Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Дон Жуан

Гнедич Татьяна Григорьевна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Дон Жуан - Гнедич Татьяна Григорьевна - Страница 23

Изменить размер шрифта:

Вдруг радуга у них над головой,

Прорезав облака над мглою моря,

На крутизне воздвиглась голубой.

Все стало сразу ярче, словно споря

Сияньем с этой аркою цветной;

Как плещущее знамя на просторе,

Горел ее прекрасный полукруг;

Потом поблекнул и растаял вдруг.

Как ты хорош, хамелеон небесный,

Паров и солнца дивное дитя!

Подернут дымкой пурпур твой чудесный,

Все семицветье светом золотя,

Так полумесяцы во тьме окрестной

Горят, над минаретами блестя.

(Но, впрочем, синяки при боксе тоже

С его цветами, несомненно, схожи!)

Все ободрились: радугу они

Считали добрым предзнаменованьем:

И римляне и греки искони

Подобным доверяли указаньям

В тяжелые и горестные дни

Полезно это всем; когда страданьем

Измучен ум, — приятно допустить,

Что радуга спасеньем может быть.

Вдруг белая сверкающая птица,

Как будто голубь, сбившийся с пути,

Над ними стала медленно кружиться,

Казалось, уж готовая почти

Для отдыха на мачту опуститься,

Как будто ночь хотела провести

Среди людей, — и птицы появленье

Им показалось признаком спасенья.

И все — таки хочу отметить я.

Сей голубь очень мудро поступил,

Что дальше от двуногого зверья

Найти себе пристанище решил:

Будь даже тем он голубем, друзья,

Который Ною милость возвестил,

Насытились бы им, как пищей редкой,

Им и его оливковою веткой.

С приходом ночи ветер разыгрался,

Но был спокоен звездный небосвод.

В неведомом пространстве продвигался

Скитальцев жалких обветшалый бот.

То им казалось — берег рисовался

В туманной мгле на грани синих вод;

То слышался им дальний шум прибоя,

То грохот пушек, словно с поля боя.

К рассвету ветер сразу ослабел.

Вдруг вахтенный воскликнул возбужденно,

Что долгожданный берег засинел

В дали, зари сияньем освещенной.

Никто поверить этому не смел:

Скалистый берег, светлый, озаренный,

Уже не сон, мерещившийся им;

Он был реален, видим, достижим!

Иные разрыдались от волненья,

Иные, не решаясь говорить,

Глядели вдаль в тупом недоуменье,

Еще не смея ужас позабыть;

Иной шептал творцу благословенья

(Впервые в долгой жизни, может быть!);

Троих будить настойчиво пытались,

Но трупами лентяи оказались.

Днем раньше на волнах они нашли

Большую черепаху очень ценной

Породы, к ней тихонько подплыли,

Поймали и насытились отменно.

День жизни этим все они спасли,

Притом же им казалось несомненно,

Что так внезапно, в столь тяжелый час

Их провиденье, а не случай спас.

100

Гористый берег быстро вырастал,

К нему несли и ветер и теченье,

Куда — никто доподлинно не знал,

Догадки возникали и сомненья.

Так долго ветер их бросал и гнал,

Что были все в большом недоуменье:

Кто эти горы Этною считал,

Кто — Кипром, кто — грядой родосских скал.

101

А между тем теченье неуклонно

Их к берегу желанному несло.

Они, как призраки в ладье Харона,

Не двигались, не брались за весло;

Им даже бросить трех непогребенных

В морские волны было тяжело,

А уж за ними две акулы плыли

И, весело резвясь, хвостами били.

102

Жестокий голод, жажда, зной и хлад

Измученных страдальцев обглодали,

Ужасен был их облик и наряд:

Их матери бы даже не узнали!

Их ветер бил, хлестали дождь и град,

Их леденили ночи, дни сжигали,

Но худшим злом был все — таки понос,

Который им Педрилло преподнес.

103

Все приближался берег отдаленный,

Еще недавно видимый едва;

Уже дышала свежестью зеленой

Его лесов веселая листва.

Скитальцев взор, страданьем воспаленный,

Слепила волн и неба синева,

Они не смели верить, что нежданно

Спаслись от хищной пасти океана.

104

Казалось, берег был безлюдно — тих,

Одни буруны пенились у скал;

Но так истосковалось сердце их,

Что рифов устрашающий оскал

Кипеньем волн косматых и седых

Ни одного гребца не испугал:

Стремительно они на скалы ринулись

И, что вполне понятно, опрокинулись.

105

Но мой Жуан свои младые члены

Не раз в Гвадалкивире омывал,

В реке сей славной плавал он отменно

И это ценным качеством считал;

Он переплыл бы даже, несомненно,

И Геллеспонт, когда бы пожелал,

Что совершили, к вящей нашей гордости,

Лишь Экенхед, Леандр и я — по молодости.