Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Дон Жуан

Гнедич Татьяна Григорьевна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Дон Жуан - Гнедич Татьяна Григорьевна - Страница 55

Изменить размер шрифта:

Гюльбея удивилась — не слезам:

Их женщины охотно проливают,

Но юноши прекрасного глазам

Их влажный блеск никак не подобает!

Лишь тот, кто пытку слез изведал сам,

Тот знает — слезы женщин быстро тают,

А наши, как расплавленный свинец,

Впиваются в расщелины сердец!

119

Она б его утешить постаралась,

Но не могла понять, с чего начать.

Ведь ей ни разу в жизни не случалось

Себе подобных в горе утешать!

К ней горе никогда не приближалось,

И очень трудно было ей понять,

Что кто-нибудь, глаза ее встречая,

Способен плакать, их не замечая.

120

Но женщины природа такова,

Что зрелище смятенья и страданья

Диктует ей участия слова

В любой стране, при всяком воспитанье.

В ней жалость изначальная жива,

Она — самаритянка по призванью.

Глаза Гюльбеи, бог весть отчего,

Слезой блеснули, глядя на него.

121

Но слезы, как и все на этом свете,

Иссякли, — а Жуан не мог забыть,

Что он еще султанше не ответил,

Умеет ли он подлинно любить.

Она была красива, он заметил;

Но он не мог досаду подавить:

Он был пред этой женщиной надменной

В смешном наряде — и к тому же пленный!

122

Гюльбея озадачена была

(Впервые, может быть, за двадцать лет!);

Она сама ведь всем пренебрегла

И дерзостно нарушила запрет,

Когда герою нашему дала

Столь милый и приятный tete-a-tete.[35]

Меж тем уже минут минуло двадцать,

А он не помышлял повиноваться.

123

О джентльмены! Я хотел сказать,

Что в случаях подобных промедленье

Под солнцем юга принято считать

За самое плохое поведенье.

Красавицу заставить ожидать

Да это даже хуже преступленья;

Здесь несколько мгновений, может быть,

Способны репутацию сгубить.

124

Жуан был смел и мог бы быть смелее,

Но старая любовь проснулась в нем.

Напрасно благородная Гюльбея

С ним говорила властно, как с рабом,

Невежливо он обошелся с нею,

А все — таки, признаться, поделом!

Красавица краснела и бледнела

И на него внимательно глядела.

125

Она Жуана за руку взяла

С улыбкой благосклонной и усталой,

Но искра гнева взор ее зажгла:

Любви его лицо не выражало.

Она вздохнула, встала, отошла

И наконец — последнее, пожалуй,

Чем можно гордой женщине рискнуть,

Жуану просто бросилась на грудь.

126

Опасный миг! Но гордость, боль и горе

Как сталь его хранили: он вздохнул

И с царственной надменностью во взоре

Божественные руки разомкнул.

В ее глаза, лазурные как море,

Он холодно и пристально взглянул.

«Красавица! — воскликнул он. — В неволе

Не брачутся орлы, — а я тем боле!

127

Спросила ты — умею ль я любить?

Умею, но, прости меня, — другую!

Мне стыдно платье женское носить!

Под крышею твоей едва дышу я!

Любовь — удел свободных! Подчинить

Султанской власти чувство не могу я!

Сгибаются колени, взоры льстят,

И руки служат, — но сердца молчат».

128

Для европейца это очень ясно,

Она ж привыкла искренне считать,

Что прихоти владыки все подвластно,

Что даже эта прихоть — благодать!

Рабы невозмутимы и безгласны,

Не могут и не смеют возражать

Вот бытия простое пониманье

В наивном императорском сознанье.

129

К тому ж (как я успел упомянуть)

Она была красива несомненно,

Ей стоило на смертного взглянуть

И он терял свободу совершенно.

Итак, двойное право посягнуть

На полное господство над вселенной

Давали ей и красота и сан;

И вдруг — не покорился Дон-Жуан!

130

Скажите вы, которые хранили

В невинности свои младые лета,

Как вас напрасно вдовушки ловили

И как вас ненавидели за это.

Припомните досаду их усилий,

Стесненную кольчугой этикета,

Тогда поймете вы всего верней

Ужасный гнев красавицы моей.

131

Трагедию мы знаем не одну.

Поэты их изображали щедро.

Припомните Пентефрия жену,

И леди Буби, и царицу Федру:

Похожи на морскую глубину

Их гневных душ бушующие недра

И это вам поможет, может быть,

Моей Гюльбеи лик вообразить!

132

Прекрасный гнев тигрицы разъяренной

И львицы, у которой взяли львят,

Сравню ли с гневом женщины влюбленной,

Когда ее утешить не хотят!

И это гнев, по-моему, законный:

Не все ль равно — что потерять ребят,

Что потерять желанное мгновенье,

Когда возможно их возникновенье.

вернуться

Свидание наедине (франц.).