Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Дон Жуан

Гнедич Татьяна Григорьевна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Дон Жуан - Гнедич Татьяна Григорьевна - Страница 6

Изменить размер шрифта:

Но это нечестивое скрещенье

Восстановило плоть, испортив кровь.

Гнилое древо вновь пошло в цветенье;

Наследники дородны стали вновь,

А дочери — так просто загляденье.

(Мне, впрочем, намекали, что любовь,

Законом не стесненная нимало,

Прабабке нашей донны помогала!)

Сей обновленный род и цвел и рос,

Давал побеги, листики и почки.

Ему последний отпрыск преподнес

Прекрасный дар в лице последней дочки:

Она была прелестней всяких грез

(Я говорил об этом с первой строчки),

Милее розы и нежней зари

И замужем была уж года три.

Ее глаза (охотник я до глаз!)

Таили пламя гордости и счастья,

Как темный полированный алмаз.

В них было все: и солнце и ненастье;

А главное, мелькало в них не раз

Какое-то — не то что сладострастье,

А тайное движение мечты,

Разбуженной сознаньем красоты.

На лоб ее прекрасный и открытый

Ложились кольца шелковых волос,

Румянец озарял ее ланиты,

Как небеса — зарницы теплых гроз;

Она была стройна, как Афродита:

А статность — я хочу сказать всерьез

Особенно в красавицах ценю я:

Приземистых толстушек не терплю я.

Вполне корректен был ее супруг

Пятидесяти лет. Оно обычно,

Но я бы променял его на двух

По двадцать пять. Ты скажешь: неприлична

Такая шутка? Полно, милый друг,

Под южным солнцем все звучит отлично!

Известно, у красавиц не в чести

Мужья, которым больше тридцати.

Печально, а придется допустить,

Что вечно это солнце озорное

Не хочет бедной плоти пощадить:

Печет, и жжет, и не дает покоя.

Вы можете поститься и грустить,

Но сами боги в результате зноя

Нам подают губительный пример

Что смертным — грех, то Зевсу — адюльтер!

О, нравственные северные люди!

О, мудрый климат, где любой порок

Мороз и успокоит и остудит!

Снег, я слыхал, Антонию помог…

На севере любовников не судят,

Но с них берут порядочный налог

Судейские, признавшие недаром

Порок довольно выгодным товаром.

Муж Юлии, Альфонсо, я слыхал,

Был — по своим годам — мужчина в силе;

Их брак довольно мирно протекал.

Зазорного о них не говорили.

Он никогда жену не упрекал,

Но подозрения его томили:

Он, говоря по правде, ревновал,

Но признаков того не подавал.

В нежнейшей дружбе — странный род

влеченья!

С Инесой донна Юлия была,

Она, однако, не любила чтенья,

Пера же просто в руки не брала.

Но, впрочем, я слыхал предположенье

(Хотя молва завистлива и зла),

Что в юности Альфонсо и Инеса

Окутывались облаком Зевеса.

И, сохраняя дружбу прежних дней

Конечно, в форме сдержанной и милой,

Инеса (этот метод всех умней)

Его супругу нежно полюбила:

Нежней сестры она бывала с ней

И вкус Альфонсо каждому хвалила,

И сплетня, как живуча ни была,

А укусить Инесу не могла.

Я сам не разобрался, видит бог,

Как Юлия все это принимала.

Спокойно, без волнений и тревог

Ее существованье протекало,

И вымысел смутить ее не мог,

И ревности она не понимала:

Не разрешала пагубных проблем

И не делилась тайнами ни с кем.

Жуан любил, играя, к ней ласкаться.

И в этом ничего плохого нет:

Когда ей — двадцать, а ему — тринадцать,

Такие ласки терпит этикет.

Но я уже не стал бы улыбаться,

Когда ему шестнадцать стало лет,

Ей — двадцать три, а три коротких года

Меняют все у южного народа!

И он переменился и она:

Они при встречах стали молчаливы,

Он был смущен, а донна — холодна,

И только взоры их красноречивы.

Она понять бы, кажется, должна

Значенье сей тревоги справедливой,

А не видавший моря Дон-Жуан

Не сознавал, что видит океан!

Но холодность ее дышала тайной,

И так тревожно нежная рука

Руки Жуана словно бы случайно

Касалась осторожно и слегка,

Что юноша тоской необычайной

Томился — бессознательно пока!

Прикосновенья магия простая

Опасней волшебства, я так считаю.

Она не улыбалась, но подчас

Так ласково глаза ее блестели,

Как будто скрытой нежности запас

Жуану передать они хотели.

Очаровать одним сияньем глаз

Все женщины умеют и умели.

Сама невинность прячется за ложь

Так учится притворству молодежь!