилиями. Они свидетельствуют, что семья не только не отмирает, а как раз наоборот, — даже там, где она была разрушена войной, родители, дети, братья, сестры стремятся вновь собрать ее. Родственные чувства так живы, так сильны! Люди ищут не только близких, но и дальних, самых дальних родных. И если бы я взялась объявлять розыск всех тетей, дядей и внучатых племянников, то я бы окончательно утонула в бурном потоке родственных чувств.

Получила открытку от десятилетнего школьника Бори Ткаченко. «…Вы говорили в передаче, что одну женщину мучает совесть… Что это означает? Не можете ли дать точное определение?»

Стала я искать «точное определение». Нравственные страдания? — не слишком понятно для мальчика. Пушкинский «когтистый зверь, скребущий сердце» в данном случае тоже не подходит. Написала то, что мне. показалось более понятным для современного советского мальчика: муки совести — это самокритика.

Весны еще нет, но солнце светит вовсю. Тени на снегу стали четкими и синими, отражают синеву неба. Начало марта. Всегда было так: Восьмое марта — это первые цикламены за стеклами цветочного магазина, это желтые ветки мимозы, привезенные с Кавказа для женщин. Мамин праздник — день, когда даже мальчишке не стыдно приласкаться к матери.

Но в нынешнем году праздник для меня окрашен печалью. Обступили меня горестные письма:

«…Мама сидела на полу убитая. Дом горел».

«.. Мама была тяжело ранена и умерла. Могилу ей мы выкопали в сарае».

«…Мать лежала возле крыльца, с разбитой головой… примерзла к земле, откололи вокруг нее лед, завернули в белую материю, за домом выкопали яму, без гроба закопали».

В памяти тех, кто вырос без семьи, образ матери остается живым и прекрасным:

«Мама у меня была красивая, с длинными, толстыми косами».

«Мама у меня молодая, очень ласковая. Я однажды ударилась об дверь, и она плакала, что мне больно».

Сколько нерастраченной нежности в словах:

«Так хотелось бы иметь свою мать, чтобы за ней ухаживать и уважать ее».

«Была бы у меня мать, пусть старенькая, седенькая..»

Многие дочери начинают особенно настойчиво искать мать после того, как у них появляются собственные дети.

«Теперь у меня дочка есть, и я понимаю, как моей маме тяжело было потерять меня».

«Хотя я сама стала мамой, но мне мама все равно нужна».

С болью пишет о том, что не знал материнского тепла, и сорокалетний мужчина, просит найти мать, которой сейчас, если она жива, около семидесяти лет.

На Новодевичьем ухаживает за могилами тетя Шура, пожилая уборщица. Она так нагляделась на человеческое горе, что с первого взгляда словно измеряет его глубину:

— Ну, та вдова недолго к нам будет ходить. Слишком кричит. Откричится и успокоится.

Мельком взглянув на женщину, идущую за гробом, тетя Шура сказала:

— Еще одна мать хоронит… Сегодня вторая.

— Как вы узнали, что это мать? — спросила я.

— Ну что вы? Материнское горе сразу отличишь. Оно особенное — материнское.

И я теперь, как тетя Шура, с первых слов письма узнаю, когда пишет мать. Потому что и слова у нее особенные — материнские.

ШЕСТАЯ ИСТОРИЙ В ПИСЬМАХ

«.. Те, кто меня сейчас слышат, запишите, пожалуйста: к вам за помощью обращается мать, Александра Родионовна Перевозкина, и я присоединяюсь к ее материнской просьбе.

Александра Родионовна вместе с мужем и двумя маленькими сыновьями, Николаем и Валерием, жила в городе Цехановец, В 1941 году муж умер. Когда началась война, мать с мальчиками и со своей соседкой Голубевой Ксенией Петровной, у которой тоже был маленький ребенок, спешно эвакуировались. Они сели на подводу, и только выехали из города, как началась бомбежка. Они спрятались в лесу. И тут Александра Родионовна вспомнила, что оставила дома все документы. Она побежала за ними, встревоженная, а когда вернулась в лес, подводы с детьми не нашла. Она бросилась на поиски, ей помогли бойцы нашей армии, довезли ее до деревни. В сельсовете сказали, что действительно была подвода с женщиной и детьми, но куда они девались, никто не знает. Трудно передать все, что мать пережила. Она дошла до Минска, а затем по шпалам до Старобина. Потом пошла пешком в Гомель, а затем в Новозыбков, где она живет сейчас. Когда окончилась война, Красный Крест помог ей найти соседку Ксению Петровну Голубеву. Та сообщила, что семилетнего Колю оставила у гражданина Сидоровича на территории Белостокской области, в деревне Бобры или Барсуки. Годовалого Валерика она будто бы тоже оставила в одной бездетной семье, в той же деревне.

Жители деревни Бобры или Барсуки Белостокского района, я вас особенно прошу, узнайте, живет ли здесь семья Сидоровича. Расспросите старожилов о судьбе двух мальчиков — Николая и Валерия. Все, что узнаете, сообщите… «Маяк» подает сигналы — ищем Николая Перевозкина (год рождения 1933-й), Валерия Перевозкина (год рождения 1940-й)».

От Юрьевой Галины Сергеевны

Минск

Из первого письма

«…Вы говорили, что мать ищет двух сыновей — Колю и Валерия Перевожкиных… Дело в том, что Николай Иванович Перевожкин — мой сосед и сотрудник. Я знаю, что в войну он потерял родителей и воспитывался в детском доме. Он вашу передачу не слышал, и я пересказала ему все… Убедительно прошу сообщить поскорей точную фамилию мальчиков».

Из второго письма Г. С. Юрьевой

«…Благодарю вас за столь быстрый ответ и отвечаю на вашу просьбу. Вы написали, что фамилия мальчика Перевозкин, но что из Перевозкина он легко мог превратиться в Перевожкина, учитывая, что в то время он был маленьким и мог шепелявить. Вот что он помнит о себе: он — Перевожкин Николай Иванович, рождения 1935 года, десятое сентября (дата рождения сомнительна).

Помнит, как убегали на телеге с братом (кажется, младшим), матерью и какими-то женщинами, как мать их оставила, и больше он ее не видел. Потом ему кто-то говорил, что мать вернулась за документами и попала под бомбежку. Нашелся даже «очевидец», утверждающий, что видел, как в дом, в котором находилась мать, попала бомба. Поэтому Николай считал ее погибшей. Происходило это где-то в Польше. Вскоре он потерял и брата. Потом — детский дом… В 1944 году, наконец, с группой русских детей из Польши был переслан в детский дом Гродно, где воспитывался до 1948 года… В настоящее время живет в Минске, работает в строительном училище мастером, имеет жену и семилетнюю дочку… Итак, что же совпадает из моих данных и ваших:

1. Ехали на телеге.

2. Были два брата и мать.

3. Мать вернулась за документами.

4. Польша (у вас — Белосток).

Не слишком ли много, чтобы считать все случайным совпадением?! Впрочем, последнее слово за вами. Хочется верить, что еще одна мать найдет своего сына..»

Телеграмма. Новозыбков. Александре Перевозкиной

«Маяк» ведет розыски ваших сыновей. На всякий случай спишитесь с Перевожкиным Николаем Ивановичем. Сообщаю его адрес…»

Международное

от Виктора Рудника

в передачу «Найти человека»

«Многоуважаемые товарищи!

В субботу девятого октября я включил по радио Москву. Как раз редакция «Найти человека» давала сигналы о загинувших во время войны. Мать, по фамилии, кажется, Перевозова, разыскивала своих детей Валерия и Николая, пропавших где-то в Заблудовском районе, Белостокского воеводства.