Под защитой камня - Ауэл Джин Мари Антинен - Страница 32

— Где ты взяла эту одежду? — спросила подошедшая Мартона.

— Марона, — ответил за нее Джондалар. — Когда мы были у Реки, она пришла и сказала Эйле, что хочет помочь ей одеться к вечернему празднику. Мне следовало догадаться, что она замыслила мне в отместку что-то недоброе.

Обернувшись, все они посмотрели в сторону тенистого навеса на жилище брата Мароны. Прямо на границе света и тени стояли четыре женщины. Они держались за бока и едва не падали друг на друга от смеха; они так хохотали над тем, как ловко провели чужеземку, нарядив ее в совершенно неприличное мальчиковое белье, что по щекам их текли черно-красные слезы, разрушая рисунки на тщательно раскрашенных лицах. Эйла поняла, что они получили огромное удовольствие от ее неловкости и смущения.

Она смотрела на этих женщин, чувствуя, как ее охватывает гнев. Значит, вот какой подарок им хотелось подарить ей? Порадовать ее?! Они хотели, чтобы люди посмеялись над ней? Тут она поняла, что все предложенные ей наряды женщины не носят. Сейчас ей стало очевидно, что все они были мужскими. Но их задумка касалась не только одежды, осознала она. Наверное, они также специально сделали ей ту уродливую прическу? Чтобы все опять же посмеялись над ней! Да еще, наверное, хотели разукрасить ее лицо, чтобы сделать ее вид совсем уж смехотворным?

Эйла всегда радовалась возможности посмеяться. Когда она жила в Клане, то была единственной, кто смеялся от радости, пока не родила сына. Когда люди Клана делали гримасу, похожую на улыбку, это не было признаком веселья или радости. Это было выражением тревоги или страха или обозначало угрозу возможного нападения. Ее сын был единственным ребенком, который улыбался и смеялся, как она, и хотя у ее соплеменников это вызывало беспокойство, ей нравился счастливый смех Дарка.

Живя одна в долине, она весело смеялась, глядя на забавные детские игры Уинни и Малыша. Готовность Джондалара улыбаться и изредка безудержно хохотать дала ей понять, что она встретила людей своего вида, и добавила ему обаяния. Именно добродушная улыбка Талута и его безудержный хохот уменьшили ее страх перед встречей с незнакомым миром и побудили зайти на Львиное стойбище, когда они впервые встретили Мамутои. Во время странствий она встречалась с множеством людей и часто смеялась вместе с ними, но до сих пор никто так не смеялся над ней. Она даже не представляла, что смех можно использовать во вред. Впервые смех доставил ей не радость, а боль.

Мартоне тоже очень не понравилось, что ее соплеменницы сыграли такую отвратительную шутку с иноземной гостьей Девятой Пещеры Зеландонии, которую ее сын привел к ним в дом в надежде, что она станет членом их племени и его женой.

— Пойдем-ка со мной, Эйла, — сказала Мартона. — Позволь, я дам тебе более подобающую одежду. Наверняка у меня найдется что-нибудь подходящее.

— Или у меня, — вмешалась Фолара. Догадавшись, что случилось, она пришла на помощь.

Эйла направилась с ними, но вдруг остановилась.

— Нет, не надо, — сказала она.

Эти женщины подарили ей такую нелепую одежду в качестве "гостевого подарка", потому что хотели, чтобы она выглядела странно, отлично от них, хотели показать ее инородство. Что ж, она поблагодарила их за «подарки», и она будет их носить! Ей не впервой приходится быть объектом пристального внимания. Сначала се считали странной, уродливой и чужой люди Клана. Они никогда не смеялись над ней — они просто не умели смеяться, — но все они изумленно таращились на нее, когда она появилась на Сходбище Клана.

Конечно, она резко отличалась от них, она была для них чужой, но если она смогла противостоять в одиночку Клану, то сможет выстоять и перед племенем Зеландонии. По крайней мере она выглядит так же, как они. Расправив плечи, Эйла сжала зубы, вздернула подбородок и смело взглянула на хохочущую толпу.

— Спасибо, Мартона. И тебе тоже, Фолара, спасибо. Но этот наряд мне вполне подходит. Его дали мне в качестве гостевого подарка. Будет очень невежливо, если я откажусь от него.

Оглянувшись, она увидела, что Марона и ее подруги ушли. Они вернулись обратно в комнату Мароны. Эйла повернулась лицом к собравшимся людям и пошла к ним навстречу. Мартона и Фолара потрясенно взглянули на Джондалара, видя, куда она направляется, но он лишь пожал плечами и покачал головой.

Проходя по террасе, Эйла краем глаза заметила знакомый силуэт. Волк, взбежав по тропе, направлялся в ее сторону. Когда он добежал до нее, она похлопала себя по груди, и он, встав на задние лапы, положил передние ей на плечи, лизнул ее шею и слегка прикусил скулу. Толпа явно заволновалась. Эйла велела ему опуститься и жестом приказала идти рядом с ней — так она приучила ходить его на Летнем Сходе Мамутои.

Эйла двигалась сквозь толпу, и в ее походке, решительном виде и вызывающем взгляде, смело смотрящем на смеющихся людей, было нечто такое, что утихомирило их; этому, впрочем, способствовал также и вид ее четвероногого спутника. У всех почему-то сразу отпала охота смеяться.

Она подошла к группе людей, с которыми уже успела познакомиться. Вилломар, Джохарран и Зеландони приветствовали ее. Обернувшись, она увидела рядом Джондалара, а за ним стояли Мартона и Фолара.

— Я еще не знакома с большинством собравшихся здесь людей. Может, ты представишь меня, Джондалар? — сказала Эйла.

Но его опередил Джохарран:

— Эйла из Мамутои, член Львиного стойбища, дочь очага Мамонта, избранная Духом Пещерного Льва, охраняемая Духом Пещерного Медведя… и подруга лошадей и Волка, познакомься с моей женой, Пролевой из Девятой Пещеры Зеландонии, дочерью…

Вилломар улыбался, слушая церемонные перечисления имен близких родственников и друзей, но в его улыбке не было даже намека на иронию. Мартона все больше изумлялась, с нарастающим интересом присматриваясь к молодой женщине, которую ее сын привел домой. Она перехватила взгляд Зеландони, и они многозначительно посмотрели друг на друга, покачав головами; позже им будет о чем поговорить.

Многие люди то и дело посматривали в сторону иноземки — особенно мужчины, которые вдруг заметили, как хорошо смотрится на ней этот наряд и пояс, несмотря на то, что сделаны они вовсе не для нее. Она провела в Путешествии целый год, ходила по горным тропам или ездила на лошади, и ее тело было крепким и мускулистым. Это облегающее нижнее белье, которое мальчики носили зимой, подчеркивало ее стройную, красивую фигуру. Поскольку ей не удалось соединить вместе полы верхней безрукавки на своей высокой и довольно пышной груди, в прорези виднелась ложбинка, выглядевшая более соблазнительно, чем привычный вид обнаженной женской груди. Узкие штаны обрисовывали ее длинные стройные ноги и округлые ягодицы, а подвязанный пояс, несмотря на его исходное ритуальное значение, подчеркивал талию, чуть округлившуюся на этой начальной стадии беременности.

На Эйле этот нижний наряд приобрел новое значение. Хотя одежда большинства женщин имела разноцветные узоры и украшения, их отсутствие в наряде Эйлы лишь привлекало внимание к ее естественной красоте. Длинные распущенные волосы золотились в последних лучах заходящего солнца, ниспадая свободными волнами, и они смотрелись более притягательно и чувственно, чем тщательно уложенные прически других женщин. Ее молодость напоминала зрелым мужчинам об их собственной юности, о первом Познании Даров Радости Великой Земной Матери. И они уже мечтали вновь стать молодыми, чтобы Эйла могла стать их донии-наставницей.

О том, что Эйла одета в странный наряд, быстро забыли, признав его вполне подходящим для этой красивой незнакомки с низким голосом и необычным произношением. Это определенно было менее странно, чем ее общение с лошадьми и волком.

Джондалар заметил, как люди смотрят на Эйлу, и слышал, как ее имя упоминается в приглушенных разговорах. Потом он услышал, как один мужчина сказал:

— Надо же, какую удивительно красивую женщину привел Джондалар домой.

— Нет ничего удивительного в том, что он привел красивую женщину, — ответил женский голос. — Но вдобавок она еще очень смелая и волевая. Мне хотелось бы познакомиться с ней поближе.