МИФОуказания - Асприн Роберт Линн - Страница 38

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

– Будет жив-здоров, – объявил Гэс, закончив обследование нашего павшего товарища. – Он просто потерял сознание.

Мы сгрудились вокруг неподвижной фигуры Ааза, тревожно ожидая диагноза горгула. Незачем и говорить, услышав, что у моего наставника нет серьезных ран, я почувствовал немалое облегчение. Однако удовлетворить генерала Плохсекира оказалось не столь легко.

– Ну так приведи его в чувство! – потребовал он. – И побыстрее.

– Потише, генерал, – повысил голос я, разозленный его бесчувственностью. – Разве вы не видите, что он ранен?

– Вы не понимаете, – возразил Плохсекир, качая головой. – Для продолжения игры нам нужно пять игроков. Если Ааз не выйдет из этого состояния…

– Очнись, Ааз! – крикнул я и потянулся, чтобы встряхнуть его за руку.

То, что из-за моего не согласованного с товарищами шага Аазу намяли бока, уже достаточно плохо. А если это будет стоить нам победы в игре…

– Побереги силы, Скив, – вздохнул Гэс. – Даже если он очнется, то все равно не сможет играть. Его ведь здорово отколошматили. И хотя я полагаю, что ничего серьезного тут нет, но все-таки если он попытается сцепиться с кем-то в своем нынешнем состоянии…

– Картина ясна, – перебил я. – А если мы приведем его в чувство, то у Ааза вполне хватит упрямства захотеть доиграть.

– Верно, – кивнул горгул. – Тебе попросту придется придумать что-то другое.

Я попробовал, действительно попробовал. Команда, затягивая время, продолжала хлопотать над Аазом, но мне не приходило на ум ничего похожего на план. Наконец к нашей группе подбежал судья.

– Как ваш игрок? – спросил он.

– Э… просто переводит дух, – улыбнулся Плохсекир, пытаясь встать во весь рост между судьей и Аазом.

– Не делайте из меня дурака, – нахмурился валлет в полосатом мундире. – Я же не слепой. Он без сознания, не так ли?

– Ну, в некотором роде, – признал Гэс.

– Какое там «в некотором роде», – нахмурился судья. – Если он не может играть, а у вас нет замены, то вам придется засчитать поражение.

– Мы готовы играть неполной командой, – поспешно предложил горгул.

– Правила гласят, что у команды на поле должно быть пять игроков. Не больше и не меньше, – заявил, покачав головой, судья.

– Ладно, – кивнул Плохсекир. – Тогда мы оставим его с собой на поле. Положим в сторонке, где он не пострадает, а сами будем играть командой из четырех игроков.

– Сожалею, – извинился судья, – но я не могу позволить ему остаться на поле в таком состоянии. Игра эта грубая, но все же существует какая-то этика, когда дело касается безопасности игроков.

– Особенно когда вы можете использовать эти правила, чтобы заставить нас выйти из игры, – сплюнул Гэс.

Я подумал, что это обвинение вызовет гневный ответ со стороны судьи, но тот вместо этого лишь печально покачал головой.

– Вы не понимаете, – стал объяснять он. – Я не хочу дисквалифицировать вашу команду. Вы играли упорно и заслуживаете шанса закончить игру. Мне очень не хотелось бы, чтобы игра была прервана из-за неполного состава команды… особенно когда счет-то ничейный. И все же правила есть правила, и если вы не сможете выставить на поле полную команду, то ничего не поделаешь. Остается только пожалеть, что вы не привели с собой каких-нибудь запасных игроков.

– У нас есть замена! – внезапно выпалил я.

– Да? – удивился Гэс.

– Где? – нахмурился судья.

– А вон там! – объявил я, показывая на трибуны.

Тананда все еще плавала в воздухе перед Квигли на виду у всех.

– Плененный демон? – ахнул судья.

– А мы, по-вашему, кто? Тряпичные куклы? – прорычал как ни в чем не бывало Гэс, оправляясь от удивления.

– Тряпичные куклы? Что… не думаю… – стал запинаться судья.

– А вам и не надо думать, – улыбнулся я. – Просто вызовите тахойского мага, и, уверен, мы сможем что-нибудь устроить.

– Но… О, отлично!

Судья рысью убежал к трибунам, в то время как остальная команда столпилась вокруг меня.

– Вы собираетесь включить в команду женщину? – потребовал ответа Плохсекир.

– Дайте мне объяснить, – отмахнулся я. – Прежде всего, Танда не…

– Она на самом-то деле не женщина, – вставил Корреш. – Она моя сестра. И когда дело доходит до старой доброй драки, она способна побить меня в четырех из пяти схваток.

– Неужели? Я имею в виду, неужто так? – пожал плечами Плохсекир. – То есть я хочу сказать, неужто она способна?

– Могу дать голову на отсечение вашей дражайшей секирой. Вполне способна, – усмехнулся Корреш.

– Глип, – вставил дракон, твердо решив высказать свое мнение.

– Если вы все вполне наговорились, – раздраженно сказал я, – то я хотел бы закончить фразу. А собирался я сказать, что Танда не будет играть.

Последовали секунды ошеломленного молчания, покуда команда переваривала услышанное.

– Чего-то не пойму, – сдался наконец Гэс. – Если она не будет играть, то что же…

– Как только она окажется здесь и оживет, мы хапнем ее вместе с Призом и отправимся обратно на Пент, – объявил я. – Судья уже почти вручил нам большой кубок на серебряном блюдечке.

– Но как же игра? – нахмурился Плохсекир.

Я закрыл глаза, осознав на миг, что же должен был чувствовать Ааз, когда ему приходилось иметь дело со мной.

– Позвольте мне объяснить все не спеша, – осторожно проговорил я. – Мы участвуем в этой игре с целью выручить Танду и хапнуть Приз. Через несколько минут мы получим их обоих, и поэтому у нас не будет больше причин и дальше давать разбивать себе головы. Понятно?

– Все равно мне не нравится это – покидать поле до окончания битвы, – пробурчал генерал.

– Черт подери! – взорвался я. – Это же игра, а не битва!

– Мы говорили об одном и том же поле? – невинно спросил Корреш.

К счастью, я был избавлен от необходимости формулировать ответ на данный вопрос, именно в эту минуту прибыл Квигли с плывущей следом за ним в воздухе Танандой.

– Что это там городит судья об использовании в игре Тананды? – потребовал ответа он.

– Чистую правду, – соврал я. – Она нужна нам для окончания игры. А теперь, если вы будете столь любезны пробудить ее, мы…

– Но она же моя заложница, – запротестовал маг.

– Брось, Квигли! – усмехнулся я. – Мы ее никуда не забираем. Она будет здесь же, на поле, на глазах у тебя и всех остальных.

– Я знаю, что вы, когда только захотите, можете смыться в другое измерение, – упорствовал Квигли. – Не пойдет.

Он был слишком близок к истине, но если я чему и научился у Ааза, так это блефовать с невозмутимым видом.

– Послушай-ка, Квигли, – изобразил я гнев. – Я пытаюсь действовать честно, но мне приходит в голову, что ты злоупотребляешь моим обещанием.

– Что ж, – кивнул маг. – Ладно, давай тогда так. Просто чтобы показать тебе свою добрую волю, я позволю вам забрать Танду.

– Шикарно, – ухмыльнулся я.

– Если… я повторяю, если вы позволите мне в обмен забрать Ааза.

– Что? – воскликнул я. – Ну разумеется. Валяйте. Он уже без сознания.

– Отлично, – кивнул он. – Это займет всего несколько секунд.

– Как это повлияет на наши планы? – спросил Гэс, отводя меня в сторонку.

– Никак, – уведомил я его сквозь стиснутые зубы. – Мы уберемся, как только все отойдут.

– Что? – разинул рот горгул. – А как же Ааз?

– Это его приказ! – выпалил я. – Перед началом игры он заставил меня пообещать, что, если он попадет в беду, я не буду подвергать опасности ни себя, ни команду, пытаясь спасти его.

– И ты собираешься его бросить? – презрительно усмехнулся Гэс. – После всего, что он сделал для тебя?

– Слушай, Гэс, не трави мне душу! – поморщился я. – Я не хочу…

– Привет, красавчик, – прощебетала, вступая в беседу, Тананда. – Если это не слишком затруднительно, не мог бы кто-нибудь растолковать мне, зачем собралось такое внушительное собрание, почему мы стоим посередине пастбища и что делает весь этот народ, пялясь на нас? И куда уходит Квигли с Аазом?