Прославленный Годиссар - де Бальзак Оноре - Страница 7

— Обсосана со всех сторон, — сказал старик, — но выпейте же стаканчик вина, вы вполне заслужили его. Если вы хотите, чтоб у вас был мед на языке, надо, чтоб у вас был мед и в желудке. Сударь, хорошо выдержанное вуврейское вино — это сущий мед.

— Что вы об этом думаете? — спросил Годиссар, осушая стакан.

— Очень хорошо, очень ново, очень полезно, но я предпочитаю учет земельных ценностей, который производили в моем банке на улице Фоссе-Монмартр.

— Вы совершенно правы, сударь, — ответил Годиссар, — но это уже тысячу раз пробовано и перепробовано, делано и переделано. У нас в данное время есть залоговая касса, которая дает ссуды под заклад недвижимости, широко предоставляя право выкупа. Но ведь это жалкий замысел по сравнению с упрочением надежд. Упрочить надежды, сконцентрировать, выражаясь языком финансовым, желания каждого разбогатеть, обеспечить ему выполнение этих желаний. Для этого необходима была наша эпоха, сударь, эпоха переходная, переходная и одновременно прогрессивная.

— Да, прогрессивная, — сказал сумасшедший. — Я люблю прогресс, особенно тот, который обеспечивает виноградникам хорошую погоду. В старое время...

— «Время», — продолжал Годиссар, не вникая в слова Маргаритиса. — «Время», сударь, плохая газета. Если вы ее читаете, то мне вас жаль.

— Газета! — отозвался Маргаритис. — Еще бы, я страстный любитель газет. Жена! Жена! Где газета? — закричал он, повернувшись к спальне.

— Ну, сударь, если вас интересуют газеты, то мы с вами прекрасно договоримся.

— Да, но раньше, чем читать газету, признайтесь, что это вино...

— Восхитительно! — подтвердил Годиссар.

— Тогда давайте допьем бутылку. — Сумасшедший налил себе немного вина и наполнил стакан Годиссара. — Так вот, сударь, у меня две бочки этого вина. Если оно вам нравится и если это вам подходит...

— Вот именно, — подхватил Годиссар. — Столпы сенсимонистского учения просили меня снабдить их припасами, которые я... Но поговорим о их большой и прекрасной газете. Вот вы так хорошо разбираетесь в денежных операциях, вы поможете мне наладить это дело в вашем округе...

— Охотно, — сказал Маргаритис, — если...

— Понятно, если я куплю у вас вино. Кстати, это — отменное вино, сударь, густое вино...

— Из него делают шампанское, один парижанин приезжает за ним сюда, в Тур.

— Верю, сударь. «Земной шар», о котором вы слыхали...

— Я его вдоль и поперек знаю, — перебил его Маргаритис.

— Я был в этом уверен, — сказал Годиссар. — Сударь, у вас хорошая голова, башка, как у нас говорят, крепкая башка, лошадиная, — головы всех великих людей чем-то схожи с лошадиными. Можно быть величайшим гением и оставаться неизвестным. Такие шутки случаются довольно часто с теми, кто, несмотря на свои возможности, остается в тени, как это чуть не случилось с великим Сен-Симоном и с господином Вико[12], человеком выдающимся, который начинает выдвигаться, Вико идет в гору. Я доволен. Тут мы переходим к теории и новой формуле человечества. Внимание, сударь...

— Внимание, — повторил сумасшедший.

— Эксплуатация человека человеком, сударь, должна была бы прекратиться с того дня, когда Христос — я не говорю Иисус Христос, а Христос — провозгласил всеобщее равенство людей перед богом. Но разве до сей поры это равенство не было самой жалкой химерой? А Сен-Симон есть дополнение Христа. Христос уже свой срок отслужил.

— И вышел в отставку? — спросил Маргаритис.

— Он отслужил свой срок, как и либерализм. Теперь перед нами нечто более важное: новая вера, свободное, индивидуальное производство, общественное устройство, при котором каждый будет получать справедливое общественное вознаграждение, соответственно своему труду, и не будет эксплуатироваться бездарными личностями, которые заставляют работать всех на пользу одного. Отсюда учение...

— А что будет с прислугой? — спросил Маргаритис.

— Прислуга так и останется прислугой, если она только на это и способна.

— А тогда какой же смысл в этом учении?

— О, чтобы судить об этом, сударь, надо подняться выше, расширить кругозор, и тогда вы будете иметь общую ясную картину человечества. Тут уж мы прямо попадаем в теорию Балланша[13]. Известен ли вам господин Балланш?

— Еще бы, мы только это и знаем, — ответил сумасшедший, которому послышалось «баланс».

— Хорошо, — продолжал Годиссар. — Итак, если зрелище постоянно возрождающихся последовательных изменений одухотворенного земного шара вас трогает, увлекает, волнует, в таком случае, сударь, газета «Земной шар» — великолепное заглавие, четко определяющее ее назначение, — «Земной шар» — это ваш cicerone[14], каждое утро он будет разъяснять вам новые условия, при которых в ближайшее время должно осуществиться политическое и духовное изменение мира.

— Que' saco? — спросил старик.

— Я поясню вам свое рассуждение на наглядном примере, — продолжал Годиссар. — В детстве няньки толковали нам о серафимах, теперь же, в старости, нам нужны картины будущего. Эти господа...

— Пьют они вино?

— Да, сударь. Их дома поставлены на широкую ногу, на незыблемую ногу: великолепное общество, все знаменитости, блестящие приемы...

— Ну, что же, — сказал сумасшедший, — рабочие, которые разрушают, нуждаются в вине не менее тех, кто строит.

— Тем более, сударь, в том случае, когда одной рукой разрушают, а другой строят, как это делают апостолы «Земного шара».

— В таком случае им нужно вино, вуврейское вино, те оставшиеся у меня две бочки, триста бутылок за сто франков, сущие пустяки!

«Почем же выходит бутылка? — прикинул в уме Годиссар. — Ну-ка! Доставка, акцизная пошлина семи су не составят; выгодная сделка; они дороже платят за любые вина. Ну, теперь он у меня в руках, — решил Годиссар. — Ты хочешь сплавить мне вино, в котором я нуждаюсь, я тебя не упущу».

— Что же, сударь, — продолжал он, — когда люди спорят, то в конце концов они всегда договорятся. Поговорим начистоту. Вы пользуетесь большим влиянием в вашем округе?

— Еще бы, — сказал сумасшедший. — Я глава Вувре.

— Хорошо, вы вполне уяснили себе идею предприятия с умственными капиталами?

— Отлично.

— Вы измерили всю ширь «Земного шара»?

— Дважды, и притом пешком.

Годиссар не расслышал. Он, как человек уверенный в успехе, был погружен в свои мысли и слушал только самого себя.

— Действительно, принимая во внимание ваше положение, мне кажется, что вам в вашем возрасте нечего застраховывать. Но, сударь, вы же можете помочь мне застраховать тех лиц в округе, которые, то ли по своим личным качествам, то ли вследствие материального положения своих семейств, желали бы обеспечить себя. Таким образом, если вы подпишетесь на «Земной шар» и поддержите меня вашим влиянием в округе, разрешив ссылаться на вас для привлечения капиталов в пожизненную ренту, — ибо в провинции питают пристрастие к пожизненной ренте, — то мы договоримся с вами о ваших двух бочках вина. Итак, подписываетесь вы на «Земной шар»?

— Идет.

— Поддержите вы меня среди влиятельных лиц округа?

— Поддержу.

— И...

— И...

— И я... Но вы подпишетесь на «Земной шар»?

— «Земной шар» — газета хорошая, пожизненная газета.

— Пожизненная, сударь? Ах да, вы правы, она полна жизни, силы, сведений, можно сказать, напичкана сведениями, великолепно составлена, четкий шрифт, хорошие краски, прекрасная бумага. Это вам не дрянной товар, не бульварная газетка, от нее не «рябит» в глазах, это не дешевый шелк, который расползается от одного взгляда. Это газета добротная, над ее рассуждениями стоит призадуматься, она очень скрашивает досуг в деревенской глуши.

— Все это мне подходит, — сказал сумасшедший.

— «Земной шар» стоит пустяки, всего двадцать четыре франка.

— А это уже мне не подходит, — возразил Маргаритис.