Любовные похождения князя - Сувестр Пьер - Страница 38

– Часто он не ночует дома?

Консьержка слегка побледнела:

– Нет, сударь, право, нет! Действительно странно, что он не вернулся… Ну вот! Теперь я начинаю за него беспокоиться… С ним что-то случилось? Вы что-то знаете?..

Оставив без ответа вопросы консьержки, Жюв скомандовал:

– Вы у него убираете? У вас есть ключ? Проводите меня в его квартиру…

Ошеломленная консьержка повиновалась приказаниям полицейского.

– Сударь, это на третьем, дверь налево, – твердила она, пыхтя позади Жюва, который взбирался по лестнице огромными шагами.

Удивительно было Жюву очутиться у актера Мике.

Конечно, это было еще одним редчайшим совпадением в его полной приключений жизни.

Жюв никак не мог избавиться от мысли, что несколько месяцев тому назад вместе с Фандором, от которого до сих пор не было никаких известий, распутывая тайну пропавшего поезда, он познакомился с этим актером Мике, теперь, по всей видимости, павшим от руки Фантомаса.

Тогда Мике отказался рассказать Жюву правду.

Запуганный Фантомасом, он выбрал преступное молчание.

Но неисповедимая судьба распорядилась иначе: несмотря на трусость, он пал жертвой того, кого считал себе обязанным своим побегом.

Не обращая внимания на смятение застывшей сзади консьержки, Жюв бесцеремонно позаимствовал фотографию актера.

Затем, едва заметно кивнув на прощание честной привратнице, он большими шагами тронулся вниз.

Первым побуждением Жюва было вскочить в машину и гнать к господину Авару – скорее предупредить о важной находке.

Однако полицейский чувствовал, что тут еще требуется поразмыслить, и потому предпочел отправиться пешком, дав себе несколько минут отсрочки.

«Что все это значит? – думал Жюв. – Как можно сопоставить сегодняшнее убийство с убийством на набережной Отей?..»

Этот вопрос тревожил Жюва еще и потому, что со дня возвращения в Париж он увлеченно следил за всеми перипетиями загадочного убийства на набережной Отей.

Удаляясь от улицы Лепик, Жюв рассуждал следующим образом:

– С какой-то целью Фантомас убил Мориса-Оливье… Пока я, правда, не знаю мотива убийства, но, очевидно, узнаю, как только выясню, кем был этот Оливье на самом деле… Значит, пока это оставим… С другой стороны, Фантомас убил Мике. Тут я уже прекрасно понимаю почему. Мике было известно кое-что интересное, и Фантомас хотел заставить его навеки прикусить язык! Но есть еще одна любопытная вещь… Зачем, черт возьми, Фантомас, убив Мике, сунул ему в карман письма Оливье? С какой целью?..

Жюв углубился в размышления, но вдруг встал как вкопанный.

– О! Но… – прошептал он. – Неужели?.. О!

Вскоре Жюв продолжил свои рассуждения.

– В итоге, – шептал он, – раз Оливье-Морис убит на набережной Отей, значит, он никак не мог воскреснуть вчера вечером.

И Жюв, как всегда, с безукоризненной логикой стал прорабатывать различные вероятности:

– Предположим, это был самозванец… А самозванцем был Фантомас! Разве тогда все не становится на свои места?

Жюв сам ответил:

– Конечно! Конечно!.. Все становится на места! Фантомас возвращает Оливье из небытия. Отлично!.. Потом убивает Мике. Очень хорошо!.. Ради чего?.. Очевидно, чтобы отвлечь от себя подозрение. А для этого, черт побери, существует простейшее средство: выдать Мике за Оливье… На кого тогда падет обвинение? Естественно, на Жака Бернара, черт побери! То есть, наследника Оливье. Человека, прямо заинтересованного в смерти Оливье!

Удовлетворенно улыбаясь, Жюв вновь зашагал по улице.

– Кажется, – опять заговорил он сам с собой, – я распутал весь клубок. Остается только прояснить, кто такой Жак Бернар… Меня бы очень удивило, если бы это был не Фантомас! Фантомас, очевидно, мыслил так: он навлечет на себя подозрения, будучи в обличье Жака Бернара, поскольку он все равно собирался расстаться с ним, думаю, ему было глубоко безразлично, кого затем обвинят в преступлении. Превосходно!.. Жак Бернар должен быть Фантомасом…

В этот момент Жюв поравнялся с почтой. Он вошел туда, быстро написал пневматическое письмо.

«Никогда не знаешь, что может стрястись! – думал он. – Нелишне вечерком повидаться с Мишелем… Он отличный парень, может мне пригодиться».

В следующий миг Жюв остановил фиакр, назвал адрес: улица Гран-Дегре.

– Будем следовать протоколу, – прошептал полицейский. – Введем в курс дела Авара. Тем более, улица Гран-Дегре почти по пути к жилищу Жака Бернара…

Жюв вновь погрузился в свои думы.

И чем больше он думал, тем больше верил, что докопался до истины, тем больше убеждался, что под личиной Жака Бернара скрывается Фантомас.

Определенно, Жюв заблуждался, не ведая о многих, достаточно весомых деталях…

Прежде всего полицейский даже не подозревал, что преступление на набережной Отей в действительности было инсценировкой, фокусом!

Кроме того, он не знал, что Оливье и Морис – совсем не одно и то же лицо.

И, наконец, Жюв понятия не имел, что Оливье не существует, как и Жака Бернара, что и того и другого представлял единственный персонаж – странный субъект, случайный знакомый Бузотера с более чем причудливым прозвищем Авессалом!

Ах! Если бы Жюв все это знал!

Глава 15

ФАНДОР МЕРТВ

Когда Жюв вернулся на улицу Гран-Дегре, там не было ни души.

– Господа, – объявил ему бригадир, прикладываясь к кепи, так как признал в нем инспектора сыскной полиции, участвовавшего в утреннем следствии, – господа пошли обедать, в скором времени должны вернуться, желаете подождать?..

Жюв отправился восвояси. Он не видел необходимости торчать возле зловещего места преступления. И полагая, что около половины первого самое мудрое решение – это пойти подкрепиться, повернул к себе на улицу Тардье.

Отныне у Жюва имелась ясная и четкая версия. На улице Гран-Дегре жертвой стал не кто иной, как Мике.

Автором преступления был Фантомас!

Кто в таком случае был, по убеждению Жюва, Фантомасом? Жак Бернар.

Вылезая из автобуса на площади Пигаль, полицейский услышал выкрики газетчиков, торгующих экстренным выпуском «Столицы». Как обычно, крупный еженедельник должен был поместить ряд сенсационных очерков на тему дня, более или менее правдивых и правдоподобных, какие-то подробности, способные просветить Жюва.

Он купил экземпляр газеты, которая шла уже по двойной цене, поскольку пользовалась повышенным спросом.

Пробежав ее, Жюв удовлетворенно улыбнулся. В конце одной из статей он заметил пассаж, в котором автор туманно намекал, что подозрение может вызвать некая известная личность, с некоторых пор – очень известная. И указал инициалы: Ж.Б.!

«Черт! – подумал Жюв. – Им пришла в голову более или менее та же идея… Как бы это не привело к затруднениям!..»

Полицейский вернулся домой, но вскоре после полудня покинул свое жилище…

Тем временем в дальнем квартале Монруж, обычно тихом и немноголюдном, на подступах к проезду Дидо царило непривычное оживление.

Улицы, соседние с владением, находившемся под надзором лудильщика кастрюль папаши Никола, неназойливо охраняли загадочные личности, внешность которых выдавала их с головой.

Это были работники сыскной полиции, инспектора следственной бригады.

Было около трех часов пополудни, когда Жюв вошел в проезд Дидо. Эта демонстрация полицейской мощи вызвала у него некоторую досаду. Вряд ли он осмелился признаться себе, что причиной его раздражения было то, что правосудие, обычно весьма неповоротливое, не только вышло на тот же след, но даже опередило его.

Чтобы не спугнуть Фантомаса, Жюв изменил внешность.

– Коллеги меня не узнают, – решил он. – Тем лучше! Зачем им рассказывать о своих подозрениях насчет Жака Бернара!

Однако появилось некое осложнение: блюстители порядка отказались пропустить полицейского.

Недолго думая, Жюв представился «поставщиком», идущим получить по закладной.

Подобные заявления распахивали настежь самые закрытые двери, позволяли одолеть самые непроходимые преграды. Кредиторы всегда вызывали уважение, особенно у господ полицейских.