Любовные похождения князя - Сувестр Пьер - Страница 49

– Да! – медленно продолжал он. – У меня хватает смелости сказать вам, что я люблю свою Фирмену!

Виконтесса отвечала ядовитом тоном, тянула слова, словно вкладывала в них угрозу, намекая на мрачную тайну:

– Ваша любовница не знает вас! Не знает, кто вы!

– Она любит меня, мадам!

– Вас любили и другие!

– Но я их не любил!

– Раймон, вы хотите войны?

Но виконт, оставив вопрос без ответа, схватил со стола саксонскую статуэтку и взглянул жене в глаза.

– Мадам, – произнес он, – запомните, войны не будет: я не вижу перед собой противника!

– Неужели?

– Да, мадам! Вы считаете себя сильной, но вы хрупкая, как эта статуэтка. Это ваш символ. И ваш покровитель – вы знаете, о ком я говорю, – не совладает со мной, никакими силами, никакой ценой… Мадам, вы явились сюда как злой гений… Не знаю, кто вам рассказал про любовницу, у меня все же хватало такта это скрывать… Напрасно вы пришли, мадам, устраивать мне подобные сцены ревности. Еще раз, в последний раз повторяю, уходите! Не упрямьтесь! Или я разобью вас, как стекляшку, как надоевшую безделушку, как эту фигурку!..

И хрупкая саксонская статуэтка, которую виконт де Плерматэн держал между пальцами, разлетелась вдребезги на полу.

– Понятно, мадам?

Казалось, яростный необузданный гнев виконта не произвел никакого впечатления на виконтессу, настроенную более чем решительно:

– Вы разбили статуэтку, чтобы меня испугать! Я понимаю вашу символику. Но Бога ради, вы забываете, что я не такая уж хрупкая. У меня есть секретное оружие…

– Оружие против меня?..

– Да… Я же сказала, я знаю…

– Что же?

– Ваше прошлое!

Виконт де Плерматэн высокомерно вскинул голову.

– Прошлого больше нет, – выговорил он, – а жить я буду, как мне заблагорассудится! Попрошу вас удалиться, мадам! Ваше присутствие здесь неуместно. Вам нечего делать рядом с моей возлюбленной.

Можно было подумать, что виконту доставляло удовольствие отыскивать слова, способные как можно больнее уязвить жену.

– Рядом с вашей возлюбленной? – тихо повторила виконтесса, пошатнувшись, словно пораженная в самое сердце. – Ах, как вы жестоки, как вы жестоки, Раймон… Вы еще пожалеете!.. Сильно пожалеете!

Показав на Фирмену, она добавила тоном, в котором было больше угрозы, чем просьбы:

– Бросьте ее, Раймон!

– Нет!

– Бросьте эту женщину!

– Никогда!

– Что ж, вы сами этого хотели…

– Ничего вы не сделаете!

Вдруг между супругами встала Фирмена. Лицо молодой женщины исказилось от волнения, она вся дрожала, казалось, от горя утратив рассудок.

– Мадам! Мадам! – вскричала она. – Прошу вас, смилуйтесь над нами! Смилуйтесь надо мной!

Но на губах виконтессы играла холодная улыбка.

– Я вас не знаю, – сказала она, – мне неизвестно, кто вы такая, мадемуазель! Но послушайте моего совета, ни мне, ни мужу никогда не говорите о милосердии, он из тех, кому неведомо это чувство!

На сей раз виконт возмутился.

Он нежно отстранил Фирмену и взял жену за запястье.

– Довольно, – приказал он. – Довольно. Хватит! Вы хотели знать, есть ли у меня любовница, – вы своего добились! Вы выследили меня, а теперь терзаетесь сильнее, чем прежде. Тем хуже для вас! Но десять минут вы разыгрывали отвратительную сцену, которой мне бы хотелось избежать. Нет, не ради себя! Ради моей подруги. Ради Фирмены! Вы получили свое, причинив боль ребенку, которого я люблю? Довольно, больше я вам ничего не позволю! Уходите!

– Но не ранее, чем вы скажете…

– Уходите, мадам! Уходите! Ради Бога! Немедленно уходите! И помните, я вас не боюсь! Я знаю, кто может защитить меня!

Виконт де Плерматэн произнес просьбу таким тоном, что виконтесса волей-неволей отступила.

– Вы меня гоните? – сказала она.

– Говорю вам, до вечера!

– Раймон, мы еще посчитаемся!

– Только не здесь, мадам, я всегда к вашим услугам, но в этой комнате чтобы духу вашего не было! Разрешите мне вас проводить.

И виконт де Плерматэн пошел на жену с глазами, налитыми кровью, – виконтессу охватил страх.

Несчастной, опозоренной супруге пришлось, понурив голову, удалиться.

Она сказала правду: ее выгоняли!

– Фирмена, милая, вам лучше?

С любовницей виконта случился сильнейший нервный припадок. Бледная, разбитая и печальная, она лежала на широком диване.

– Фирмена, Фирменочка, прошу вас, заклинаю, не думайте о чудовищном скандале, который только что произошел… Поймите одно: я вас очень люблю, искренне, нежно. А насчет этой женщины не сомневайтесь, вы же видели: ради вас я пожертвовал ею…

Мутным взором взглянув на любовника, Фирмена сонным голосом отвечала:

– Мне страшно! Страшно! Раймон… Раймон, чем она вам угрожала? Почему вы вздрогнули, когда она заговорила о прошлом? Почему она сказала, что не надо взывать к милосердию? Кто защитит вас?

Молодая женщина отчаянно зарыдала:

– Мне кажется, что моя любовь приносит несчастье… Теперь я боюсь за вас, боюсь! А что, если она действительно хочет отомстить?

Виконт де Плерматэн небрежно пожал плечами.

– Женщина ревнивая, – сказал он, – всегда угрожает, даже когда не знает, как исполнить свои угрозы, даже не имея возможности их исполнить. Не бойтесь, Фирмена! Прошу вас! Видите, у вас закрываются глаза… Сейчас на вас подействует снотворное, которое я дал вам выпить. Часа два-три, думаю, вы подремлете. А проснетесь спокойной и отдохнувшей…

Глава 19

КНЯГИНЯ

Был ли он искренним?

Или лгал Фирмене?

Виконт де Плерматэн, несколько мгновений тому назад внушавший молодой женщине: «Не беспокойтесь! Не терзайтесь по пустякам, угрозы виконтессы, право, того не стоят!», неузнаваемо переменился, как только за ним захлопнулась дверь. Опустив голову и нервозно постукивая тростью, он медленно пересек вестибюль. Увидь его кто-нибудь в этот миг, он бы, безусловно, догадался, что его гложет забота, если не сказать, глухое волнение.

В действительности, виконт не питал иллюзий насчет чудовищного гнева и жестокого страдания виконтессы.

Дав волю чувствам, превыше всего желая оградить работницу от волнений и тревог, он грубо оттолкнул жену, а теперь, возможно, считал, что принес слишком большую жертву, ради любовницы поступившись супругой.

Но виконта де Плерматэна не так легко было сломить, заставить пожалеть о содеянном.

Скоро его губы скривились в насмешливой улыбке; он небрежно пожал плечами, показывая, что принимает свою судьбу, что готов выдержать бурю, которая, по всей видимости, ожидает его дома. Он был хорошим игроком, к тому же влюбленным, способным постоять за свое чувство.

Виконт де Плерматэн пересек шоссе, сделал несколько шагов по тротуару, затем, кликнув фиакр, бросил: «Елисейские поля», залез в угол и погрузился в размышления.

Через несколько минут фиакр остановился у дверей роскошного особняка; виконт стремительно поднялся в свою квартиру. Лицо его было бесстрастным, но глаза пылали огнем.

Повелительным тоном он осведомился у слуги, который открыл ему и бросился снимать с него шубу:

– Мадам вернулась?

– Мадам виконтесса, – отвечал слуга, – вернулась около часа тому назад, но опять ушла, не дождавшись господина виконта.

– Мадам ушла?

– Да, господин виконт. Мадам оставила для господина виконта записку, он найдет ее на столе в своем кабинете.

– Спасибо.

При известии об уходе жены сердце виконта сжалось от тайной тоски.

Куда она отправилась?

Что значит столь стремительное исчезновение?

Неужели она всерьез намерена мстить?

Узнав, что виконтесса оставила записку, он приободрился.

– Женщина, которая пишет, – это женщина, которая просит, – рассуждал он. – Ну-ну! Поглядим, что за письмецо.

Он тужился выдавить из себя смешок. В действительности, вскрывая украшенный гербами конверт, на котором крупными буквами было выведено имя жены, господин де Плерматэн был очень бледен.