Необычайные каникулы Мишеля - Байяр Жорж - Страница 8

5

После завтрака Фанни стала убирать со стола, другие обитатели фермы разошлись кто куда. Софи пошла кормить кур, Медар вернулся на сеновал готовить место: близился очередной сенокос.

Тетя Жиль на заднем дворе собирала белье для стирки. В это время к ней явились близнецы; вид у них был заговорщический, глаза горели.

Что это с вами?— улыбнулась тетя.— Новую игру затеяли?

М-м... В общем, мы...— мялся Ив.

Ты случайно не знаешь, что такое кадастр?— перебила его Мари-Франс.

Ого! Мы, кажется, интересуемся серьезными вещами!— засмеялась молодая женщина.

Это нам для кроссворда!..— пустился было в объяснения Ив, не замечая свирепых взглядов сестры, которая испугалась, как бы тетя не принялась задавать им коварные вопросы, как это сделал Мишель.

Но тете Жиль подобное и в голову не пришло. Она ненадолго задумалась, потом принялась объяснять:

Насколько я знаю, это земельный реестр, который хранится в мэрии каждой коммуны. Кажется, это имеет какое-то отношение к сбору налогов. Но ваш дядя мог бы рассказать об этом гораздо больше... Я рада, что вы занялись кроссвордами,— добавила она не без лукавства.— Хорошая игра — спокойная, познавательная и... отвлекает от шалостей.

Ив залился краской, Мари-Франс криво улыбнулась. Дети удалились, бормоча слова благодарности.

Даниель и Мишель в это время готовили новую порцию замазки для окон. Дядя Франсуа пилил дрова под навесом, который Софи привела утром в порядок.

Знаешь,— сказал вдруг Мишель,— было бы здорово попытаться узнать, что все-таки произошло ночью! Я думаю, мы оказали бы дяде Франсуа большую услугу!

Хм!..— проворчал Даниель.— Догадываюсь, к чему ты клонишь, старина... Только есть одна помеха.

Мишель почувствовал подвох, но все же спросил:

Какая, если не секрет?

Ну как же! А твой гербарий?— ответил с притворной строгостью Даниель.— Ты забыл, что собирался затребовать определитель растений?

Мишель не удержался от улыбки. Оглядевшись по сторонам, он убедился, что их никто не подслушивает, и доверительным тоном заговорил:

Прекрасная мысль, старина. Гербарий — это же великолепное алиби!.. Я имею в виду — настоящий, серьезный гербарий! Когда его собираешь, можно целыми днями бродить где хочешь...

Даниель, догадавшись, куда клонит кузен, разразился смехом.

Кажется, я понял,— ответил он.— И если мы, собирая травы, забредем — случайно, разумеется,— на виллу к мсье Станисласу, то ее усатый хозяин... хм... да и вообще никто не сможет сказать, что мы специально туда влезли...

Мишель тоже рассмеялся. Он хлопнул Даниэля по плечу и воскликнул:

Я всегда знал, что ты кузен — nec plus ultra[1] С тобой болтать—одно удовольствие!

И собирать гербарий тоже!—добавил Даниель.— Ладно, шутки в сторону... Когда начинаем?

Как можно скорее, старина... и даже еще раньше!— ответил Мишель.

Тогда — вперед! Дяде что-нибудь скажем?

Минутку, старина! Коровы ведь не улетят, и Станислас тоже. Правдоподобие — самое главное. Закончим эту порцию замазки, и тогда... вперед, как ты говоришь!

Мари-Франс и Ив, чтобы не привлекать к себе внимания, держали настоящий военный совет... в сепараторной.

Нам известно по крайней мере одно: этот листок — рисунок, взятый из какого-то реестра, а реестр находится в мэрии.

Послушай! Можно было бы обыскать чердак: вдруг найдем этот реестр! Все-таки еще один шанс...

Да, пойти вниз, в Лошнэ, и попасть в мэрию будет куда труднее...

Да что ты!— возразил Ив.— Как только кто-нибудь отправится за покупками, мы за ним увяжемся!

Мари-Франс пожала плечами.

Вот-вот... И ты будешь смотреть кадастр в компании с Даниелем и Мишелем... умник!

Сраженный этим доводом, Ив замолчал.

Ты же знаешь: как только мы покажем план Даниелю и Мишелю, они тут же его заграбастают, а мы останемся ни с чем.

Недовольный, что сестра опять оказалась права, Ив надулся.

Еще неизвестно... Может, это вовсе и никакой не план, а так, ерунда.

Мари-Франс бросила на брата взгляд, исполненный жалости.

Ну и что из этого? Если мы сами считаем, что это какой-то тайный план... то это в самом деле тайный план! Вот и все!

Сраженный этой неопровержимой логикой, Ив оставил напрасный спор.

Ну хорошо... Так что же мы будем делать?

Ждать случая, чтобы отправиться в Лошнэ... А сейчас пошли играть с Софи. Вон она идет сюда. Ничего другого нам не остается...

Перспектива как можно скорее пойти "собирать гербарий"— в сторону виллы Станисласа — удесятерила рвение стекольщиков-любителей. Настолько, что в один прекрасный момент раздался звон разбитого стекла: осколки его разлетелись по дорожке.

Мишель и Даниель, раздосадованные неприятным происшествием, упрекали в неосторожности друг друга.

Вы не порезались?—прибежал на шум Франсуа Дарвьер.— Это главное...

Дурацкая история, черт возьми!— проворчал Мишель.

Ничего страшного... Особенно если вы завтра утром отправитесь в Лошнэ и принесете новое стекло!— смеясь, успокоил его дядя.

Слышал?—спустя минуту спросила Мари-Франс брата.— Они завтра пойдут в Лошнэ! Можно попроситься с ними...

Ты ведь сама говорила, что...

Да, говорила... конечно... Но пока они будут покупать стекло, нам, может, удастся зайти в мэрию? Посмотреть кадастр — это ведь недолго. Зато мы узнаем, где находится место, указанное на рисунке...

Ив не стал отыскивать уязвимые пункты в плане сестры.

А если дядя Франсуа скажет, что мы все еще наказаны?

Предоставь это мне, дурачок!.. Ты увидишь, завтра мы пойдем в Лошнэ!

На следующий день, когда речь зашла о походе в Лошнэ, оказалось, что надо купить не только стекло, но еще и кое-какие продукты. Тетя Жиль села составлять список. Ив взглянул на сестру. Вчера она говорила: "Предоставь это мне, дурачок!"— а сейчас вела себя так, будто дело ее совсем не касается...

Он уже готов был напомнить Мари-Франс про ее обещание... И тут увидел, как она подходит к улыбающейся Софи и та утвердительно кивает головой.

Мама разрешила!— сказала Софи.

Ив понял, что сестра использовала в качестве посредника их кузину.

Вот здорово: пойдем все вместе!— воскликнула Мари-Франс, прыгая от радости.

С одним условием!— сказала, входя в кухню, тетя Жиль.— В деревне вы будете вести себя примерно! Местные жители и так косятся на чужаков вроде нас... Не стоит давать им лишний повод для недовольства, ладно?

Хорошо, тетя!—пообещала Мари-Франс за себя и брата.

Немного позже, когда процессия спускалась по каменистой дороге, Даниель выразил удивление, почему в деревнях так неприязненно относятся к каждому, кто родился не в этих краях.

Дядя Франсуа как-то объяснял мне... Дело тут не в скаредности и не в злобе. Это просто остатки прежних настроений, у которых были свои причины...

И тем не менее,— не соглашался Даниель.— Каждый человек — это прежде всего человек, и ничем нельзя оправдать шовинизм в таких вопросах!

Ты не прав, старина! Послушай меня, и ты поймешь. С давних пор главным, даже единственным богатством страны были леса. Власти каждый год пускали срубленный лес на продажу, в пользу коммуны, на земле которой он находился. Выручку делили между жителями и администрацией. Говорят, это было настолько выгодно всем, что жителей освободили от налогов. Само собой разумеется, доля была тем больше, чем меньше насчитывалось жителей...

Это понятно,— согласился в конце концов Даниель.— И появление любого чужака становилось нежелательным, потому что он уменьшал долю других.

Вот именно. В то время это было вполне оправданно. Жаль только, что такое отношение к чужакам сохранилось по сию пору...

Короче говоря,— заключил Даниель,— если дядиным коровам прошлой ночью был причинен вред, то причина, возможно, та же: семья Дарвьер не имеет чести насчитывать среди своих предков по прямой линии четверых лесорубов!